Черная бабочка страсти

– И Маша пойдёт?

– Да, она первая об этом подумала.

– Конечно, сходим. – «Как жалко девушку! А уж её маму…» – А когда?

– В эту субботу будет 9 дней, мне Фёдор сказал.

– Фёдор? А, директор выставки. Ну, ладно, давай в субботу часа в 2 поедем. Навстречу потоку. Авось, проскочим побыстрей.

– А Андрей поедет?

– Нет, наверное, он же не ходил с нами на выставку, и с Инной совсем не знаком.

«Побудет дома, погуляет с Сашей. И няню можно не звать», – констатировал расчетливый внутренний голос.

***

…Белые яхты качаются в бухте Ангелов. Волны накатывают на галечный берег. Я по расстеленным на гальке коврикам иду к воде. Синее море окутывает меня. Я лежу на воде, волна качает меня. Я одна. И только чайки кружат надо мной. Почему они так противно кричат?

Я открываю глаза. Светло и душно. Квадраты солнца падают на ткань оконных занавесок. Но что это? Звонок в дверь! Я сжимаюсь на диване. Ни за что не открою!

Телефон вторит дверному звонку. «Лиза! Лиза!» – это я Настя.

– Настя! Родная! Приехала! – Я с плачем бегу отворять двери.

– Полно, полно, Лиза! А кто это плачет? Прекращай, красоту испортишь! Смотри, что я тебе привезла!

Настя с сумками проходит на кухню, открывает окно, впуская свежий летний ветерок. Она сама, как этот ветер, я не могу на нее нарадоваться. Как же быстро она приехала!

– Когда же ты успела?

– Я сразу после твоего звонка позвонила в аэропорт, оказался подходящий рейс на Москву, и места были. Забронировала, да и поехала. Пятнадцать минут у меня на сборы было. Побросала кое-что в сумку. Куплю здесь, чего не хватит. А по дороге из аэропорта продуктов накупила, у тебя, наверное, пусто в холодильнике? А нам, красавицам, нельзя как попало питаться. Еда должна быть нежирная, здоровая, маленькими порциями, но часто. Сначала завтракать, а потом делами займемся.

Мы перешли с Настей на диван. И мамины глаза с портрета взглянули на нас приветливо. Квартира снова стала светлой и уютной. В свежем воздухе витает слабый аромат Настиных духов. Я рассказала ей о событиях последних дней. Рассказ получился несвязный, неубедительный. Настя задумалась.

– Настя, ты мне не веришь?

– Почему же, верю. И как не вовремя, твой Арсений уехал. У тебя есть какие-то догадки, предположения?

– Никаких!

– Парень есть? Может, дорогу кому-то перешла?

– Нет, друзья есть, а серьезно никого нет.

– Денег у тебя нет, значит не из-за денег. Месть? Кому ты могла в таком возрасте нагадить? Наследство? Да я бы знала о наследстве, родственники мы с тобой как-никак. Просочилось бы.

– Настя, я ничего не понимаю.

– Парня, что за тобой следил, изобразить на бумаге сможешь? Рисуй! Покажем нашим доблестным органам. Это – первое.

Настя ходит по комнате, жестикулируя. Я засмотрелась на неё, какая же она яркая и красивая. Не зря её Максим в жены выбрал!

– А второе?

– Второе? У меня подруга есть, Марина Белых. Она на моей свадьбе свидетельницей была. Ты должна её помнить. Маринка – журналист, часто ведет расследования разных запутанных историй. Я с удовольствием её статьи читаю. Она и детективы пишет. Попросим Марину нам помочь. А пока я у тебя поживу. Охрану наймем. И ты от меня – ни на шаг!

Я по памяти рисую портрет моего преследователя. А Настя развивает бурную деятельность. Она уже позвонила в какие-то «Деликатные услуги» насчет охраны, договорилась о встрече с Мариной и со следователем, что допрашивал меня вчера.

Моя милая Настя! Что бы я делала без тебя?

