Пропавшая в сумерках

– Да, но не Снежана. Считай, семь лет прошло, а она в Москве не нашла минуточки свободной для «любимой учительницы». Всегда она была на отшибе, держалась заносчиво. И прозвищем «Снежная королева» ее наградили не за красоту, а за высокомерие. Не удивлюсь, если сейчас ей что-то надо, какой-то выгоды для себя ищет.

Однако, за вечер Снежана ни разу ни к кому не обратилась с просьбой. Она вела себя довольно непринужденно, увлеченно смотрела слайды Галины Леонидовны с цветами любимой дачи, хвалила ее варенье, горячо поддержала обсуждение статьи Марины «Прогулка в Замоскворечье».

Марина написала ее после реальной прогулки с гостями из Новосибирска. В мае во время отпуска папина троюродная сестра Катя приехала в Москву на недельную экскурсию с мужем и невесткой, воспользовавшись льготным проездом семьи железнодорожника. В отличие от своего сына Пети, ни тетя Катя, ни дядя Вася никогда не были в столице. Вот Соня, выпускница Архитектурной академии, провела здесь прошлым летом целых две недели, и, конечно, могла бы сама выступить гидом. Но не бросать же сибирских родственников на произвол судьбы! Этого семья Белых допустить не могла. План посещения достопримечательностей был составлен и обсужден по электронной почте заранее, были куплены и билеты в театры для гостей и родителей Марины. Чтобы разгрузить Николая Николаевича и Елену Алексеевну, Маша с Олегом вызвались свозить гостей в Коломенское, а Марина выбрала посещение Третьяковской картинной галереи и Красной площади.

Марина распланировала все по времени: 2 часа в галерее, 1 час на обед и отдых, потом пешая прогулка и выход через Васильевский спуск на Красную площадь. Пока дошли от «Третьяковки» до Большой Полянки светило солнце, церковь Григория Неокесарийского, с нарядным оранжево-бело-зеленым узором выглядела сказочно красиво. На Лужковом мосту уже тучка набежала, и фонтаны на воде не так ярко смотрелись. На Болотном острове Марина ускорила шаг, поглядывая на небо. Мимо клумб разноцветных ароматных роз, мимо бегающих детей и странновато одетых фехтовальщиков она провела своих гостей чуть не бегом. Но никак нельзя было пройти мимо скульптурной композиции Михаила Шамякина «Дети – жертвы пороков взрослых». Cоню, дизайнера по профессии, она привела в такое восхищение, что пришлось ее чуть ли не силой оттаскивать. Поэтому, когда дошли до Софийской набережной, панорама Кремля и Василий Блаженный предстали перед ними на фоне синей грозовой тучи. Марина предложила сократить программу и вернуться поскорей в метро, и дядя Вася, имевший после обеда довольно сонный вид, ее поддержал. Но тетя Катя была в восторге от вида и упросила снять их семьей на этом фоне, а потом еще и всю панораму отдельно. А Соня тем временем прочитала краткую лекцию, перечислив все храмы, причем, собор Василия Блаженного назвала официальным именем – «Церковь Покрова Богородицы на рву». Каким-то случайным лучом вдруг высветило белые стены и золотые купола кремлевских храмов на грозовом небе как раз в момент съемки. Этим кадром восхищались не только простодушные сибирские гости, но и коллеги-журналисты. Так получилась «Прогулка в Замоскворечье».

Естественно, в журнальную статью вошло с десяток видовых фотографий, а для себя Марина сделала небольшую презентацию. Так, ничего особенного: фото, краткая поясняющая подпись. Галина Леонидовна попросила показать «Прогулку» на вечере. Она всегда заботилась о содержательной части больше, чем о столе, поэтому у нее получались такие интересные встречи. И ее гости не рассчитывали на обильное угощение, а сами приносили продукты.

Снежана с таким энтузиазмом встречала каждый слайд, что можно было подумать, она сама – только что из провинции. Она оживилась, сделавшись еще привлекательнее: голубые глаза блестят, от улыбки кончик носа задорно приподнимается. Редкая гостья вызвала у всех интерес, ее расспрашивали, но она на вопросы о себе отвечала коротко.

«Я младший партнер по бизнесу своей матери».

«Нет, у отца – совсем другое направление».

«Ну, какая я бизнес-вумен, вот мама – это да».

«Да, была замужем, но давно развелась, Причина? Муж был любитель пива и не любитель работать». К этим словам для иллюстрации добавила такую историю.

«Маме надоело, что у нее зять безработный, и она взяла его на работу личным водителем. Муж затребовал довольно высокую зарплату, купил новый костюм, получил служебный мобильник. С важным видом выходил открывать маме дверцу: «Да, Ирина Юрьевна. Пожалуйста, Ирина Юрьевна». А через неделю мама звонит: «Срочно подъезжай, мне надо на деловую встречу». А он так недовольно: «Срочно не могу, Ирина Юрьевна, мы тут только сели с другом пивка попить. И вообще, у меня же обед, уж извините!» Ну, и вылетел с треском с работы. А вскоре и из семьи».

