Stella Splendens

Его мысли прервала внезапно воцарившаяся тишина, сперва он подумал, что оглох, но затем он услышал неторопливые шаги, это был пастор. Отец Крист.

Сурового вида высокий мужчина с короткими тёмными волосами, религиозный Колосс города, он поднимался по ступенькам на кафедру, держа в одной руке Ветхий Завет. Широкий лоб был испещрён глубокими морщинами. Он пришел на проповедь в белой робе, которая из символа праздника на нем превратилась в накидку аскета.

Однако народу он нравился не своей внешностью, а своими знаменитыми проповедями. В Отце Кристе все же была своя красота. Алоису он напомнил ангела, которого он видел в одной из книг у них дома.

– Я приветствую вас, братья и сестры! – возвестил Отец Крист с кроткой улыбкой. – Сегодня воистину чудесный день и я рад, что все вы, братья и сестры, собрались на эту проповедь. Это мой любимый день в году, как вы знаете, и в эту ночь я чувствую, что Христос к нам особенно близок, и слушает нас внимательно с небес. Так вознесем же хвалу ему!

Его глаза под очками блеснули в теплом свете от свечей. На мгновение Алоиса все таки зачаровал голос старого проповедника и он понял почему тот так успешен у паствы.

Служба началась, и звон колоколов полетел по городу могучей волной. Голос пастора катился между рядами, наполняя сидящих священным благоговением, уютом, возможно надеждой на будущее, укрепляя их веру. Не поддавался только Алоис. Его взгляд скользил по головам, склонившимся в молитвах, он пытливо изучал окружающих. Внешность, мимика, то, как они держат руки. Лицо многое может поведать о человеке, о его повадках, характере, о том, что у того есть секреты и многом другом. В какой-то момент он понял, что смотрит только на одного человека. Это была невысокая девушка в церковной мантии. Ее светлые, как будто светящиеся изнутри, волосы были собраны в строгий хвост. Она неторопливо ходила по залу и зажигала потухшие свечи. Кроткое, почти без эмоций лицо. Она сосредоточена на выполнении своей работы, но в глазах горит теплый огонь, не от свечей, нет… «Она в исступлении!» – подумал Алоис.

В ее глазах была радость от того, что происходит, она счастлива находиться здесь и помогать, она в восторге от речи Отца Криста. «Тупица, как и все здесь» – вырвалось у Внутреннего Алоиса. Но какая красивая… Ямочки на щеках, аккуратные черты, такие живые глаза. Что-то теплое заворочалось в груди юноши.

Служба закончилась и все собравшиеся поспешили домой. Эта часть традиции Алоису нравилась больше всего. Праздничный ужин. Сегодня они с матерью ужинали у друзей семьи. Семья Шмидтов была небольшой: Людовик – отец семейства был служащим в администрации Ганновера, Мария – его жена, была домохозяйкой, Ганс – единственный сын, ровесник Алоиса и старший брат малышки Луизы которая по счастливому стечению обстоятельств сегодня праздновала свой четвертый день рождения.

По дороге домой фрау Эргарт молчала — это сильнее встревожило Алоиса. Он думал, что после службы ее напряжение уйдет, но казалось, оно только возросло… неужели она снова расстроилась из-за него? Не стоило тогда настаивать и повышать голос…

– Мама, с вами все в порядке? Вы выглядите подавленно, может Вас одолела жара в том душном помещении?, – спросил Алоис, он снова взял мать под руку.

– Со мной все в порядке, Алоис, не беспокойся так, – она улыбнулась. – Может в самом деле не хватило воздуха, скоро полегчает.

Они продолжали молча идти к дому Шмидтов через квартал от церкви. «Чудесная семья – думала фрау Эргарт —Ганс, славный юноша, так похож на моего Алоиса.», но для матерей их дети всегда самые лучшие, поэтому Ганс все же уступал Алоису. «Он так смотрел на ту девушку…» – подумала она. Почему мысль о взрослении ее сына так пугала ее? Значит ли это, что она становится старой? Ей же всего 45…

Он не сказал об этом ни слова как они вышли, но она и так догадалась по его глазам, когда он увидел ту помощницу Отца Криста. Он застыл как изваяние, глаз не сводил с нее. Страшно было от того, что он может полюбить кого-то еще, кроме своей семьи. Кроме нее, фрау Эргарт. Она видела как он рос, как из бриджей на подтяжках он вырос до черного фрака и шляпы. Голос из веселого колокольчика стал красивым баритоном, все это время она была с ним, растила его! А его отец, покойный герр Томас Эргарт, как он его любил! Сколько души он вложил в своего мальчишку!

