Стихийный рынок, или История одного пса

Когда пара добытчиков сдвинулась с места, Бор пошел за ними понимая, что те собираются делать. Он хотел помочь, но выходило так, что он просто следовал за ними и вынюхивал пищу там, где до этого её безрезультатно вынюхивали два других носа. Постепенно осознавая это он уже начал отставать от них и хотел полностью отделиться, но увидел, как к мусорке от которой недавно отбежали бежевый и его помощник подошла девушка и, выкинув мешок в контейнер, положила что-то в двух шагах от него. Бор рванулся к месту и обнаружил сверток, от которого просто умопомрачительно пахло курицей. Схватив сверток в пасть, он уже хотел было разорвать его и позавтракать, но вспомнил зачем он вообще шёл по следам двух псов. Со свёртком в зубах он развернулся и побежал обратно оказывать посильную помощь.

Охранник рыжего встретил Бора нервным оскалом и рычанием, Бор не обратил на него внимания и прошел мимо. Почуяв запах, исходящий от свертка, охранник перестал рычать, спрятал оскал и стал облизывать нос пытаясь съесть этот вкус. Это был тот самый пёс, который первым накинулся на Бора в тупике и держал его за хвост. Окрас его сложно описать. Местами он был рыжий, местами коричневый, присутствовали и чёрные пятна, живот у него мог бы быть белым, если бы не грязь, а спина от макушки и вдоль всей холки была чёрной. Бор положил сверток рядом с мордой рыжего пса и разорвал его чтобы можно было легко достать кости, взял одну себе в пасть и толкнул сверток носом вперед так чтобы рыжему псу вообще не пришлось двигаться для того, чтобы взять еду. В этот момент Бор впервые внимательно осмотрел раненого и ужаснулся. В крови были не только его задние лапы, кровь сочилась из живота и уже пропитала землю под ним. Рыжий лежал мордой на земле, а всю нижнюю часть его туловища потряхивало с определенной постоянной частотой. За спиной у Бора послышался лай, так охранник встречал своих друзей с добычей. Бежевый пёс нёс в пасти консервную банку из-под сайры с остатками бульона, а его напарник лаял в ответ. Увидев Бора рядом со своим умирающим товарищем парочка ускорилась, в свою очередь Бор отошел буквально на два шага, сел и начал хрустеть косточкой, которую выбрал для себя. Он более не боялся никого из них и готов был вступить в бой с каждым, но только если они нападут сами. Но никто на него не напал. Приблизившись к кусту и сбросив консервную банку к морде рыжего пса, напарники принялись обнюхивать его и свёрток, который принес Бор. Конвульсии рыжего становились всё менее выраженными. Второй, такой же пёстрый, как и охранник, пёс взял кость из свёртка и вышел из куста к своему по видимому брату, тот уже разгрызал свою долю лёжа в грязи. Бежевый пёс лёг рядом с рыжим, просунул свою морду под его и попытался поднять его несколько раз, но ничего не вышло.

Глядя на всё это Бор вспомнил кто может им помочь, он вспомнил Светлану. Громко залаяв от неожиданно пришедшей ему мысли, пёс вскочил с места и побежал в сторону подвала в котором сам вставал на ноги, примерно через пять секунд за ним побежали и пёстрые братья, бежевый остался реанимировать уже совсем затихшего товарища в кустах.

