Кто мы и зачем на этом свете?

Кто мы и зачем на этом свете?
Альберт Савин

Идею Коммунизма так сумели напугать утопией, что и левые, и центр, и правые принялись шарахаться от тщетных попыток с дележом шкуры ещё никем не поверженного медведя! А самое существенное в том, что время на подготовку к дележу, никак пока не сравнимо с временем на спасение от браконьеров – для выверенных итогов ближайшими вариантами всеобщего добрососедского бытия!(По материалам авторских книг «Как закалялась российская сталь», «Таланты и бесталанные», «Иное понятие о цивилизации» и других).

Кто мы и зачем на этом свете?

Альберт Савин

© Альберт Савин, 2020

ISBN 978-5-0051-9849-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть первая. Наши атаки на стереотипы

1—1. Зачем?

Пожалуй нет для человека более прочной жизненной опоры, чем ощущение своей правоты – правоты мысли, слова, убеждения и поступков в соответствии с ними. Но выяснить меру своей правоты нельзя иначе, как сравнением с другими такими же претендентами на правоту – в общении с ними. А самое простое и распространённое общение между людьми – речь, связанная из отдельных слов-понятий.

И одно дело, когда понятия толкуются в меру индивидуальных способностей, в зависимости от знаний и опыта, и совсем другое, когда они уже истолкованы авторитетными, образованными и опытными людьми – в официальных энциклопедиях. И тогда остаётся лишь уточнять – насколько они соответствуют изменившимся условиям современности, или продолжают укореняться устаревшими стереотипами.

Например, из Википедии: «Власть – это возможность и способность навязать свою волю, воздействовать на деятельность и поведение других людей, даже вопреки их сопротивлению. Суть власти не зависит от того, на чём основана такая возможность».

Вспоминается нечто аналогичное и про государство – как политический аппарат насилия.

Но, позвольте – сегодня речь о власти, избираемой самим обществом из числа лучших своих представителей, к тому же обязаных проходить через конкурентный отбор между собой и только победившие в этом отборе удостаиваются мандатов на высшие полномочия по распоряжению общенациональными природными богатствами, денежными потоками, трудовыми ресурсами, а, по сути – судьбами людей.

Для чего, спрашивается? Неужели для того, чтобы не как обычно, а гораздо талантливее навязывать властную волю вопреки воле тех, кто так старательно их отбирал на свою, выходит, голову?

Очевидно, стереотип мышления о власти настолько укоренился, что не позволяет даже размышлять о совершенно ином предназначении власти – как коллективном Организаторе всех организаторов, с подобающими для этого высшими организаторскими качествами.

Не говоря уже о принципиальных изменениях в самих отношениях общества и власти, согласно которым не власть обществу, а общество сдаёт общенациональные ценности во временную аренду власти на срок избрания, с целью проверки практикой и периодической замены ошибочно избранных на более достойных.

И означает это – завершение практики распоряжения общенациональными богатствами, денежными потоками и трудовыми ресурсами – случайными персонами и только по одному единственному критерию – неизвестно как накопленному капиталу. И соответствующими рисками государства – то ли они распорядятся ими во благо всего общества, то ли прежде всего на собственное благо.

Очевидно, что с учётом изложенного – страницы Википедии были бы достойны иной формулировки понятия о власти. Например, – «Власть – это избираемый обществом коллективный Организатор экономической и социальной деятельности общества с возможностью периодического совершенствования, и гарантирующий исключительно мирное развитие общества силами внутренней и внешней безопасности».

Конечно же, предвидится вопрос – а как же быть со свободой мысли, слова, убеждений и поступков? Но об этом – в следующей атаке на стереотипы!

1—2. Иное понятие о правовом государстве

Автор опускает подробности о том, что в таком государстве д о л ж н о иметь место разделение властей, права и свободы д о л ж н ы быть незыблемыми, а само право д о л ж н о верховодить – национальной властью и законами, общественными организациями и самим государством.

Всё верно, если не ставить вопрос: так что же на самом деле верховодит – право или вот это волшебное д о л ж н о, которое и является самой решающей гранью между идеальной и реальной конструкциями права?

Но судебная ветвь на то и добавлена, чтобы верховодить истиным положением права, а её решениям обязаны подчиняться все, от рядового гражданина до Президента.

И в демократическом, выходит, обществе необходимо в первую очередь избирать не депутатов, не губернаторов, мэров и префектов, а С у д е й. Тогда – почему не так?

Да потому, что эта ветвь власти не владеет главным – полномочиями превентивного свойства, способными активно упреждать возможные расхождения между тем, как д о л ж н о и тем, как есть.

К солидному статусу Судов настолько привыкли, что никого уже не удивляет – как они ровно столько, сколько существует цивилизация – всгда плетутся в самом хвосте уже свершившихся событий с попранием прав и свобод человека, сопровождаемым ничем не обратимыми жертвами, ущербами и потерянным временем, причём таких масштабов – что и десяти высших мер ответственности категорически не хватает, на что стали и рассчитывать самые масштабные по выгоде преступления.