Галина Леонидовна подхватила тему «пивного алкоголизма».

– Да, это серьезная проблема. У одной моей знакомой был такой муж – любитель пива. А в семье маленький ребенок, и жена – беременная вторым. У них было заведено: утром жена ребенка в садик отводит, позже на работу приходит, а вечером муж раньше заканчивает и забирает его. Иногда и спать укладывает. Вполне заботливый отец. А как-то в пятницу вечером беременная женщина с работы усталая и голодная приходит и видит картину: муж с соседом, напившись пива, спят, сидя у телевизора, а трехлетний малыш один по квартире гуляет. Страшно подумать, что он мог натворить в таком возрасте! Она собутыльников будить не стала, а позвонила родителям в соседний город, что сегодня приедет, и с ребенком – на последнюю электричку. Вот был урок, так урок! Муж ночью проснулся и так перепугался, пока записку не нашел, что больше его учить не пришлось. И сам бросил выпивать и соседа от дома отвадил.

Эту историю Марина уже слышала раньше, произошла она в семье Ольги, дочери Галины Леонидовны, жившей с мужем в Обнинске. Но при Максиме, том самом безнадзорном ребенке, бабушка не стала выдавать семейную тайну. Ничего страшного с ним тогда не случилось, так, мелочи: разлил пакет молока, не закрыл холодильник, а в руке держал кухонный нож. Но теперь Максим вырос под потолок, успешно учится в Бауманке, подрабатывает и дружит с хорошей девушкой. С бабушкой, на которую он похож живыми серо-голубыми глазами, у них установилось редкое взаимопонимание.

– А у нас детей не было, – без особого сожаления сообщила Снежана, – нечем было мотивировать отказ от пива. А у вас в семье, Марина, муж помогает воспитывать ребенка или все заботы свалены на женские плечи?

– Если дома, то помогает, конечно. Он вообще любит с сыном поиграть, погулять. И никогда не поменяет сына на пиво. – Марина не стала уточнять, что Андрей вообще не может пить пиво, так как у него желудок совершенно не выносит этот напиток. Но зачем распространяться о болезнях близкого человека? Дело жены – заботиться о здоровье мужа, а не болтать об этом на всех углах. – Кстати, о напитках, кому чай, кофе?

С ней пошла Маша.

– Ты где сегодня ночевать будешь? Хочешь, я вас с Сашенькой подвезу в коттедж?

– Нет, спасибо, я завтра еще должна сходить на работу. А вечером приедем.

– У тебя вид усталый, не высыпаешься, наверное.

– Само собой! А ты – молодец, свеженькая, как огурчик.

– Я же полдня работаю, у меня режим не такой напряженный. И тебе надо больше отдыхать.

Вернувшись из кухни с подносом чашечек, Марина обнаружила, что Снежана с восторгом рассматривает одну из ее книг, «Крест на ладони», написанную по мотивам журналистского расследования. Снежана тут же принялась говорить автору комплименты.

– Я и не знала, что вы книги пишете! Это был цикл статей в журнале «Кредо». Я помню, читала с большим удовольствием: стиль и слог у вас замечательные. Но книга, наверное, гораздо подробней, интересней? А другие ваши книги тоже в жанре детектива? Скажите мне названия, я обязательно их куплю и прочитаю.

Подводя итоги вечера, Марина обнаружила, что кроме хозяйки дома и себя самой Снежана проявила внимание только к одному человеку. Причем это был не обаятельный и тоже разведенный Дима Соболев, не кто-то из одноклассниц: не Маша, не Таня, не Кира, не Лада и не Леночка, – а Марина Белых. Снежана, по ее словам, хорошо помнила Марину со школы, регулярно читала журнал «Кредо», знала и высоко ценила статьи Марины. Она задавала вопросы о быте, привычках, пристрастиях Марины. Ее, бездетную, почему-то интересовало, как она управляется с малышом. А на прощанье Снежана постаралась обменяться с ней визитками, даже притащилась с посудой на кухню.

Но посуду мыть она не стала, тем более, что Татьяна, стоявшая у раковины, без особых церемоний выпроводила Снежану с кухни: «Нечего здесь толкаться, сама управлюсь, а то испачкаешься ненароком». Снежана не обиделась. Она вызвала такси и, лучезарно улыбнувшись всем на прощание, с королевской поступью отбыла домой.

– Зачем приходила? Непонятно. Только вечер испортила! – Ворчала Таня Носик, пока её изящные ручки с короткими ногтями ловко управлялись с посудой. О, эти руки много умели: хозяйка маленького салона-парикмахерской занималась не только стрижками-укладками, но с ремонтом сама справлялась.

– Татьяна, ты что, стареешь? Люди к старости становятся ворчливы. И почему Снежана не могла захотеть навестить свою любимую учительницу?

– Не верю я ей! Разрази меня гром – не верю! Неспроста явилась эта кукла!