Через десять минут блужданий наша компания прибежала во двор к дому, в котором находился тот самый подвал. Бор подбежал к спуску и заглянул вниз. Серые бетонные ступени и дверь, он почувствовал запах Сергея, спустился вниз, обнюхал дверь – за ней никого не было, он поднялся наверх. Пестрые братья бегали вдоль дома, не понимая зачем они здесь и что им теперь делать. Бор огляделся и увидел чёрные мешки, набитые листвой, он подбежал к ним и обнюхал – ничего, только Сергей, но им нужна была Светлана. Вернувшись обратно к подвалу и почувствовав отчаяние, Бор протяжно завыл. Братья, которые бездумно мельтешили вдоль дома, посмотрели на него и взвыли еще громче, что заставило Бора резко замолчать. Пёс подбежал к братьям и залаял, но не на них, а в пространство вокруг, братья поспешили ответить ему тем же. На втором этаже дома открылось окно и из него показался грузный лысый мужчина, он вытянул вперед руку и направил её на собак. В тот же момент всех троих охватил страх, какая-то неизвестная опасность надвигалась на них с ужасающим звуком и им пришлось спасаться бегством. В другом конце дома на четвертом этаже мужчина средних лет сидя в кресле набирал некий номер телефона. В той же комнате на кровати, устеленной пелёнками, стонала в панической атаке его парализованная мать.

3.3. Конец осени.

Вернувшись к кустам вместе с братьями, Бор обнаружил бежевого вожака, зализывающего свои раны и бездыханное тело рыжего пса. Сев на землю рядом с телом он попытался было взвыть, но бежевый моментально подскочил к нему рыча и клацнул зубами у самой морды. Бор замолчал, и вожак тут же убрал свой оскал. Осторожность бежевого пса исходила из опыта, он умел, когда надо, а это почти всегда, быть незаметным для людей и за счёт этого он и те, кто был рядом с ним, чаще всего находились в безопасности. Бор не хотел больше быть один и без всякой агрессии воспринял этот порыв вожака, можно даже сказать, что он его понял.

Доев все кости из свертка, обнюхав еще несколько раз тело рыжего пса, зализав свои ранения и бульон из консервной банки стая решила покинуть госпиталь и отправилась на поиски пищи. Улица очень сильно подрезала ту самую спесивость Бора, которая и привела его сюда, поэтому он крайне спокойно притёрся к стае. Не лаял и не рычал, когда не следовало, не бегал впереди бежевого пса пока тот не пропускал всех вперед, не съедал всё, что находил и оставлял часть добычи остальным членам стаи. Наступают первые ощутимые холода. Бежевый пёс не был тираном, у него были свои богатые на добычу маршруты, а большинство ночей они проводили в тепле и комфорте под трубами теплотрассы, проложенными вдоль железнодорожных путей, о которых Бор до этого даже не знал. Через пару недель все мелкие раны у каждого члена стаи зарубцевались и перестали доставлять дискомфорт. Дважды за этот месяц они встречали стаю чёрной суки, но оба раза это происходило днём во дворах и всем им хватало ума просто полаять друг на друга на безопасном расстоянии и разбежаться. И в каждый из этих случаев некоторые люди набирали некоторые номера в своих телефонах сгоняя тучи над головами всех уличных псов района.

Глава четвертая. Зима.

4.1. Свет, зависимость и связь.

В однокомнатной квартире на первом этаже пятиэтажного дома загорелась настольная лампа, стоявшая на табурете. Из положения лёжа в положения сидя на диване перешел мужчина лет сорока пяти, взял с того же табурета спички, достал зубами из пачки сигарету и прикурил. Сделав буквально две-три затяжки, он поднялся с дивана и пошел в туалет, докурив сигарету уже сидя на унитазе.

В квартире было пусто и душно. Шторы и диван пропахли табачным дымом. На кухонном столе лежала разделочная доска, алюминиевая кастрюля и хлеб, завернутый в мешочек. В каждом отдельном помещении квартиры была пепельница, в том числе и в кладовке, которая была оборудована под подобие мастерской.

Выйдя из туалета, мужчина отправился на кухню и поджёг газ на плите под чайником. Засыпав в кружку растворимого кофе из банки «на глаз» не используя ложку он сдобрил его тремя чайными ложками сахара. Он делал так для того, чтобы кофе случайно не попал в сахар, а сахар не попал в кофе. Несмотря на окружающую его пустоту и мрачность оставались вещи, которые он терпеть не мог и это смешение было одной из них.

