Чужие

– Мы его не «подобрали», – выплюнула Рипли. – Как я и говорила, оно…

При виде пустых холодных лиц она осеклась. Не стоило тратить слова. Она стояла не перед настоящим следственным комитетом. Это было исключительно формальное событие, собрание после похорон. Задачей было не установить истину и определить виновника, а просто скруглить углы, сделать так, чтобы все снова стало красиво и гладко. И теперь Рипли понимала, что ничего не может с этим поделать. Ее судьбу решили еще прежде, чем она вошла в эту комнату. Расследование было лишь спектаклем с фальшивыми вопросами. Просто для отчетности.

– Значит, кто-то подправил записи. Умелый техник справится с этим за час. У кого был доступ?

Управление внеземной колонизации представляла женщина под шестьдесят лет. До сих пор она выглядела скучающей, а теперь откинулась в кресле и медленно покачала головой:

– Послушайте сами себя. Вы действительно ждете, что мы поверим в некоторые из вещей, о которых вы рассказываете? Слишком долгий гиперсон может оказывать занятное влияние на сознание.

Рипли, разъяряясь от собственной беспомощности, бросила на нее злой взгляд:

– Хотите услышать кое-что занятное?

Вмешался Ван Левен:

– Команда аналитиков проверила ваш шаттл сантиметр за сантиметром и не обнаружила ни одного физического свидетельства присутствия описанного вами существа или чего-либо с ним сходного. Не обнаружено повреждений внутри шлюпки. Нет признаков коррозии металлических поверхностей, которую могла бы вызвать неизвестная кислота.

Рипли все утро держала себя в руках, терпеливо и с пониманием отвечая на самые бессмысленные вопросы. Запас ее спокойствия и благоразумия иссякал.

– Это потому, что я выкинула его из шлюза! – заявление встретила могильная тишина, и она чуть понизила голос. – Как я уже говорила.

Страховщик наклонился вперед и посмотрел вдоль стола на представителя Управления внеземной колонизации.

– На LV-426 есть какие-то местные виды, похожие на этот «враждебный организм»?

– Нет, – женщина просто истекала уверенностью. – Это скала. Там не существует местных жизненных форм крупнее вируса. Точно ничего сложного. Нет даже плоских червей. Никогда не было и никогда не будет.

Пытаясь сохранять спокойствие, Рипли стиснула зубы.

– Я вам уже говорила, это был не местный организм, – она попыталась заглянуть кому-нибудь в глаза, но собравшиеся отворачивались, поэтому Рипли сосредоточилась на Ван Левене и представителе Управления внеземной колонизации. – С поверхности исходил сигнал. «Ностромо» принял его и пробудил нас из гиперсна в соответствии со стандартными правилами. Проследив сигнал до источника, мы обнаружили космический корабль, какого не видели ни вы, ни кто-либо еще. Это тоже было на записях. Корабль был брошен. Он разбился, экипаж его покинул… мы так никогда и не узнали, что случилось. Мы прошли до автоматического маяка. Нашли пилота этого корабля, и такого существа тоже никто не видел прежде. Он сидел в кресле, мертвый, с дырой в груди размером с баллон для сварки.

Возможно, ее рассказ встревожил представительницу колониальной администрации. Или она просто устала это выслушивать невесть в какой раз. В любом случае, женщина сочла, что ответить стоит именно ей:

– Скажем прямо, мы обследовали более трех сотен планет, и никто никогда не сообщал о существовании создания, которое, говоря вашими словами, «развивается в живом человеке» и «имеет концентрированную молекулярную кислоту вместо крови».

Рипли посмотрела на Бёрка, который молча сидел в конце стола. Он не входил в комиссию по расследованию, поэтому в ходе допроса не проронил ни слова. Не то чтобы он мог чем-то ей помочь. Все зависело от того, как примут ее официальную версию потери «Ностромо». Без подкрепляющих точку зрения Рипли записей в журнале спасательной шлюпки комиссия могла опираться только на ее слова. А то, насколько мало веры было тут словам, до Рипли ясно донесли еще в начале встречи. Она снова задумалась о том, кто и зачем мог бы изменить записи. Или, возможно, произошла простая техническая неполадка? В данном случае это не имело большого значения. Рипли устала от этих игр.

