Остановившись где-то в ряду посуды, она отпустила мою руку и полезла в карман пальто, достав мобильник, посмотрела на пропущенный вызов.
– Это был он, – сказала она. – Гад! – В сердцах выкрикнула она, топнула ножкой. Затем, переведя на меня свой взгляд, спросила:
– Тебе плохо?
Нагнувшись ко мне, она непроизвольно потянула ко мне руки, затем, опомнившись, опустила их, смотрела на меня.
– Нет, – сказал я. – Всё норм. Так бывает у меня.
– Ну хорошо, – отозвалась она и посмотрела вновь в мобильник. – А я-то надеялась, что всё закончилось, что он отвязался… – выдохнула она. – Пойдём?
– Пойдём, – согласился я.
– Тебе лучше?
– Да, всё норм, – отозвался я.
– М-м, кстати, есть не хочешь? – спросила она.
– Да нет, – ответил я, – может, попозже. А ты?
– Я тоже не хочу.
Мы шли по торговым рядам к другому выходу из рынка. Незаметно для неё я оглянулся, прошёлся глазами по толпе людей; вроде среди них этого типа не было видно. Но, не уповая на то, что он не последовал за нами, я не решился пока рисковать выходить на открытую зону.
– Давай пока не будем высовываться отсюда, – сказал я спутнице.
– Отличная мысль, – сказала она, глаза её немного заблестели, а может, мне показалось. – А, вот, вновь звонит.
Я посмотрел на мобильник в её руках, там высветился номер и подпись.
– Не отвечай, – сказал я.
– Ясное дело – ответила она, глядя в экран. – Сам себя спалил с потрохами, – продолжила она. – Я ещё сомневалась, что это он, теперь уже нет. Дурак, – констатировала она факт, дождавшись, когда вызов прекратится, спрятала мобильник в карман. Я невольно улыбнулся – она ругалась, но так мило.
– Ну, коль мы здесь, пойдём поглядим, что тут есть интересненького, – обратилась она ко мне.
– А пойдём, – согласился я, и мы пошли. Вот она вновь остановилась, достала мобильник.
– Да ёперный бабай! – выругалась она. – Никак не угомонится, зараза.
– Звонит?
– Ага.
– Выруби телефон.
– Не. На вибрацию поставлю. Пусть себе вибрирует, массаж буду получать, – ответила она и улыбнулась. Я хмыкнул.
Мы шли вдоль рядов с продукцией, она с любопытством смотрела на вещи, что лежали на столах, на секунду мне показалось, что та, прежняя, она вновь вернулась, когда она метнулась вперёд, глядя на что-то, что привлекло её взгляд, её лицо осветило любопытство, а глаза заблестели. Но вот это секундное явление закончилось, и, подойдя к ней, я увидел лишь спокойное выражение лица и взгляд, устремлённый на янтарную розочку.
– Нравится? – спросил я.
Продавец навострил уши.
– Нет, – не глядя ни на продавца, ни на меня, отозвалась она. – Слишком тяжёлая. Да и носить мне её не подо что. Я вообще как-то брошки не ношу, – отходя от прилавка, сказала она.
– Янтарь красиво смотрелся б.
– Возможно, – отозвалась она.
Мы потихоньку шли к выходу с рынка.
– Держись поближе ко мне, – сказал я ей.
– Ага, – откликнулась она, но не приблизилась ни на сантиметр. Тогда я приблизился к ней, она не отстранилась, но напряглась. Мы вышли с рынка и пошли к переходу.
– Сделаем зигзаг, – сказал я ей.
– Я поняла, – ответила она, и мы вновь погрузились в молчание. Вроде бы ничего не изменилось, она всё так же молчит, раньше нам тоже было тяжело начать разговор, только фишка была в том, что это она испытывала дискомфорт оттого, что не знает, что сказать, а теперь – я. Вот так вот, всё в жизни меняется…
Будто мы поменялись ролями, то это она всё ломала голову, как ко мне подступиться, начать беседу, а я знал это и не помогал, когда был в скверном настроении, а когда был в состоянии покоя или даже добродушным, начинал беседу сам и мог говорить очень долго, а она только слушала и добавляла что-то своё или даже спорила, смеялась или хмурилась. Перейдя дорогу, мы пошли через аллею к парку, где и находилась набережная.
– Может, скажешь что-нибудь? – неожиданно для себя спросил я.
– Что? – не поворачивая головы, спросила спутница.
– Тебе неинтересно, зачем я тебя попросил о встрече?
– Зачем? – всё так же идя вперёд и не поворачивая головы, спросила она.
– Чтобы поговорить, – ответил я. Не знаю почему, но её поведение начинало меня злить. Хотя чего я ожидал, за год – почти год – много чего могло измениться. Но не до такой же степени… А почему нет? С чего я решил, что она всегда будет такой, какой была при нашем расставании, с чего я вообще это решил?
Решил, что она будет прогибаться и подстраиваться под меня? А она раз – и решила меня вычеркнуть из своей жизни, притом что я сам не раз хотел, чтоб она ушла, и вот она ушла, и что, теперь я удивлён, что передо мной не тёплая, мягкая, а холодная и уставшая девушка? Личность? А раньше – что было раньше, кем она выглядела для меня раньше? Слабой, просящей о помощи, глупой, даже иногда считал её тупой, эгоистичной, настырной бабой?
– Так говори, – сказала она, и мне показалось, что голос её был напряжённым и в нём чувствуется не то раздражение, не то обида и боль.
– Я хотел извиниться, – сказал я, отчего она споткнулась и чуть не упала, я хотел помочь, но она справилась без меня. Я опустил руку. Посмотрев она, спросила:
– И за что?
– За то, что не понял раньше, что ты в чём-то права.
– И в чём же?
– В том, что я не самодостаточный человек.
– Отчего же? – спросила она; мы подходили к ещё одному переходу. Был красный свет, мы остановились.