Мужчину звали Григорий Иванович и судьба его была довольно проста, хоть и трагична. Полюбив однажды в юном возрасте девушку, он женился на ней и спустя некоторое время у них родилась дочь. Пара усердно трудилась на дальнейшую судьбу ребёнка, но Григорий Иванович вносил в это дело гораздо меньший вклад нежели его супруга, что постепенно начало на него давить. Атмосфера внутри дома накалялась, Григорий Иванович ощущал отсутствие своего авторитета, а в тот момент, когда их дочь стала подростком это гнетущее ощущение превратилось в ещё более гнетущий факт. Григорий Иванович стал выпивать и ругаться с домочадцами пытаясь отстоять себя, но ничего в их семейной житности и бытности не происходило таким образом, каким хотелось бы ему. В определённый момент Григорий Иванович стал настолько жалким и проблемным, что супруга с дочерью уехали от него и это обидело его до глубины души, обидело настолько, что он перестал выходить с ними на контакт, сменил номер телефона, работу и заперся в квартире абсолютным хозяином своей жизни. Человек внутри него умер, а на его месте осталась паразитарная оболочка без эмоций, которую нужно было кормить, двигать и восстанавливать для повторения тех же процессов, чем он и занимался в последние четыре года.

Пока я вам всё это рассказывал, в комнате мужчины раздался звонок. На том же табурете, на котором находились его свет и зависимость, лежал и телефон, олицетворяя связь. Это был простейший кнопочный телефон без дополнительных функций. Мужчина подошел к табурету, взял телефон и принял вызов:

–Иваныч, здорова, проснулся?

–Да, Алексей, кофе жду. – ответил Григорий Иванович, переходя на кухню.

–Ты сегодня не опаздывай, работаем на трубах.

–Чё, жалоб накопили?

–Жалоб у нас всегда в достатке, сам знаешь. Нам отчет нужен за год, и так чтобы мы не в Сентябре в последний раз работали, а в Декабре.

–Понятно, буду вовремя.

–Давай, я уже выезжаю, кофе на работе попьём, обсудим что да как.

–Ага.

Григорий Иванович положил телефон на кухонный стол, открыл холодильник и достал оттуда стеклянную баночку с икрой мойвы. Отрезал от своей булки хлеба один кусок и щедро намазал на него ту самую икру. В это время на плите довольно истерично засвистел чайник и Григорий Иванович, выключив газ, налил в кружку кипяток размешивая содержимое в ней своей единственной чайной ложкой. Через четыре минуты его завтрак был окончен, а еще через четыре минуты он уже выходил из подъезда в сторону своей работы.

4.2. Сачки.

Во время сна на теплотрассе к Бору стали возвращаться нейтральные и хорошие сны. Ему снилось как он греется под солнцем лёжа на траве, как он бегает за разными собаками, которые в страхе убегают от него. Он никого никогда не ловит, но он всегда очень близок, поэтому просыпается в хорошем настроении. Сегодняшний сон выходил из этого ряда, Бор бился один против чёрной суки, которая кусала его, причиняя сильную боль, но не наносила ран. Она продолжала кусать его во все места, до которых дотягивалась, а Бор не мог ни увернуться, ни ответить. В какой-то момент он не выдержал, взвыл во всё горло, проснулся, вскочил на лапы и тут же упал. Вокруг лаяли все, с кем рядом он сладко засыпал в начале этой ночи.