И в то же время она понимала, что это неправильно, это неестественно, что ей так горько. Ведь рано или поздно орел становится орлом, и каждой птичке приходит пора расправить крылья и устремиться наверх…

Она постаралась взглянуть на это с положительной стороны. Чем быть матерью вечно желторотого птенца, почему бы не быть уважаемой фрау Эргарт – матерью Алоиса Эргарта, Великого, Уважаемого! – так она думала. В тот миг, когда она шагала по заснеженной улице, она не знала еще, как мало времени осталось жить ее сыну.

***

В двухэтажном доме Шмидтов свет горел в каждом окне, фрау Эргарт и ее сына встретили Мария и ее малышка Луиза в нарядном платьице. Пока матери обменивались любезностями, Алоис посмотрел на Ганса, стоявшего за лестницей, тот сообщил ему жестом: «Надо поговорить».

После того, как Эргарты подарили рождественские презенты (цветную детскую библию Луизе, дубовую трубку Людовику, шелковый шарф Марии и золотые запонки для Ганса), все собрались за праздничным столом. Дамы ворковали о погоде и накладывали еду, Людовик спрашивал о планах Алоиса на лето. Запахи жареной индейки, корицы и свежей выпечки создавали неповторимую атмосферу. Алоис улыбался, а в его глазах дрожали свечные огоньки.

После того, как все в доме улеглись спать, Ганс и Алоис почти одновременно высунулись из своих комнат и тихо спустились по лестнице на первый этаж. Проходя мимо старых резных часов, Алоис увидел время: стрелки показывали 4:12.

Внизу, они тихо отворили дверь черного хода и прошмыгнули на задний двор к сараю.

– Что стряслось, Ганс? Почему сейчас ты захотел поговорить? Что-то серьезное?

– Алоис…, – Ганс неловко подкурил папиросу и выпустил огромное облако дыма и пара. – Меня не отпустили. Отец против, как и мать.

Алоис со вздохом засунул руки в карманы и посмотрел на Ганса. Тот ответил ему жалостным взглядом. Горько. Неужели и Ганс? Неужели один Алоис готов противостоять всему миру ради своей мечты?

– Это точно? Нет никакого способа их уговорить?

Ганс покачал головой, в этот момент он напомнил Алоису его, ныне почившую, собаку Гретель. Забавный черный пудель, который так мило размахивал мордой после купаний.

– У меня есть для тебя и хорошая новость, Алоис, может мне с тобой не по пути, но отец сообщил, что недалеко от Ганновера, рядом с Бурведелем открыли новый тренировочный лагерь. Это твоя путевка в Люфтваффе!

От этой новости улыбка сама поползла на уши Алоису. Вот так новость. Гора пришла к Магомеду.

– Спасибо, друг, учту. Я крайне расстроен решением твоих родителей, и я надеюсь, наши пути еще пересекутся, Ганс, помни: все в твоих руках.

Он поежился, открыл дверь и ушел.

Ганс еще недолго постоял на крыльце, докуривая. Конечно, все в его руках. А как иначе? И эти самые руки не согласны отдавать его жизнь в лапы убийц. Уже не первый месяц по Германии ходят слухи о польских зверствах, НСДАП называет это «решением вопроса польских евреев» или заворачивают это в более кричащие лозунги о том, что евреи – угроза всей немецкой нации, но Ганс не был настолько глуп. Семья Ганса тоже, поэтому у его отца нашлось место для него в ратуше, и о том, чтобы идти на службу, да еще и в Люфтваффе даже мысли у него не было.