– Ну, и забудь о ней! У вас с Максимом все в порядке? Когда потомством обзаведётесь?

– Что ты, Марина, какое потомство! Некогда нам: я ещё один кредит не выплатила, а Максим второй взял. Но дело, кажется, пошло (тьфу-тьфу, чтоб не сглазить!).

***

Я вышла в огород и зажмурилась от яркого солнца. Поднимался теплый пар от влажной земли. Каждая травинка сияла и искрилась под солнцем от капелек воды. Красиво-то как! Пальцами провела по веткам душистой смородины. Мокрой рукой коснулась шершавой щеки, коротко остриженных волос. Кажется, впервые за последние месяцы я улыбнулась.

Мальвы в палисаднике погнулись от ливня, бушевавшего ночью. Я подошла к ним.

– Благодать-то Божья! А мальвы поднимутся, им не впервой. Люблю, страсть, когда после дождя. Дышится легко, и земелька наливается, – Анастасия Матвеевна спускается с крылечка. – К заутрене с тобой сходим, а потом на рынок, огурчики продадим. Огурчики-то собрала?

– Собрала, тетя Ася.

– А зелень в водичку поставила?

– Все сделала, не в первый раз на рынок иду.

– Вот ладненько. Бог даст, будет день, будет пища. Платок-то мой нарядный возьми. Никак в Храм идешь. Катя, доча, сколько говорить тебе, босая не ходи, слаба еще после болезни, тапки на ноги накинь.

Анастасия Матвеевна одета празднично, в свой парадный костюм: сборчатую блестящую коричневую юбку, цветастую шелковую блузку и платок в мелких розочках. Мне она выделила наряд попроще, другого «нарядного» у нее не было. Не так уж много у нее вещей, но она щедро поделилась со мной всем, что у нее есть.

У меня не осталось ничего. Все сгорело вместе с домом. Погибли все мои близкие. В памяти всплывают какие-то образы, но смутно. Я запрещаю себе вспоминать, мне больно. И я ничего не помню.

Матвеевна, как зовут все соседки мою спасительницу, нашла меня в лесу. Матвеевна в тот день отправилась в лес веников березовых навязать. Я была грязная, оборванная, с диким безумным взглядом. Лицо в струпьях. Волосы на голове скатаны в клубок. Тело в укусах, синяках, ссадинах. Я выкапывала палкой корешки из земли и ела их.

Матвеевна тогда привела меня к себе домой, выходила. Она навела справки обо мне. Я, видимо, жила в Крохалёво, там в начале мая случился большой пожар: сгорели сразу несколько деревянных двухэтажных домов. Погибли люди. В районе траур объявляли. Полтора месяца я бродила по лесу. Матвеевна считает, что это Бог меня вывел к ним в Новотроицкое.

Когда-то Новотроицкое было большим зажиточным селом, стоящим на перекрестке торговых дорог. Называлось оно тогда Акинфеевка. Но в конце 19-го века миру явилась чудотворная икона «Троица». А нашли ее как раз недалеко от Акинфеевки. Вырыли ее из земли, а икона чистенькая, как новенькая, вся горит и сияет. И пошли твориться чудеса всякие…

Анастасия Матвеевна обожает рассказывать истории о чудотворной иконе. На месте, где нашли икону, Храм поставили Троицкий, при храме монастырь образовался. Паломники повалили толпой, к иконе приложится. А село само собой переименовалось в Новотроицкое. И на картах стали его новым именем обозначать.

После революции Храм разграбили, монастырь закрыли. Монахов на Соловки отправили. А куда икона чудотворная делась, никто не знал. Село захирело.

В 90-ые годы журналист приехал московский. Он ходил-ходил по развалинам Храма, а потом продал в Москве квартиру свою и стал самолично Храм восстанавливать. Тут, конечно, люди не остались в стороне, помогать стали: кто деньгами, кто делом. Храм возвели один в один с тем, старым: и стены белые, каменные, и купола золотые. И тут чудо случилось во второй раз. Анастасия Матвеевна в этом месте всегда делает паузу, а потом торжественно объявляет: «Явилась икона чудотворная, как и не уходила из Храма!»

На самом деле икона сама не пришла в Храм. Когда разоряли тот, первый Храм, один мужичок из большевиков, из революционеров, спрятал тайком икону под шинель. Не поднялась рука святую икону загубить. Икона у него, замотанная в полотенце, пролежала в каком-то ящике аж до 90-ого года. Сам мужик тот давно умер, а дети его и домочадцы не ведали, что лежит в том ящике. И именно в тот день, когда освящали новый храм, правнук того мужика полез на чердак и нашел Чудотворную икону. Икона вернулась на свое место в новый Храм, как и не уходила.

– И явились миру новые чудеса, – Анастасия крестится, – и нам от сих чудес перепадает, паломников вон сколько, и во дворе монастырском всегда работа есть.

– Да разве ж это чудеса? – подыгрываю я Анастасии Матвеевне.