Бор находился в большом сачке, который стеснял его движения и не позволял встать, рядом с ним стоял высокий крепкий мужчина и держал за рукоятку сачка. Пёстрые братья с громким лаем убегали вдоль теплотрассы от точно такого же мужчины. Рядом с Бором в сачке лежал Бежевый пёс с чёрными пятнами на трёх лапах из четырёх и неистово дёргался, рыча и лая на своего отловщика. Мужчина, державший Бора, начал тащить его за рукоятку к стоящему неподалёку грузовому автомобилю и Бор, особо не сопротивляясь, но не переставая лаять, просто лежал в сачке. А у мужчины державшего бежевого пса возникли серьезные проблемы, так как вожак стаи ощутив себя в неволе бросил все имеющиеся у него силы на то, чтобы освободиться и своими резкими порывами сумел оторвать часть сетки от обода и проделать таким образом дыру в сачке, которая продолжала увеличиваться с каждым его рывком:

–Лёха! Он сейчас вырвется, давай быстрее там, помоги! – кричал Григорий Иванович своему коллеге.

–Держи его, Иваныч, я щас! – ответил ему Алексей.

Дотащив Бора до автомобиля, Алексей рывком распахнул задние двери, обхватил его двумя руками, поднял на борт и попытался вытряхнуть пса из своего сачка в клетку, под которую был оборудован грузовой отсек автомобиля, но когти на задней лапе Бора сделали дырку в сачке в которую эта лапа и провалилась зацепившись. Алексей бросил пса в машину вместе с сачком и не стал закрывать задние двери автомобиля, так как спешил на помощь Григорию Ивановичу.

Подбежав к Григорию Ивановичу который уже почти упустил свою жертву, Лёша напрыгнул на бежевого пса сверху, тот еще находился в сачке, и обхватил двумя руками за живот. Так они вдвоем и потащили бежевого к машине: один нёс его, обхватив руками, второй же продолжал держать рукоятку от сачка, так как пёс всё еще частично находился в сетке. Ловко извернувшись, бежевый сумел достать морду из сачка и изо всех оставшихся сил вонзил свои зубы в предплечье Алексею, тот резко остановился и закричал не своим голосом от боли. Григорий Иванович, поняв, что произошло, отпустил рукоятку сачка, подскочил к Алексею, завел одну руку псу за шею, а второй рукой схватил своё же запястье и одним резким нажатием сломал псу шею с характерным хрустом, выдавив из него последнее подобие скулежа длиною в половину секунды. Пёс моментально обмяк и упал из рук Алексея на землю, Алексей в свою очередь упал рядом, но лишь на колени стиснув зубы от боли и держась за своё разодранное предплечье, которое уже пропитало кровью рукав куртки. За всем этим наблюдал Бор, запутавшись в сачке и лёжа на полу грузового отсека.

В этот момент на место действия вернулся третий отловщик волоча за собой сачок с одним из пёстрых братьев. Животное в сачке не оказывало сопротивления, а лишь рычало, испуганно бегая глазами вокруг.

–Твою мать! Вы как умудрились!? – вскричал прибывший, увидев капли крови на снегу.

–Сачок порвался и этот тут ещё, агрессивный! Грузи давай свою, надо Лёшу в травмпункт везти, – Григорий Иванович помог подняться Алексею, отправил его к автомобилю и схватил бездыханную тушку бежевого пса закинув её на плечо. Они вместе с новоприбывшим сбросили своих псов к Бору, закрыли грузовой отсек и отправились в кабину, где их уже ждал Алексей:

–Давай, гони Иваныч! – взревел Алексей, когда Григорий Иванович уселся за руль.

–Да едем, едем! Ну чё, теперь пару недель дома посидишь, как и хотел, – ухмыльнулся Григорий Иванович, но тут же распрощался с улыбкой увидев грузные лица коллег.

Через десять минут машина уже стояла на парковке рядом с больницей:

–Влад, ты Лёху доведи, а я псов отвезу. Через часок вернусь, если что – звони на трубку.

–Давай, Иваныч… – Влад выпрыгнул из машины, вслед за ним не менее ловко выскочил Алексей и спешно направился к больнице, Влад посмотрел на Григория Ивановича и спросил – Ты через лес значит поедешь?

–Через лес, а куда его…

4.4. Без почестей.

