Рулетка для Золушки

– У меня под окнами висит НЛО!

– Да что тут удивительного? Под «Окнами», конечно, будет висеть. Я давно тебе предлагал на «Линукс» перейти.

– Да, в тему. А кто тебе рассказал?

– Князь на прошлой неделе. – Марина называла Князем Олега Ярославского, мужа сестры.

– А, Олег! – Ульяна высоко ценила программистский гений Ярославского. – Передавай от меня привет и поклон. Скажи, что его «Антиспам» хорошо пошел. Вы сегодня с Машей к родителям идете?

Марина взглянула на перекидной календарь, плотно исписанный неотложными делами, из которых половина было вычеркнута. «Точно, сегодня четверг, как неделя быстро пролетела!»

– Да, сегодня.

– Расскажи ему от меня.

Двое новых русских купили по «Мерседесу». Встречаются.

– Прикол, у нас машины одинаковые!

– Нет, разные. Ты свою за сколько брал?

– За сто штук баксов. А ты?

– А я – за сто сорок.

– Не может быть! Все одинаковое, марка, модель, цвет. В чем фишка?

– А у меня лобовое стекло – минус шесть.

Марина посмеялась и вернулась к работе. Дело пошло.

Марина еще раз перечитала письмо. Пожилая женщина с годовалым ребенком летела из Туапсе в северный городок нефтяников Витим. Валентина Петровна, так звали женщину, перед самым новым годом повезла внука его родителям: дочери и зятю. Ей пришлось год сидеть с ребенком, пока дочь и зять не устроились на новом месте. Она спокойно взяла билет из Краснодара до Витима, уверенная, что долетит без приключений. Без приключений они с малышом долетели до Мирного на большом комфортабельном самолете ТУ- 154, затем их пересадили на АН- 24 и довезли до Ленска. А в Ленске они должны были пересесть на маленький самолетик АН- 2 и уже на нем лететь до Витима. Наши доблестные синоптики передали на все последующие дни небольшой снежок и тихую безветренную погоду. Все рейсы были занаряжены, подорожавшие билеты в честь праздников проданы. Никто не предполагал, что ожидаемый снежок обернется снежной бурей, с морозом и ветром. Когда Валентина Петровна прибыла с внуком в Ленск, то в небольшом здании аэровокзала не то, что сесть, встать было негде. Пока она пыталась как- то пристроить вещи и ребенка, у нее вытащили деньги из сумочки.

Марина просто видела перед глазами деревянный аэровокзал, до отказа набитый людьми. От постоянно открываемой двери в зал ожидания валит клубами белый морозный пар. Единственный платный туалет, переделанный из бывшего служебного, пустовал. Тогда как к другому туалету, типа сортир, на улице постоянно стояла очередь, так как этот туалет по удобствам мало отличался от платного. Буфет не работал. Пассажиры буквально смели все остатки пищи из буфета. И в этой толчее – растерявшаяся женщина с маленьким ребенком, без денег и знакомых. Воистину, мир не без добрых людей. Женщине помогли, люди поделились едой и даже собрали деньги. А начальник аэровокзала отдал им с ребенком свой стул – последний свободный стул в этом здании.

Марина пробежала глазами это место в письме. Нет, зря они с Андреем закрыли рубрику «Думай, что говоришь», можно возродить ее в ином формате: без развернутого анализа ошибок, коротко. Марина раньше любила читать «Нарочно не придумаешь» в журнале «Крокодил», старые номера которого валялись теперь на даче. Мир не изменился с того времени. И сейчас в письмах попадались такие перлы! Вот, например: «С его лица прямо слетали дурные мысли». Не обошлось без казусов и в этом письме. Валентина Петровна выдала фразу: «А начальник аэровокзала разделил с нами свой обед и стул». Марина разложила перед собой фотографии: годовалый малыш, а вот ему уже пять лет, фото Валентины Петровны среди цветов, – отлично! Рассказ получился. Вышибет слезу у читателей, сомнений нет. Марина выключила компьютер, все, можно отдохнуть.

– Да, редакция журнала «Кредо», здравствуйте, – сказала снявшая трубку студентка Анфиса. – Марина Николаевна, Вас к телефону.

Анфиса была рыжеволосая, веснушчатая, легко краснеющая, она казалась подростком, хотя училась уже на четвертом курсе. Впечатление усиливала одежда: чаще всего она носила коротенькие кофточки и голубые джинсы с модными дырочками, но не крупными, а мелкой шахматной клеточкой на передней стороне. Но Марина не обращала внимания на несерьезную внешность, она считала, что из Анфисы будет толк.

– Спасибо, Анфиса Акимовна, – Марина принципиально называла практикантку по имени- отчеству, памятуя о том, как когда- то ей, студентке, было приятно вежливое обращение старого маститого профессора Лепешинского. Вот и сейчас Анфиса покраснела от удовольствия. – Слушаю Вас, – это уже в трубку.

