Инкубатор

До Шлица не сразу дошло значение его слов. А когда дошло, он вдруг забыл о скептицизме и удивленно воскликнул:

– То есть вы в состоянии сделать человека бессмертным – так надо понимать?

– В общем да. Но не каждого. К тому же в самом начале мы столкнулись с досадным препятствием. Вы должны нам помочь устранить его.

– Не понимаю.

– Дело в том, что у моего хозяина есть компаньоны. Это очень, очень могущественные люди. Состояние каждого из них превосходит ваше. Но до сих пор их бизнес не имел никакого отношения к… э… медицине. Они сомневаются в успехе, а без их согласия мой хозяин не может начать столь перспективное дело. Компаньоны поставили условие: как только он заработает на своей идее миллиард, они возобновят обсуждение.

– И давно ваш хозяин отправился на вольные хлеба?

– Неделю тому назад. Он уверен в успехе, но хочет добиться его как можно скорее.

– То есть рассчитывает получить сумму с одного человека. И этим человеком оказался я. Что ж, с точки зрения умирающего, десятая часть его капиталов – весьма скромная плата за новую жизнь. Если только ваш хозяин действительно в состоянии дать мне ее… А вы, молодой человек, оказались правы. Явись вы днем – я приказал бы выставить вас за дверь.

– Я повторяю – мой хозяин очень богат. Ему не нужны ваши деньги – ему необходимо убедить своих компаньонов. К тому же Бреме готов поручиться за него.

– На миллиард?

– Да. Но можно обойтись и без Бреме. Мой хозяин не станет возражать, если вы рассчитаетесь с ним после операции.

– И он не боится, что я вообще не заплачу?

– Стоит ли получать новую жизнь, чтобы сразу ее потерять?

– Вы полагаете, что, вернувшись домой, я не сумею обезопасить себя? – с интересом спросил Шлиц.

– Даже не думайте. Это то же самое, что держать тигра – людоеда в бумажной клетке. Но если мы остановимся на этом варианте, я имею в виду не попытку уклониться от расчета, а оплату после завершения дела, вы должны будете хранить причитающиеся нам деньги так, чтобы могли получить их в любом облике. Скажем, арендовать в банке сейф с только вам известным шифром. Мало ли – вдруг ваши родственники не поверят в воскрешение. Кстати, – незнакомец протянул Шлицу новые фотографии, на этот раз около десятка. – Вот, пожалуйста, выбирайте. Четыре молодых человека. Анфас, профиль, голые в полный рост. Скоро вы станете одним из них.

– Хороши! – восхищенно заявил Шлиц, придирчиво изучив снимки. – Даже не знаю, на ком остановиться. Ну ладно, пусть будет этот. Только учтите, мне бы не хотелось, чтобы он оказался убийцей.

– Ну что вы! – Молодой человек улыбнулся широко и открыто. – У нас товар самого высшего качества. Без скрытых дефектов. Кстати, вы положите фотографию своего избранника в сейф, ключ отдайте адвокату и укажите в завещании, что ваше состояние получит именно этот человек при условии, что он скажет какую-нибудь ключевую фразу.

– И сможет поведать о деталях моей личной жизни, известные только близким. Действительно, это будет гарантией, что вы не завладеете моими деньгами при помощи хитроумного трюка. Однако этого мало, надо для страховки придумать еще что-нибудь. Впрочем, это уже мои проблемы… Скажите, мы летим в Россию?

– Да, то есть н… Как вы догадались?

– Ну, это было не трудно. У нас много говорят о таинственных личностях, контролирующих вывоз половины русского сырья. Перед кем еще мог так лебезить Бреме, не заискивавший даже перед крестными отцами из Америки? И главное – кому, кроме русских, могла прийти в голову такая идея. Нищая страна, – а какие люди!

Дьяконов пытался не нервничать. Он сидел в мягком кресле, погрузившись в воспоминания. Около трех лет тому назад к нему сумели пробиться два человека: нейрохирург и компьютерщик. Оба средних лет, уже успевшие набраться опыта, но не потерявшие молодого задора. Умницы, золотые головы, и при этом явно не собирающиеся спиваться – сочетание для русского человека просто уникальное. Но все равно на вещи смотрели узко, предложили вторую жизнь только Арсению Викторовичу. Зато Дьяконов сразу ухватил суть, понял, что дело касается не его одного, тем более что собственное тело Железного Короля пока устраивало, и в ближайшем будущем он не собирался с ним расставаться.

Ведь почему человек так остро реагирует на смерть, в сущности, единственно неизбежное явление жизни? Да потому, что наделен бессмертным разумом, который заключен в бренную оболочку. Сколько религий на этой почве навыдумывали – лишь бы уговорить самих себя, что со смертью разум, он же душа, продолжит жить отдельной жизнью. А дело все в том, чтобы вовремя сменить износившееся тело на новое. Для этого человеку требовалось только дойти до определенного уровня развития. И тот, кто первым сумеет заменить бессмертие от бога реальным бессмертием, достигнутым благодаря новейшим достижениям науки, станет самым влиятельным человеком мира, хозяином Земли. Потому что он сможет предложить людям самый ценный товар в истории человечества.