В грузовом отсеке на полу лежало бездыханное тело бежевого пса с чёрными пятнами на трёх лапах из четырёх, рядом с ним абсолютно свободно сидел один из пёстрых братьев близнецов, которому не посчастливилось быть пойманным. В полуметре от них лежал запутанный в сачке Бор и наблюдал, как пёстрый нюхает надкусанное ухо своего мёртвого вожака. Машину потряхивало на каждой кочке и всех троих псов перебрасывало из стороны в сторону всю дорогу до лесополосы. Бор уже почти распутался, когда авто резко остановилось на обочине. Григорий Иванович покинул кабину и через несколько секунд открыл двери грузового отсека:

–Лежать, не двигаться! – прокричал громким басом Иваныч – иначе всех троих в могилу высажу!

Никто и не думал дёргаться. Пёстрый смиренно сидел в дальнем углу нюхая воздух, вошедший в отсек из распахнутой двери, а Бор лежал недалеко от него подёргивая ещё запутанной лапой пытаясь уже отвязаться от сачка.

Григорий Иванович схватил бежевого пса одной рукой и подтянул его к себе, рывком забросив его на плечо он сделал шаг от автомобиля и захлопнул дверь. Минуты три Иваныча не было, а вернувшись он запрыгнул в кабину и повёз остальную добычу в собачий приют. Более бежевому псу не приходилось сталкиваться с людьми.

4.5. Приют.

Приют находился на отшибе спального района и вмещал в себя несколько сотен собак, большинство из которых в любой отдельно взятый момент времени обязательно лаяли, выли или скулили. Естественно, такое место невозможно было разместить в городе, в промышленном или даже спальном районе, поэтому расположено оно было вдали от посторонних глаз и ушей. В радиусе пяти километров от приюта, конечно, были жилые дома, но это были не многоквартирные панельки и даже не хрущёвки, это были двухэтажные домики, очерчивающие последний рубеж между городской жизнью и дремучими сосновыми лесами.

Всякий владелец организации, скрытой от посторонних глаз и ушей, упрощает для себя выбор: делать по совести или делать как выгодно. Упрощает потому, что о любых нарушениях, подлостях и прочей мерзости знать будет только он и зависимые от него люди, которые сами и будут эти подлости, нарушения и прочие мерзости выполнять, но мы теряем нить.

Масштабная территория, на которой могла уместиться и человеческая коммуна, была обнесена забором из самого простенького профнастила и хорошенечко укутана колючей проволокой сверху по периметру. Со стороны могло сложиться ощущение, что это не собачий приют, а тщательно охраняемый склад резервного продовольствия или колония поселения. На этой территории было размещено пять огромных вместительных вольеров для большинства собак и пара десятков клеток поменьше, для больных, агрессивных и, под час, даже и мёртвых псов; внушительный жилой гараж для сотрудников, в котором, помимо места для комфортного обитания людей, была импровизированная кухня, поставляющая необходимый объём каш на основе костей и захудалого мясца и ветеринарный кабинет; просторная сторожка с креслом, телевизором и обогревателем на небольшом возвышении собранном из деревянных паллет и отдельный грузовой контейнер с кабинетом директора этого приюта. Конечно же это был не основной его кабинет, но некоторые дела иногда требовалось решать на месте и для этого у него в контейнере находились: компьютерный стол с необходимой техникой, раскладной диван-кровать, письменный стол, два кресла, два стула, микроволновая печь, маленький холодильник, телефизор и сейф с документами, алкоголем и презервативами.

Пища для людей и собак готовилась на газе из баллонов, деньги на содержание животных и сотрудников просили из муниципального бюджета, а также с благодарной улыбкой получали их от благотворительных организаций.

Женщина-сторож лет сорока открыла ворота грузовому автомобилю в котором на место прибыло два новых постояльца. Доехав до ближайшего вольера Иваныч остановился, заглушил двигатель и вышел.