– Слушайте, я понимаю, к чему вы клоните, – она безрадостно улыбнулась краем рта. Ей подали крученый мяч, но она все равно собиралась попытаться его отбить, пусть даже без шанса на победу. – Все это дело с андроидом – то, почему мы изначально пошли на сигнал маяка – оно укладывается в единую картину, хотя я и не могу ничего доказать, – она осмотрела членов комиссии с первого до последнего и на этот раз ухмыльнулась по-настоящему. – Кое-кто прикрывает своего Эша, и было принято решение свалить все дерьмо на меня. Хорошо, пускай. Но одну вещь вы не сможете изменить или скрыть. Те твари – они существуют. Вы можете уничтожить меня, но они останутся. Там, на планете, лежит чужой корабль, на котором ждут тысячи яиц. Тысячи. Вы понимаете? Понимаете, что это значит? Я предлагаю взять координаты из летного журнала и отправить туда экспедицию. И поскорее. Найти его и разобраться – предпочтительно при помощи орбитальной бомбардировки, – прежде чем одна из ваших исследовательских команд вернется с сюрпризом.

– Спасибо, офицер Рипли, – начал Ван Левен. – Этого доста…

– Потому что всего одна такая тварь, – перебила его Рипли, – убила всю мою команду за двенадцать часов после того, как вылупилась.

Руководитель поднялся. Не только у Рипли закончилось терпение.

– Спасибо. Мы закончили.

– Нет! – Рипли вскочила и яростно уставилась на него. – Если эти твари доберутся до Земли – вот тогда все будет кончено. Останется только поцеловаться на прощание. И ничего больше!

Представитель Управления внеземной колонизации спокойно повернулась к главе комиссии.

– Думаю, у нас достаточно информации. Я считаю, пришло время прекратить слушания и удалиться для принятия решения.

Ван Левен оглядел членов комиссии. С тем же успехом он мог бы смотреться в зеркало: в позах и выражениях лиц не было никакой разницы. Они пришли к единому мнению.

Тем не менее, оставались вещи, которые не стоило выражать открыто. Это плохо смотрелось бы в отчетах. Правильно составленные отчеты были превыше всего.

– Господа? Дамы?

Согласные кивки в ответ. Ван Левен повернулся к предмету дискуссии.

«Скорее уж объекту вивисекции», – угрюмо подумала Рипли.

– Офицер Рипли, если вы нас извините…

– Это вряд ли.

Рипли, которую трясло от разочарования, повернулась к выходу. С экрана на нее безучастно смотрело изображение Далласа. Капитан Даллас. Друг Даллас. Товарищ Даллас.

Мертвый Даллас.

Рипли, зло печатая шаг, вышла в коридор.

Больше говорить было не о чем. Ее признали виновной, и теперь собираются устроить честный суд. Формальности. Компания и ее приятели обожали формальности. Смерть и трагедия ничего не стоят, если из них убрать все эмоции. После этого можно уложить их в годовой отчет. Следовательно, требовалось провести расследование, в ходе которого чувства переработали в аккуратные колонки цифр. Еще нужно было вынести вердикт. Только не слишком громко, чтобы соседи не услышали. Ничто из этого на самом деле не волновало Рипли. Не тревожило ее и неотвратимое завершение карьеры. Но она не могла простить беспросветный идиотизм, который витал над всемогущей комиссией. Значит, они ей не поверили. Это Рипли могла понять, учитывая склад их умов и отсутствие твердых доказательств. Но полностью проигнорировать ее рассказ, отказаться его проверять – такого она простить не могла. Потому что на кону стояло больше, чем одна паршивая жизнь или ничем не примечательная карьера офицера транспортника. А им было все равно. Им было все равно, потому что они не видели ни прибыли, ни убытков.

Бёрк принес кофе и пончики из автомата. Машина, приняв кредитку, вежливо его поблагодарила. Как и почти все на Узловой станции, автомат ничем не пах. Не было запаха и у черной жидкости, которую он выдал. Что до пончиков, то, возможно, они когда-то пролетели над пшеничным полем. Рипли пнула стену рядом с представителем Компании.

– Видела, подруга, как они к тебе в рот заглядывали? – попробовал подбодрить ее Бёрк.

Ему это не удалось, но Рипли все равно была благодарна за попытку. Не стоило вымещать на нем злость. К тому же несколько пакетиков сахара и искусственные сливки придали эрзац-кофе хоть какой-то вкус.

– Они приняли решение еще прежде, чем я вошла в комнату. Зря потратила целое утро. Им стоило отпечатать сценарий, чтобы все, включая меня, могли просто зачитать реплики. Было бы проще сказать им то, что они хотели услышать, а не пытаться вспомнить, как все было на самом деле, – она посмотрела на Бёрка. – Знаешь, что они думают?

– Представляю, – он откусил кусочек пончика.

– Они думают, что я псих.

– Ты и есть псих, – весело ответил Бёрк. – Возьми пончик. Шоколадный или пахтовый?

Рипли с отвращением смерила взглядом предложенные кольца.

– Ты их различаешь по вкусу?

– Нет, но цвета красивые.

Рипли не улыбнулась ему, но и насмехаться не стала.

На то, чтобы «принять решение», много времени не понадобилось. Войдя в зал и заняв снова свое место, Рипли подумала, что для затягивания не было причин.