Не мой парень

Но несмотря на это, я больше не девочка, которая готова была отдать все за один только взгляд и поцелуй со своим идеалом. Потому что за четыре года вдали от дома, помимо высшего образования, я обрела чувство собственного достоинства. Из общения с людьми, будь то мои однокурсники, преподаватели или работодатели в модных туалетах из флагманских бутиков, я поняла, что никто не станет тебя уважать до тех пор, пока ты сам не начнешь. Люди, как лакмусовые бумажки, ныряют в тебя, сканируя нутро и, где чувствуют слабину и неуверенность, давят посильнее, чтобы проверить, насколько глубокую смогут оставить вмятину. Делают это неосознанно, потому что такова уж человеческая сущность – уважать силу и презирать слабость. Хочется верить, что я научилась быть сильной и не подставлять свои слабости под удар, поэтому рассчитываю, что моего уважения к себе хватит, чтобы держать шкатулку своих чувств плотно запертой.

– Правда Финн и Ким красивая пара? – улыбается мама, полируя кухонным полотенцем винный фужер. – Рада, что они снова вместе.

– Возможно, их вторая попытка пожениться будет удачнее, – уклоняюсь от прямого ответа.

Я до сих пор не знаю, почему Финн и Кимберли не поженились четыре года назад, и, если быть честной, никогда этим не интересовалась. Финн Кейдж стал моей собственной запретной темой: я не позволяла себе надеяться, что оказалась причиной, почему свадьба не состоялась. На самом деле причина и не имела значения, ведь факт оставался фактом: он собирался жениться на ней, после того как чуть не занялся со мной сексом.

– Дай-то бог, – всплескивает руками мама. – Ким уже двадцать шесть, молодое поколение наступает на пятки.

– Какие пятки, мам? – не удерживаюсь от ехидства.

– Конкуренция, милая. Везде сплошная конкуренция. В бизнесе, карьере, в личной жизни. Ким скоро тридцать, а смазливых мордашек повсюду много. Хоть бы с Финном у нее все получилось – хороший парень, и дети красивые родятся.

Я чувствую, как во мне поднимается раздражение, и не понимаю, откуда оно берет корни. Кажется, мне обидно за сестру. Что в двадцать шесть ее списывают, как стареющий хлам, удел которого успеть запрыгнуть в последний золотящийся вагон, пока не пришлось катить в алюминиевом. Словно ее не существует как личности, а есть только ее привлекательное лицо и тело, которым от рождения суждено было быть проданными подороже.

– А чем хорош Финн, мам? – спрашиваю, потому что этот вопрос вертелся на языке годами. Я правда хочу понять, что они с отцом видят в нем, отчего считают его идеальной партией для Ким едва ли не с первого дня знакомства, ведь его репутация скорее говорила против него, чем за.

Маме не нужно времени, чтобы подумать:

– Финн из хорошей семьи, родители – уважаемые в Лос-Анджелесе люди. Сейчас у него свой бизнес, независимый от отца, что доказывает – он целеустремленный парень. И он любит Ким.

– Тебе тоже обязательно встретится такой, Тони, – ласково улыбается мама. – Кимберли часто приглашают на разные светские мероприятия, может быть, она и тебя возьмет с собой. Ты у меня какой красавицей стала, от женихов отбоя не будет.

Эхо ностальгии режущей волной бьет по нервам. На секунду я снова тусклый придаток своей звездной сестры, благодаря которой у меня появляется шанс испить искрящийся глоток ненастоящей жизни.

– Обойдусь, мам. Я, может быть, вообще замуж не выйду.

Я знаю, для чего это сказала: чтобы увидеть на ее лице именно то выражение, какое вижу сейчас: испуг и непонимание. Испытываю от этого странный триумф, старательно пряча его за натиранием фарфоровой тарелки.

– Секретничаете с мамой? – вклинивается в повисшее молчание бодрый голос отца. – Финн снова поменял машину, представляешь, Лил?

– Он может себе это позволить, – гордо заявляет мама, вызывая во мне новую волну раздражения. – У него успешный бизнес.

– Кстати, о бизнесе, – отцовский взгляд устремляется на меня. – Когда готова приступить?

Это основная причина, почему я вернулась из Бостона: отец посулил мне должность в своем рекламном агентстве. Точнее, сказал, что заказов стало в разы больше и надежные семейные мозги пришлись бы очень кстати. Что Кимберли не заинтересована в том, чтобы работать в офисе, а моя специальность вписывается в рабочую концепцию как нельзя лучше. Я согласилась. Во-первых, потому что перспективы работы в четырехмиллионном Лос-Анджелесе значительно привлекательнее, чем в маленьком Бостоне, а во-вторых, потому что я не могу всю жизнь прятаться. Ну и к тому же отцу нужна моя помощь, а я, при существующем эмоциональном дефекте, все же считаю себя благодарной дочерью.

– Думаю, в понедельник будет в самый раз. Мне нужно время, чтобы подыскать себе жилье.

Звон упавшей на столешницу ложки эффектно аккомпанирует окончанию моей фразы.

– Ты не будешь жить с нами? – округляет глаза мама. – Чем плоха твоя комната?

– Тем, что мне больше не восемнадцать, мам, – стараясь сильно не задеть ее материнские чувства, я смягчаю дочерний приговор хитрой улыбкой: – Вдруг я захочу привести к себе парня?

Это сомнительное успокоение немного расслабляет маму, но она тем не менее продолжает удерживать оборонительные позиции:

– Зачем тебе это, Тони? Дом большой и, после того как Ким съехала, кажется таким пустым. К тому же снимать жилье в Лос-Анджелесе дорого.

