А потом я проснусь

– Ладно, не ори, – отмахивается она. – Иди лучше жрать. Я там кашу сварила.

Оставив бабу Лиду наедине с ее долгожданным событием, я прямо в полотенце выхожу на кухню и скептически заглядываю в кастрюлю, стоящую на плите. Сморщившись, закрываю крышку. Не буду я есть подгоревшую овсянку. Все-таки баба Лида совсем стала старенькой. Еще пару лет назад готовила так, что ум отъешь, а сейчас то не доварит, то пересолит, то сожжет.

Кашу я выбрасываю, а вместо нее делаю бутерброд с сыром и, устроившись на табуретке рядом с окном, принимаюсь жевать. Надо чуть попозже Инге позвонить, чтобы узнать, чем ее вечер закончился. Обычно она первой звонит ни свет ни заря, набрасываясь с расспросами: где была? кого видела?

Спит еще, что ли? Время-то начало одиннадцатого уже.

Вскочив как ошпаренная, я несусь в свою комнату за телефоном. Вот я тупица! А вдруг с ней случилось что-то? Это ведь совсем на нее не похоже: не начать пытать, было ли у меня что-то с Аланом.

Вытряхнув на кровать нехитрое содержимое сумки, я хмурюсь: кошелек, ключи, гигиеническая помада, пара мятных карамелек, магазинный чек, упаковка влажных салфеток … и все. Телефона нет.

По коже пробегает мороз. Когда я пользовалась им в последний раз? Кажется, это было в такси по дороге к дому Сноба. Беззвучно скулю. Блин, в мобильнике вся моя жизнь. Записная книжка, заметки, фотографии маленького Тотошки… Да и сам телефон. Где взять денег на новый? И главное, нет ни единого шанса найти ту машину. Ее вызывал Алан, а номер я само собой не запомнила.

От досады я луплю себя по голове. Вот и расплата за то, что по ночам таскаюсь с незнакомыми парнями. Помимо той, что Сноб запросто мог меня изнасиловать.

От воспоминаний о поцелуе на кухне щеки внезапно пунцовеют, а в животе противно сводит. Узнай об этом баба Лида, стукнула бы меня своей клюкой. И правильно бы стукнула. Черт дернул меня к нему в гости напроситься, да еще и пальцем манить, и на ухо шептать. Как демон вселился, ей богу. Хорошо, что удрать успела.

Со вздохом опустившись на кровать, я разглядываю замысловатый узор ковра. Ну и что теперь делать? Даже позвонить никому не могу. В кармане последние две с половиной тысячи, а денег не приходится ждать еще недели полторы. У бабы Лиды занимать? Стыдно. Она же себе на похороны копит. Да-а-а. Попадос.

Резкая трель дверного звонка заставляет меня радостно встрепенуться. Наверняка это Инга примчалась, не дозвонившись. Слава богу. Вместе мы придумаем, как быть с телефоном. У нее на всякие авантюры мозг отлично заточен.

– Кого там черт с утра принес, – доносится ворчливый голос бабы Лиды в сопровождении шарканья тапок. – Подружайку, чай, твою вечно голодную.

Я выскакиваю прихожую вместе с Тотошкой как раз в тот момент, когда она отпирает дверь, и при виде нежданного гостя открываю рот. Это совсем не Инга.

– Яська, это кажись по твою душу, – скрипуче говорит баба Лида, оглядывая стоящего на пороге Сноба. – С ним ты, что ли, полночи шоркалась?

15

– А ты чего это… – от волнения и неожиданности я проглатываю слово «приперся» и, плотнее прижав полотенце к груди, таращусь на Алана.

– Ничего такой матросик, – комментирует баба Лида и следом шикает на крутящегося возле ее ног Тотошку. – А ну пшол отсюда, порося блохастая! Гостей хозяйке распугаешь.

Следом доходит очередь и до меня:

– А ты чего застыла? Либо накинь чего-нибудь поприличнее, либо иди человека встречай.

– Извините, что без предупреждения, – спохватывается Сноб, которого видно тоже застала врасплох открывшаяся картина. – Ярослава вчера свой телефон забыла… – Запнувшись, он вопросительно смотрит на меня и лезет в карман. – Решил вернуть.