Но, похоже, его компаньоны этого не понимают. Через неделю после операции к пациенту явился Нефтяной Барон со своим переводчиком. Он долго говорил со Шлицем, а потом вдруг не меняя тона сказал: «Пришей его». Ничего не понявший Удо ожидающе смотрел на переводчика, зато Дьяконов резко оглянулся, высматривая исполнителей убийства.

– Успокойся, Арсений Викторович, – добродушно проурчал Нефтяной Барон. – Надо же нам было проверочку устроить. А вдруг ты лапшу на уши вешаешь? Ведь мог подсунуть вместо немца своего холуя – вот и вся пересадка мозга.

Проверочка завершилась благополучно, а оговоренный миллиард был заработан всего за месяц. И вот они собрались вновь, теперь уже вместе с Мусорщиком, у Нефтяного Барона. Единственный из всей «восьмерки», он не имел ни имений, ни хотя бы скромного бунгало в каком-нибудь всемирно известном месте отдыха. Несколько лет тому назад Нефтяной Барон приобрел бывший Всесоюзный Дом Ученых, расположенный рядом с морем и буквально под боком знаменитого Никитского ботанического сада. Здесь он проводил до половины лета, а на уговоры махнуть в декабре-январе на Сейшелы, неизменно отвечал, что зимой плавают-загорают только негры, а белый человек в это время должен заниматься делом.

Сегодня Дом Ученых частично оправдывал свое старое название. Если бы не очередное научное достижение, не собралась бы здесь «семерка» в полном составе. Однако этим людям была глубоко безразлична научная сторона дела. Их волновало совсем другое.

– Ну, начинай, Арсений Викторович, – сказал Нефтяной Барон. – Небось наобещаешь с три короба, а выйдет пшик.

Дьяконова от этих слов передернуло. Ну почему старый хрыч заранее вставляет палки в колеса? Боится потерять лидерство? Или, как всякий старик, не решается начать новое дело? Ну, ничего, прошло его время, теперь слово за ним, Дьяконовым.

– Россия была, есть и будет сырьевым придатком Запада. Такая у нее судьба. А от судьбы, как известно, не уйдешь. Сначала из страны уплывали природные ресурсы, затем потекли мозги, сегодня пришла очередь тел. Хотим мы этого, или не хотим, но другого пути нет. Значит, мы должны полностью взять это дело в свои руки. Между прочим, без русского сырья и умов Запад мог худо-бедно обойтись. Но если все хорошо продумать – от тел он отказаться не сможет. Теперь – что я предлагаю.

Сейчас в развитых странах насчитывается около миллиарда белых людей. Разделите это на среднюю продолжительность жизни – получится грубо около двенадцати миллионов покойников ежегодно. Среди них не менее одного процента людей достаточно богатых, способных без проблем выложить два миллиона за новое тело. То есть, получается более ста тысяч пациентов в год. Вот на эту цифру и надо ориентироваться в первое время, хотя в будущем она, несомненно, возрастет.

– Погоди, погоди, – перебил Дьяконова Лесной Царь. – За кандидатами в покойники, ясное дело, задержки не будет. Можно набрать и в десять раз больше. Но где взять столько тел – ведь все это, как я понимаю, изначально здоровые, молодые люди?

– И надо ли нам столько? Можно реанимировать ежегодно тысяч пять и брать с каждого по двадцать миллионов, – добавил Хозяин Горы.

– Ни в коем случае! – возразил Арсений Викторович. – Господа, стоит ли напоминать, что любое изобретение вскоре становится достоянием врага или конкурента. Возьмите атомную бомбу или космические корабли. Если мы будем ежегодно обслуживать даже сорок тысяч клиентов и брать с них лишь пять миллионов – в конце концов нас обойдут. Я не случайно назвал цифры сто тысяч человек и два миллиона долларов. Когда поставим дело на поток, расходы не будут превышать одной четверти. Сто пятьдесят миллиардов прибыли в год – неплохо?! Но сначала придется изрядно растрясти свои капиталы.

– Но где мы возьмем столько тел? – повторил вопрос Лесного Царя Князь Серебряный. – Даже нам не позволят каждый год забирать у России сто тысяч жизней. Что скажешь, дорогой?

– Слушай, Ахтуб, а один раз, и не забрать, а одолжить у России с возвратом сто тысяч жизней мы сумеем?

– Конечно. Но ты же сам сказал – один раз мало, надо все время. Теперь говоришь – достаточно. Честное слово, не понимаю.