– У меня есть кое-какие сбережения. Ты знаешь, в Бостоне я не прохлаждалась. И папа собирается платить мне зарплату, так ведь?

– И очень неплохую, – хмыкает отец. – Дела идут прекрасно.

Кажется, в бизнесе отца действительно наступила светлая полоса. Сколько себя помню, фирма перебивалась мелкими заказами, но последний год ситуация улучшилась: он поменял побитый Шевроле на дорогой внедорожник и перевез агентство в новый офис.

– Эх, Тони, – вздыхает мама. – Ты всегда отличалась от Ким. Закрытая, молчаливая. И семья словно не важна для тебя. Иногда я думаю, случись что со мной – тебе будет плевать.

– Это не так, мам. На Ким я и правда не похожа, но это не значит, что вы мне безразличны.

Остаток вечера мама молчит, а отец за чашкой кофе вводит меня в курс дел в агентстве. За неимением опыта я начну с рядового менеджера, а затем попробую взять собственный проект, который буду курировать от начала и до конца. При условии, что у меня начнет получаться, перейду в разряд управленцев. Такая перспектива меня устраивает: не хочу выглядеть в глазах других сотрудников отцовским хвостом, по инерции тянущимся в теплое место. Хочу, чтобы меня уважали.

На следующий день я активно занимаюсь поиском жилья недалеко от места работы и уже к вечеру становлюсь владелицей ключей от недорогой студии в новом доме. В ней почти нет мебели, кроме кровати, кожаного дивана и глянцевого кухонного гарнитура, но меня устраивает: наличие большого количества чужих вещей утомляло бы.

Отец помогает мне перевезти вещи, и я все же получаю благословение на свободное плавание от заплаканной мамы. Кажется, я в очередной раз не оправдала ее ожиданий, но ничем помочь не могу. В многодетности можно найти свою прелесть – родителям есть из кого выбирать. Своим существованием Ким наполнила мамину чашу ожиданий до отказа. А если выйдет замуж за Финна – польется пеной через край.

К первому рабочему дню я подготовилась с вечера воскресенья: шелковая рубашка и кремовые брюки, строгие черные лодочки. Минимум макияжа и гладкий хвост – то, что нужно для правильного рабочего настроя.

В офис вхожу ровно в восемь – мы договорились встретиться с отцом пораньше, чтобы обсудить рабочие нюансы. Папа целует меня в щеку и проводит в свой кабинет.

– А он что здесь делает? – не успеваю осадить дребезжащую фразу, застыв в дверном проеме.

Сцепив зубы, я глазею на широкоплечую фигуру в темно-синей рубашке и модных брюках. Финн усмехается, открыто наслаждаясь моим изумлением, пока скользит по мне пристальным взглядом и, опершись на стол, ждет, когда отец мне все объяснит.

И я, черт побери, тоже этого жду.

– Я думал рассказать тебе по ходу дела, милая, – немного смущаясь, произносит отец. – Фактически наше агентство теперь входит в «Кейдж Групп»: заказы распределяются головным офисом между другими рекламными фирмами. Бизнес шел плохо, и Финн сделал мне выгодное предложение: я остаюсь владельцем, работая за процент от завершенной сделки. Не нужно заморачиваться с поиском заказов и собственной рекламой. Я был бы дураком, если бы отказался.

Мне требуется все мое мужество, чтобы содрать с лица смятение и сдержанно кивнуть:

– Разумный ход, пап. Но ведь агентство остается самостоятельной единицей и свободно от вмешательства головного офиса, правда?

– Безусловно, – раздается звучный голос Финна. – Но я никогда не премину лично удостовериться в слаженной работе каждой своей инвестиции. Поэтому, – делает паузу и щурит глаза, давая понять, что отвечает на мой незаданный вопрос, – я буду здесь частым гостем, Тони.

6

Первую половину дня отец знакомит меня с подчиненными, после чего вручает смарт-карту от отдельного углового кабинета: он скромных размеров, но с большим панорамным окном и теплыми персиковыми стенами. Мой личный уголок уединения, где я могу скинуть надоевшие каблуки и удобно вытянуться в крутящемся бежевом кресле.

Как только дверь за отцом захлопывается и я остаюсь одна, плотину мыслей, заблокированную рабочей рутиной, прорывает: в голову обжигающим фонтаном льются вопросы о Финне. Он основал «Кейдж Групп»? В разговорах сестры с мамой на домашних ужинах я часто слышала, что Финну, как единственному сыну Дугласа Кейджа, предстоит в скором будущем взять на себя бразды правления табачными фабриками, разбросанными по стране. Неужели он оказался от всего, чтобы начать собственный бизнес?

Здорово, что дела отца пошли на лад благодаря их сотрудничеству, но, если быть честной, при наличии на руках такого расклада я бы вряд ли согласилась вернуться. Хотя бы потому, что с момента встречи с Финном прошло уже несколько часов, а мое сердцебиение все еще превышает норму минимум в два раза.

Раздраженно встряхиваю головой и устремляю взгляд в ноутбук. Мне нужно взять себя в руки. В конце концов, если Финн действительно решит наведываться сюда чаще, я не могу позволить себе терять по полдня, чтобы привести растрепанные чувства в порядок.

Делаю кофе и на несколько часов утыкаюсь в монитор, пытаясь разобраться со спецификой обработки поступающего заказа. Оказывается, что ничего сложного в этом нет. Почти тот же самый алгоритм действий, который я освоила еще на стажировке в рекламном агентстве в Бостоне.

– Милая, я собираюсь на обед, – сообщает появившаяся в проеме голова отца. – Ты со мной?

– Я не голодна, пап. Посижу еще чуть-чуть. Мне во многом предстоит разобраться, если я хочу стать полноценным членом команды.