– Марина, здравствуй, это Ирина! Ты не помнишь меня? – голос был тихий и не очень внятный

– Здравствуй, Ирина! Почему не помню? Мы же недавно встречались у Галины Леонидовны, – Марина удивилась, зачем ей звонит Машина одноклассница Ирина, да еще и на работу. Когда она приходила в гости к бывшей учительнице на традиционную встречу в первый четверг месяца, то и двух слов с Мариной не сказала, очень уж задирала нос, постоянно подчеркивала, что живет в Финляндии.

– Нет, ты меня с кем- то путаешь. Я – Ирина Савельева.

– Савельева! Вот сюрприз! – Ирина была старостой группы и на первом курсе дружила с Мариной. – А где ты была, когда мы группой встречались? Мы этой весной собирались, отмечали три года выпуска.

– Да, Настя мне сказала, но после, когда я ей сама позвонила. Она меня по старому номеру искала, не знала, что я давно в школе не работаю.

– Жаль, что так вышло. Все тебя вспоминали.

– Правда? – Ирина, казалась, была удивлена. – Но я не за этим звоню. Марина, я тебя недавно видела, как ты в ток- шоу выступала у Арсения Рубахова, он назвал твое место работы – издательский дом «Кредо». Ты так хорошо, так разумно все рассудила, что я подумала… Понимаешь, мне нужно с тобой посоветоваться в одном важном для меня деле. Не могли бы мы встретиться сегодня после работы? Где- нибудь в кафе, я угощаю.

Кафе из- за табачного дыма стали совершенно непереносимыми для Марины уже в марте. Еще одна беда беременных – обострение нюха и отвращение к некоторым запахам. Всех курильщиков Марина теперь чуяла за версту, а говорить с ними просто физически не могла. Ей еще повезло, что муж не курит. Во многих кафе только за столиками запрещено курение, а в холле и туалетах – дым коромыслом. Но сейчас август, и можно подыскать хорошее местечко на улице.

– Давай, только не сегодня. У меня вечер занят допоздна, а завтра с утра позвони мне на сотовый. Запиши номер, – Марина продиктовала. – Обязательно позвони. Хорошо?

– Хорошо, – как- то неуверенно отозвалась Ирина. – До свиданья!

«Ну вот, трубку повесила, а свой номер не оставила. Давно пора в наш кабинет нормальный аппарат с определителем поставить, а это старье выкинуть». Марине стало неуютно, как будто она обидела Иру. «Ладно, не бери в голову. Она завтра обязательно позвонит, и я найду время, чтобы встретиться с ней».

Марина задумалась об Ирине. Хорошая она была девушка, только слишком серьезная. Внешность у нее была самая заурядная, таких много, но и не урод. Училась очень старательно, все успевала, хотя жила где- то далеко: то ли в Константинове, то ли в Мытищах. Да, еще она сама шила, и неплохо, но выбирала фасон одежды не по возрасту. Все у нее было строгое и неяркое, глазу не за что зацепиться. Парни к ней подходили только по делу: конспект одолжить, расписание спросить.

Ирина начисто была лишена кокетства. Марина очень удивилась, когда на пятом курсе за ней начал ухаживать Валера из параллельной группы. У Валеры не было ни кожи, ни рожи, да и ростом не вышел. Но Ирина таяла и млела. Марина, было, заподозрила Валеру в корысти: женится на девушке из Подмосковья, чтобы не возвращаться в родной Липецк. Но Ирина не сомневалась в избраннике. Она давно сторонилась Марины, но в октябре, по старой памяти, пригласила ее с двумя другими девушками на свадьбу. Марина с девчатами несколько дней сочиняли «выкуп», собрали деньги на подарок, но зря старались.

Свадьбу расстроила мать жениха. Она приехала за день до назначенного срока, придирчиво осмотрела Ирину, ее семью, их небогатый домик, – и ей все не понравилось. Она не пожелала остановиться у будущей родни, которая сбилась с ног, готовясь к праздничному обеду, а уехала с Валерой в общежитие. Назавтра в назначенный час жених не приехал за невестой. Денек выдался солнечный, для октября – теплый. Ирина в белом платье и фате битый час простояла у калитки, выглядывая на дорогу и переживая, не попал ли ненаглядный Валерочка в аварию. Марина, недавно купившая сотовый телефон, кое- как дозвонилась до общежития, ей разыскали свидетеля Влада. Влад сказал, что вечером мать Валеры объявила: «Свадьбы не будет», – и увезла сыночка ночным поездом домой на выходные. «А вы почему звоните, разве Валера ничего не сказал?» – вдруг дошло до него. Марина дала отбой и с трудом подняла глаза на Ирину. Она с помертвевшим лицом стояла среди немногочисленных подруг и родственников, которые слышали весь разговор. Потом подняла руки, сняла фату и ушла в дом, не проронив ни слова.