Когда Алоис заговорил впервые о своей новой мечте год назад, Ганс понял, что пропагандистская машина нацистов работает. И результаты ужасали. Проклятие, Алоис на самом деле свято верил во все, что говорил. Распалившийся и покрасневший Алоис очень живо вещал о том, как они порвут небеса на своих истребителях. У Ганса были немного другие планы, но своему другу детства просто так не откажешь, поэтому и пришлось придумать нехитрую махинацию для того, чтобы выйти из игры.

Еще долго Алоис не мог сомкнуть глаз, разглядывая абажур и думая о разговоре внизу. Ганс, лживый пес. Неужели он и правда думает, что Алоис настолько глуп, что не догадается о том, что он струсил. Страшно расправить крылья. Хочет вечно отсиживаться в своей каморке, в тишине и безопасности… Но может быть все не так просто? Герр Людовик довольно суровых нравов мужчина, в прошлом военный. Неужто военный не желает подобной карьеры своему молодому сыну? Или все-таки были причины уйти? Те, о которых говорила матушка. В самом деле так все ужасно? Может Ганс не солгал и родители действительно не дают ему пойти на службу?

Так или иначе Алоис остался один в своем стремлении, ему одному придется нести крест, дабы защитить от коварных пришельцев свою страну, свою благородную семью и друзей, даже Ганса. Грустно. Вот был бы кто-нибудь, кто понял бы его по-настоящему… С этой мыслью он уснул.

Утром, когда Шмидты проводили их у порога, Алоис пожал руку мужчинам и увидел в глазах Ганса стыдливую нотку. Он взял под руку мать и пошел домой по свежему снегу, думая только об одном.

«Солгал» – это почему-то так больно кольнуло в сердце и отдалось какой-то безысходностью. Как будто Ганс стоит на пирсе, в то время как Алоис уходит от него на всех парах на корабле, который больше никогда не вернется.

***

– Мне просто необходимо узнать имя той девицы, —пробормотал Алоис в полудреме и перевернулся в постели. Он открыл глаза и уставился в стену, а перед глазами все сиял образ той, что запала ему в память после недавней мессы.

Он не стал завтракать, прошло уже несколько дней с рождества, а в животе все еще тяжело. Алоис вышел из дома. Он брел по улице, снег заметал его серое пальто, его шапку, и проникал, казалось, в самые мысли. Он чувствовал, что ему необходимо вновь навестить рыночную церковь, ибо там что-то возымело власть над его честолюбием и обычным негласным презрением. Что-то… Или кто-то.

По дороге Алоису не попадалось никаких людей, немногие выходили на улицу в такой буран, и Алоис с радостью бы присоединился к тем, кто в домашнем уюте наслаждается теплом трескучего камина. Если бы не такой же огонь, который он углядел в глазах прекрасной незнакомки.

«Всего лишь интерес, игра! Так человек, увидевший редкую птицу или призрака возвращается, чтобы убедиться, что глаза подвели его» – убеждал себя Алоис. Под ногами скрипел снег, он шел, прикрывая воротом лицо от колючего мороза.

К его большому разочарованию, в церкви не оказалось никого, кроме нескольких служек, наводивших свои порядки.

Алоис присел на дальнюю лавку и ударил кулаком по колену.

«Это надо же. Сын Герра Эргарта таскается за какой-то церковной бестолочью. Больно надо. И чем я думал? Надо идти домой.» – думал Алоис.

Он встал, и глядя в пол, поплелся к выходу. За дверью он совершенно случайно сбил с ног пожилую горожанку. Из ее рук выпал пакет со всеми покупками, которые тут же рассыпались по земле и утонули в волнах снега. Алоис сразу нашелся и помог собрать несчастной даме все обратно в котомку. По ее просьбе он проводил ее до дома, где она предложила ему горячего чаю, он не отказался, насквозь промерз по дороге.

– Откуда я вас знаю, юный мой друг?, – спросила старушка, разливая по чашкам чай.

– Не далее как вчера я был на церковной службе в церкви неподалеку, скорее всего мы с вами там и виделись, фрау…

– Бейгль.

– Фрау Бейгль.

– Да, и ведь правда, я там была.

Милая беседа продолжалась еще какое-то время, но потом Алоис откланялся и собрался было уходить, как старушка спросила, чем она еще может его отблагодарить.