Часа через два приехал охранник из агентства. Я ожидала, что прибудет некто похожий на Терминатора, но паренек оказался среднего роста и не выделялся накачанными мускулами. Хотя, кто его знает, что скрывалось под просторной ветровкой. Настя подписала бумаги, заплатила деньги, и мой личный охранник приступил к своим обязанностям. Для начала он тщательно, как рентгеном, своим колючим взглядом осмотрел квартиру. Мне стало неуютно. Настя меня успокоила:

– Лизонька, я наняла профессионала, его зовут Сергей. Не беспокойся, теперь ни один волосок не упадет с твоей головы.

– А он что, жить будет у нас?

– Если понадобиться, то и буду. – Охранник, наконец-то, что-то изрек. – Я осмотрю двор.

Сергей величаво удалился.

А ещё через час в дверь позвонила Марина. Мы открыли дверь. За спиной Марины прорезалась фигура охранника.

– Это свои, моя лучшая подруга, я ей доверяю. – Успокоила охрану Настя. Охранник молча растворился в полумраке подъезда. Настя обняла Марину.

– Маринка! Молодец! Примчалась с крейсерской скоростью.

– Так я же на метро! Здравствуйте, девушки! Ах, как ты выросла, Лиза!

Я сразу вспомнила Марину. Мы познакомились с ней на девичнике, что устраивала Настя перед своей свадьбой. Я тогда подумала: «Творческая личность, замотанная бытом кормящей матери и эгоистичным мужем».

Марина немного похудела, и это ей идёт, одета скромно, но элегантно. А в целом не изменилась, даже стрижка примерно та же, оттенок волос поменяла. Она ничему не удивилась. Её светло-карие живые глаза сопереживали события, случившиеся со мной. Она сделала несколько копий с моего рисунка: для себя, для охранника, для следователя.

Мы втроем в сопровождении Сергея отправляемся на встречу со следователем. Я настояла заехать сначала навестить Соню. Но к Соне меня не пускают, не берут ни сок ни фрукты. Настя вытрясла из дежурной, что все вопросы – к следователю.

Пришлось ехать в отделение милиции. Как в кино – в «убойный отдел». Вчерашний следователь сегодня был в простом, «штатском» костюме. И зря – форма его хоть немного стройнила. Он и так совсем не киношного вида: пожилой – за тридцать, толстый, невысокий и с покатыми плечами. Он с мрачным видом сидел за старым обшарпанным столом в комнатенке, давно ожидающей ремонта. И особо не делился с нами своими результатами расследования. И к Соне меня пускать не хотел. «Пострадавшую лучше не беспокоить. Или появились новые обстоятельства?» Я подала рисунок парня, следившего со мной. Никаких эмоций на лице следователя, пока я рассказывала. И что я ожидала? Что он сразу же радостно вскрикнет: «Да, конечно, я его знаю! Мы сейчас же его поймаем!»

Но что-то мелькнуло в глазах сурового стража порядка. Вдруг он сам предложил мне навестить Соню, чтобы показать ей рисунок. На этот раз больницу нас пропустили без звука, выдали всем голубенькие халаты и бахилы. И позавчера, наверное, мне что-то надевали, но я и не заметила.

Соню перевели в другое крыло, в отдельную палату. В коридоре на стуле сидит милиционер, молодой парень в форме и с кобурой. Хорошо, что подруга под защитой. Следователь выводит из палаты Сонину бабушку, Ольгу Аркадьевну. Она тоже в халате, глаза заплаканные. Я здороваюсь, но она не отвечает. Бабушка смотрит на меня с таким ужасом, как будто это я ограбила и избила Соню. С рисунком в руках я осторожно захожу в палату. Марину и Настю со мной не пустили. Раковина, тумбочка, стул и кровать – вот и вся обстановка. На широкой металлической больничной кровати, Соня кажется совсем маленькой. Следователь молча стоит за спиной. Отек на лице Сони уменьшился, но трубка в нос по-прежнему вставлена.

– Сонечка, это я, Лиза. Как ты? Тебе лучше? – Соня открывает глаза, полные боли. – Ты не разговаривай, тебе вредно. Я к тебе на минутку. Соня, посмотри, пожалуйста, на мой рисунок. Ты видела этого парня когда-нибудь?

Соня смотрит на лист бумаги. Ужас на её лице, разбитыми губами она пытается что-то сказать мне.

– Соня, Соня, ты не говори, только глаза закрой, если «да». Это он напал на тебя?

Соня закрывает глаза. По щеке её стекает слеза.