Ну а если по тысяче разных объективных и субъективных причин – от глухомани до потери единственного кормильца – заявлений в правоохраниельные органы не поступает – такое государство тоже может считаться правовым?

Выходит, до того самого момента, как схватили за руку – фактически можно творить всё: и что разрешено и что запрещено законом – при прочном верховенстве права.

И именно поэтому вопрос об идеологии нравственности является единственным всеобщим, в ранге государственой и обязательной для всех – под эгидой Конституции с Кодексом персональной ответственности за все возможные проявления безнравственности между людьми.

И может тогда общество в какой-то мере станет правовым не по статусу и количеству судов – а по тому, что творится до судов.

1—3. Иное понятие об автономном статусе

Легко ли раздавать национальные суверенитеты – словно сувениры? Наверное – легко, если в упоении свободой перепутать эти схожие по звучанию понятия.

Но сегодня и педагоги от обществоведения усердно принялись муссировать проблему приближения к свободной до полной автономии личности при той же тенденции отмежевания от общества, от власти, от государства. Похоже – что и модель некоего гражданского общества уже и не мыслится без этого.

Ну а что же на самом деле может из себя представлять автономная личность – если автономия подразумевает независимость от внешних факторов, при внутренней самоорганизации и полной самообеспеченности?

А это означает ни много, ни мало – а такую личность, которая прежде всего сама достигла широчайшего диапазона способностей – от понимания философских материй до виртуозного владения молотком и уходом за своим же отхожим местом.

Есть такие? Если есть, то и им предпочтительно объединяться в коллективы по целому ряду обстоятельств – в которых один в поле не воин. А такая автономность и для предпринимательства означает не просто овладеть частью земли-территории, а обеспечить её всей независимой инфраструктурой с собственными источниками воды, тепла, энергоснабжения и тому подобного.

Но разве земля принадлежит не государству, и те же деньги выпускает не оно, а успех твоей собственности не зависит от общего со всеми обменного рынка? Значит и это надо иметь своё независимое.

А может всё же перепутали новые педагоги тенденцию к свободной личности – с прежней тенденцией к свободной барской самостоятельности за счёт общей природы, энргоресурсов и аристократической упряжки из целого семейства слуг и служанок – что и близко не походит к современному понятию о гуманизме?

1—4. Иное понятие о частной собственности

Автор заранее соглашается с тем, что о частной собственности известно по сути всё. Но известно с двух противоположных идеологических позиций. Иное понятие о ней – есть понятие внеидеологическое и общегражданское. И первый вопрос в связи с этим – почему частная, а не традиционно индивидуальная, семейная или коллективная по договорённости?

Очевидно – с той целью, чтобы отделить её от общей со всеми земли, что необходима для непосредственного удовлетворения жизненных потребностей – специфической направленностью на участие в обменном процессе с целью дальнейшего повышения своего жизненного уровня.

И всё было бы вполне цивилизованно, если бы и в современном понятии о ней не оставалось звучать рефреном от рабских времён владение и живой рабочей силой. Можно и не вспоминать Канта, размечтавшегося о том, что человека никак нельзя причислять к средству для достижения благополучия другим человеком.

Отметим только – что там где заранее предусматривается подчинение одного человека другому – никакой речи о свободе и свободном рынке быть не может в принципе!

Не менее щепетильным является вопрос о неприкосновенности частной собственности, которая до беспредела заполитизирована. На самом деле она правомерна только в пределах частного владения. Но как только частное лицо, его товары и услуги выходят на общественный рынок – они немедленно подпадают под конституционную обязанность власти защищать права и интересы других участников рынка с естественным преодолением полной неприкосновенности.

При этом особое значение приобретает тот фактор, что если (как утверждают правополитические силы) частный бизнес подвигается личными талантами и способностями, то никак нельзя игнорировать саму природу и предисторию частной собственности, которая одинаково может быть как заработана, так и завоёвана силой или добыта другим преступным путём с удачным обходом законов. А в связи с этим – прежнее заполитизированное понятие о необходимости т.н. экспроприации должно быть основательно пересмотрено.

Но венчают все эти коллизии с частной собственностью – узаконеный фондовый бизнес, который греет руки на нетерпеливом ожидании, когда в каком-нибудь уголке нашей планеты случится дезорганизация, дестабилизация, катастрофы и прочие беды.

Вывод – то напрашивается какой: ведись частный бизнес по всем благородным джентльменским правилам – возможно и не было бы ни поляризации свободным рынком, ни рейтинга с мультмиллионерами. И зависть бедного к богатому становится совершенно не при чём.

1—5. Иное понятие о госсобственности

Очевидно – что понятие о государственной собственности можно почерпнуть из множества словарей и энциклопедий – как самостоятельно, так и посредством мощных интернет поисковиков. Но автор не станет этого делать – в том числе и по той причине, что многие из них, причём и особозначимые, преподносятся либо догматическими и не поспевающими за временем, либо предвзято идеологически, либо просто с вложением мировоззренческих взглядов, которые как минимум имеют две интерпретации.