– Объясню. Нам нужно сто тысяч женщин, которые каждый год будут рожать по ребенку, то есть новому телу. Это главная проблема. Операцию по изъятию самок надо провести очень аккуратно, а то поднимется слишком много вони. Для женщин и детей придется выстроить новый город – ведь пересадка становится возможной только, когда тела достигнут совершеннолетия. Я уже присмотрел за Волгой укромное место. Кроме того…

– Довольно! – взревел Первый Нефтяной Барон. – Мало того, что наших женщин рассовали по борделям всего мира, да повыдавали замуж за иностранцев. Причем выбирали самых лучших. Так теперь ты. И тоже, небось, красавиц тебе подавай. А кто останется? Кривоногие, толстожопые и косоглазые? Превратим Россию в страну уродов! А вы все, что молчите? Или обещанные миллиарды разум помутили. Так вам и своих денег ни за что не потратить, зачем еще?

– Егор Афанасьевич, мне понятны ваши эмоции, – примирительно сказал Дьяконов, – но поймите и вы. Метод создан, и кто-то обязательно им воспользуется. Не мы, так другие. Глупо упускать такую возможность.

– Уважаемый Арсений Викторович, вы предлагаете нереальные вещи, – поддержал Нефтяного Барона Хозяин Горы. – Лифшиц немного умеет считать. И вот какая жуткая картина встает перед нами после элементарных арифметических действий: почти два миллиона обреченных на смерть детей разного возраста. Из них четверть способна хоть как-то постоять за себя. При таких масштабах невозможно скрыть от них то, что их ожидает. А матери? Неужели вы думаете, что они бросят на произвол судьбы своих детей? Чтобы удержать их всех в повиновении, понадобится целая армия охранников, на которых уйдут все ваши миллиарды. И главное. Если в мире узнают об этой затее, российское правительство вынудят серьезно заняться нами. Вот Лифшиц и сомневается, стоит ли игра свеч.

– Видите ли, Михаил Соломонович, на всякое «ядие» есть свое противоядие. Надеюсь, вы помните историю с «Витаболом»? Нет. Ну как же? Лет пятнадцать тому назад в Швейцарии разработали новый препарат. При его приеме беременной женщиной ее ребенок рождался абсолютно здоровым, даже если казалось неизбежным какое-нибудь наследственное заболевание. Точнее не ребенок, а детеныш, поскольку сотни блестяще удавшихся опытов были проведены на животных. Казалось, и дальше все складывается замечательно. Дети женщин-добровольцев до года ничем серьезно не болели и развивались практически нормально. Препарат запустили в производство. Но тут что-то насторожило ученых. Продажу «Витабола» временно, а потом и навсегда запретили. Оказалось, он каким-то образом воздействует на мозг. Дети, чьи матери принимали «Витабол», мало чем отличались от животных. Их невозможно было научить говорить, они не умели думать и чему-нибудь обучаться. Так что зря нервничаете, господа. Ведь придется иметь дело не с детьми, а с абсолютно безмозглыми человекообразными детенышами. А для сующих нос не в свое дело представителей всяких организаций мы их представим, как генетических мутантов, специально для пересадки выведенных из пробирки. Тоже, конечно, поднимут галдеж. Но к тому времени на нашей стороне будут тысячи получивших вторую жизнь влиятельных людей со всего света. Так что галдежом и ограничится.

– Скажите, Арсений Викторович, – подал голос Мусорщик, – а может, было бы дешевле выращивать эти… э… тела, так, как вы сказали, вне материнского организма, искусственным путем.

– Увы, пока это невозможно. Во всяком случае еще никому не удавалось вырастить из зародыша младенца вне утробы матери. Но мои ребята уже занимаются этим вопросом. Так что, Руслан Иванович, когда-нибудь мы сможем отказаться от услуг женщин.

– Я старый человек, – снова вмешался Хозяин Горы, – мне семьдесят лет. Может я и успею вложить в ваш проект деньги, но получить прибыль мне точно не доведется. Ведь первые доходы ожидаются не раньше, чем через двадцать лет. Верно я говорю?

– Михаил Соломонович, вы что, не понимаете? Стоит вам захотеть – и вы станете двадцатилетним.

– Нет, это вы не понимаете. Вы что, хотите, чтобы Лифшиц ходил необрезанным?

– Так в чем проблема? Минутное дело, чикнул – и готово, – ответил Дьяконов, не зная, шутит Хозяин Горы или говорит серьезно.

– Проблема в другом. Я, уважаемый Арсений Викторович, не знаю, что выглядит нелепей, обрезанный русский или необрезанный еврей. Ну, разве при наших порядках даже по блату вы сумеете обеспечить мне тело чистокровного иудея?

– Кончай балаган. Я вижу, куда Лифшиц клонит. Развеселить публику, сбросить пар, и под шумок протолкнуть то, что предлагает Арсений. Мойша, я верно говорю? – грубо оборвал Хозяина Горы Первый Нефтяной Барон.

Лифшиц молчал, сделав вид, что не заметил явного оскорбления.