Это было в субботу, а в понедельник Ирина пришла на занятия, как обычно, раньше всех. И выглядела совершенно спокойной, только лицо немного осунулось. «Ира, это же хорошо, что он сбежал до свадьбы, а не после», – попыталась утешить ее Марина, сама когда- то пережившая нечто подобное. – «Ты не расстраивайся, ты обязательно еще встретишь хорошего парня». Ирина молча вздохнула, окинула Марину выразительным взглядом, ясно говорившим, «при твоей- то внешности хорошо так говорить», и отвернулась.

«То ли она слишком мне завидовала, то ли я была невнимательна к ней, так мы и разошлись. А вот сейчас она просит помощи. Даже похвалила мое выступление». Марина вспомнила краткий миг своей внезапной популярности. А было так. «Русская студия Би- Би- Си» предала в записи интервью с Георгием Федоровичем Лепешинским (профессор как раз недавно скончался). Говоря о проблеме сохранения чистого литературного русского языка, он назвал несколько своих учеников. Как пример молодого журналиста была названа Марина Белых. После этого начались звонки, предложения. Марина заинтересовалась телевидением. Но дальше одного участия в качестве эксперта дело не пошло. «Чем Ирине понравилась моя речь? Ничего особенного мудрого я не сказала».

Передача была посвящена конфликту поколений. Мать упрекала дочь за стиль одежды, прическу, пирсинг, тату, связь с мужчиной без регистрации. А дочь упрекала мать за старомодную внешность, косность, узость взглядов, негибкость. Марина сделала вывод, что мать и дочь похожи, как родные. Обе тупо следуют тому, что принято в их кругу, и ни на шаг не желают отклониться. Только у матери этот круг составляют сорокалетние учительницы, а у дочери – двадцатилетние студентки. Им обеим следует понять свое сходство и чуть- чуть признать право другого на свое мнение. В заключение процитировала Джером- Джерома: «Я всегда готов согласиться с чужим мнением, если оно полностью совпадает с моим. Но мне трудно не считать сумасшедшим человека, который думает не так, как я». Наверное, эксперту, приглашенному за хороший русский язык, не следовало цитировать английского автора. Больше Марину на телевиденье не приглашали.

«Ирина Савельева, сколько я ее помню, ни к кому не подлизывалась. Если похвалила мое выступление, значит, ей действительно понравилось. Да, помнится, у нее тоже были какие- то проблемы с матерью. Она все больше про бабушку рассказывала и про кроликов. Постараюсь ей помочь завтра», – решила Марина. Она посчитала оставшиеся пункты (шесть) и время, оставшееся до конца рабочего дня. Прислушалась в себе: творожок вел себя отлично. Не отвлекаясь больше, Марина углубилась в статью.

* * *

Вечер у мамы пролетел, как одно мгновенье. Обсуждали предстоящий день рожденья мамы, Елены Алексеевны. Папа, Николай Николаевич, предложил отметить на даче, как в прошлом году. Недавно приобретенная дача радовала его, как ребенка новая игрушка. Он очень гордился отремонтированным домиком, посадками, особенно – яблонями и сливами, которых не было в его детстве. Дай волю, так и совсем бы переселился на дачу. Мама не разделяла страсти отца к садоводству и огородничеству, но цветы ее увлекли. Вскоре Марина с удивлением узнала, что мама прекрасно разбирается в цветах и уже меняется с соседками какими- то семенами, черенками, луковицами. Всю жизнь проработавшая врачом (то детским, то – взрослым, последнее время – окулистом), Елена Алексеевна привыкла постоянно учиться, повышать свою квалификацию. Она тут же обзавелась литературой по выращиванию цветов, и результат был виден налицо.

Стол украшали роскошные гладиолусы, а в комнате девочек, хотя они там и не жили, стоял букет роз. Мама успела посадить два кустика осенью, в октябре. Видимо, рука у нее была легкая не только по отношению к пациентам, но и к растениям. Розы отлично прижились, и этим летом их небольшие кусты радовали глаз прекрасными алыми и белыми цветами. Дочери секретничали с отцом о подарке, готовили маме сюрприз. То, что они придумали подарить ей, вполне соответствовало новому хобби.

Андрей вел машину, Марина, позевывая, сидела рядом с ним.

– Какие новости? – Андрей приехал поздно, когда уже расходились.

– В следующий выходной – день рожденья мамы.

– Опять на даче? Мне понравилось жарить шашлыки, я раньше не подозревал, какое это искусство. Твой папа и здесь – мастер.

Марина подавила воспоминание о шашлыке, так как запах жареного мяса ей сейчас не казался аппетитным.

– Да, если погода будет хорошая. А если дождь – дома. Дата не круглая, 49 лет. На работе отметит немного, а дома будем только своим кругом: мы все, да Галина Леонидовна.

– А что такое страшное рассказала Маша без меня? Олег так странно сказал мне: «Свояк, мы с тобой теперь должны никуда не отпускать этих сестренок одних». Этот период беременности какой- то особо важный?