– Ты глянь, какой любезный. Хватит домой мух пускать. Заходи.

Сноб выглядит растерянным, но после короткой заминки проходит в прихожую и застывает возле обувницы.

– Мою чуйку не проведешь, – скрипит баба Лида, проходя мимо меня. – Так и знала, что ты хахалем обзавелась.

Опомнившись, я начинаю стремительно краснеть. Причины тому две: она назвала Алана моим хахалем, а из одежды на мне – зеленое полотенце в горошек. Чем не повод?

– Ты его у меня на столе оставила, – негромко поясняет Сноб, когда мы остаемся в прихожей одни. – Адрес у меня был, так что я решил привезти.

Секунду поразглядывав протянутый мобильный, я делаю осторожный шажок и дергаю его к себе. Второй рукой продолжаю придерживать полотенце – если не дай бог свалится, я себе этого никогда не прощу.

Первым делом пытаюсь разблокировать экран, чтобы проверить, все ли на месте, но остается черным.

– Сел, – сообщает Сноб. – Там тебе подруга раз сто звонила.

– Спасибо, – буркаю я и наконец решаюсь встретиться с ним взглядом.

Ой, ну что за отличник? Стоит тут гладко выбритый и по-модному одетый, пока я, даже не почистив зубы, прикрываюсь детским полотенцем. Судя по спортивной сумке, собрался на тренировку. В субботу с утра. Дважды отличник.

– Нормально вчера добралась?

От его вежливого тона и внимательного взгляда мне окончательно становится неловко. А когда мне неловко, я делаю то, что у меня получается лучше всего: язвлю и огрызаюсь.

– Ты имеешь в виду то, как я добралась, после того как ты чуть меня не изнасиловал, а потом выгнал?

Сноб дергает челюстью. То-то же. А то приехал весь такой невозмутимый.

– Я никого не собирался насиловать. И я тебя не выгонял, а вызвал такси после того, как ты в очередной раз стала мне хамить.

Когда он бесится и не разглядывает меня, как музейный экспонат, проще вести себя естественнее. Ладно, не буду дальше его драконить. На самом деле он большой молодец, что не поленился вернуть телефон и не вышвырнул его в мусорку.

– Это с какой стороны посмотреть. Но все равно, спасибо тебе… – я взвешиваю мобильный на ладони. – Тут много важной информации…

– Чай человеку хоть предложи, хозяйка хренова, – раздается недовольное ворчание бабы Лиды. – Чего ты его в коридоре морозишь.

– Смотри лучше свои новости! – рявкаю я, возмущенная вмешательством. – У тебя со слухом-то, смотрю, все в порядке, когда нужно.

Обернувшись, я вижу, что Сноб прячет улыбку.

– Чего ты смеешься?

– Теперь многое прояснилось.

– Что это многое? – с подозрением хмурюсь я.

– Просто. Многое.

Повисает тишина. Я переминаюсь с ноги на ногу, все больше ощущая неловкость. Ну и чего он не уходит? Ясно ведь, что на чай не позову. Во-первых, я все еще зла за то, что он полез ко мне в трусы, во-вторых, не хочу слушать комментарии бабы Лиды. А в-третьих, я жутко выгляжу, так что пусть закроет дверь с той стороны и поскорее.

– Ты прогуляться не хочешь? – вдруг спрашивает он и добавляет: – Может, тебе с собакой нужно. Могу составить компанию.

От неожиданности такого предложения едва не случается страшное: дернувшись, я чуть не лишаюсь полотенца и лишь в последний момент успеваю удержать его на груди. Совсем он дурак, что ли? Ничем не пронять. Ни бабой Лидой, ни язвительностью, ни спутанными волосами.

– Иди, дуреха, – долетает из гостиной ворчливый голос невидимого зрителя. – Или я сейчас подмоюсь и сама с ним пойду.

Я прикрываю рот рукой, чтобы заглушить рвущийся смех. Сноб, стоя напротив, тоже ржет. Даже покраснел от натуги. Да, баба Лида та еще клоунесса. Мы с ней часто хохочем, когда не ругаемся.

– Ладно, – говорю я, просмеявшись. – Тотошку правда пора выгуливать. Если не в лом – подожди внизу на скамейке. Мы скоро спустимся.