Трудный путь попаданца 2. Земли Нежити

Видимо, он не вынес такого позора, с криком, – сдохни, тварь! – вскинул арбалет и выстрелил.

Почти в тот же миг, раздался сухой хлопок, и негодяй слетел с коня, а короткий арбалетный болт ударил в бедро девушке, пройдя насквозь. Настя, охнув осела на траву с дымящимся пистолетом в руке.

Милодора, до этого ни разу не стрелявшая в человека, до последней секунды терзалась сомнениями и не могла ответить себе – сможет или нет. Сколько раз, тренируясь и показывая приличные результаты в стрельбе – не зря её Станислав часто хвалил, она убеждала себя, что если придётся, если от этого будет зависеть её жизнь, или жизнь друзей, то она не дрогнет. И всё-таки, полной уверенности не было, ведь это значило забрать чью-то жизнь. От такого выбора становилось не по себе.

Увидев раненую подругу с болтом в ноге и искажённым от боли лицом, руки сами подняли оружие. Держа пистолет двумя руками, словно на тренировке отвела предохранитель, и не раздумывая, всадила по пуле в крайних воинов с арбалетами. Видимо подсознательно определив их наиболее опасными.

Отдача слегка ударила в руки, а два дружинника мешками повалились на землю. Всё это не заняло и пары ударов сердца.

«Неужели вот так просто?? – в каком-то ступоре подумала Милодора, – и совсем ничего не шевельнулось в душе. Получается… я такое чудовище, что могу забрать чью-то жизнь, даже ни секунды, не переживая…».

Остальные дружинники, видя, с какой лёгкостью и быстротой были убиты их товарищи, в страхе пытались успокоить шарахавшихся, беспокойно храпящих коней. Громкие выстрелы перепугали непривычных к таким звукам животных, а две оставленные без присмотра лошади девушек, бросились прямо в чащу леса и скрылись из виду в густых зарослях.

Лейтон, быстро усмирив коня, зло оскалился и с ненавистью глядя на девушек скастовал Ледяное Копьё. Максимально напитал энергией смертоносное боевое заклинание и швырнул его прямо в грудь Милодоры.

Удар был страшный, девушку отбросило на пару шагов вглубь леса, где она упала на спину в заросли багульника и больше не двигалась.

Анастасия, превозмогая боль, с яростным рычанием вскинула Вальтер и трижды выстрелила в пытающегося создать второе Копьё мужчину. Пули пробили Магический щит и Лейтон повалился на траву.

Перевела ствол на оставшихся дружинников, из которых лишь один отважился спешиться и вытащив клинок шагнул к ней. От боли руки девушки подрагивали, но первая же пуля попала точно в лоб, и мозги бедняги кровавыми брызгами разлетелись из развороченного затылка, достав до стоящих позади.

Это окончательно сломило решимость нападавших, и уже собираясь выстрелить в следующего противника, она услышала голос самого старого и видимо опытного из оставшихся в живых воинов.

– Госпожа, помилуйте! Просим вас, позвольте забрать наших павших и уехать! Не убивайте, мы простые дружинники, и не желаем вам зла… – он поднял руки, показывая, что не опасен и виновато склонился перед ней.

– Пошли вон! Забирайте эту падаль и не попадайтесь больше мне на глаза! Живыми не уйдёте! – Настя держала их на прицеле, пока не положили последнего убитого на коня и отправились обратно, осторожно придерживая лежащие поперёк тела.

Потом, стиснув зубы от боли, попыталась встать и волоча раненую ногу, двинулась к лежащей подруге.

Никто не мог обвинить Анастасию в трусости. Она никогда, ни при каких обстоятельствах не позволяла себе хоть самую малость показать страх. Это было одним из главнейших принципов, которых девушка придерживалась с юных лет. Всю жизнь вращаясь среди мужчин, в самой, что ни наесть мужской профессии, она считала, что должна быть сильнее, лучше, бесстрашнее их. Постепенно это въелось в сознание, стало нормой, словно защитная скорлупа или стальной доспех, защищающий скрытую ото всех, не настолько затвердевшую душу.

И вот сейчас, эта скорлупа дала трещину. Она отчаянно боялась… Боялась подойти и увидеть бездыханное тело с развороченной грудью, и кровавой дырой на месте сердца.

Эта девочка, юная принцесса, несмотря на всю её наивность, чем-то зацепила расчётливую и циничную, как она про себя думала, Анастасию. Как-то незаметно, она стала для Насти подругой, и немного младшей сестрёнкой, за которой нужно приглядывать и оберегать от всех опасностей.

Несмотря на свою раскованность и коммуникабельность, настоящих подруг у неё не было, лишь множество приятельниц, хороших и нужных знакомых. А про мужчин и говорить нечего – тех, что были слабее и ниже по статусу она презирала, а такой, что называется «настоящий полковник» ей пока не встретился.

Сцепив зубы, подошла к лежащей с закрытыми глазами и раскинувшей руки Милодоре. К удивлению, увидела разорванную на груди куртку, множество разлетевшихся в мелкую крошку ледяных осколков, но ни капли крови. Осторожно опустившись рядом, поскольку каждое движение причиняло боль, она дрожащими руками распахнула ворот и обомлела. Потом приложила пальцы к шее, и облегчённо вздохнула, нащупав пульс.

Под разодранным камуфляжем виднелась чёрная ткань лёгкого бронежилета, которые Станислав заставил их одеть ещё там, перед походом в Громовую Башню.

«Боже, Стас! Ты даже сейчас, уже мёртвый спасаешь нас…»

С теплотой в душе вспомнила, как он специально куда-то ездил, чтобы купить именно эти модели, долго объяснял, что у них высокий класс защиты, и при том они лёгкие, но совсем не мешают и незаметны под одеждой. Да, ведь на ней сейчас такой же, но она просто забыла об этом. А они ещё долго ломались и отнекивались, не желая их надевать.

– Спасибо тебе, – прошептала она, подняв лицо к небу, и две дорожки слёз скатились по щекам.

Конечно, такой удар не прошёл даром, наверняка у неё там огромная гематома, возможно даже перелом ребра, или трещина в грудине… но это всё не так уж важно, по сравнению с тем, что могло быть. Эта гигантская сосулька могла пронзить её насквозь.

Настя скинула со спины рюкзак и полезла за аптечкой. Нужно приводить Милу в чувство и заняться своей раной – она пока не понимала, что они даже вместе смогут сделать с болтом, торчащим в ноге. Нужно как можно скорее принять обезболивающее, это не помешает им обеим.

Через час две девушки, поддерживая друг друга, медленно пошли по дороге. Одна опиралась на подобие костыля, который сумели вырезать из сухого крепкого орешника.

Вскоре дорога пошла на спуск и забирала влево, а справа открывалась заросшая ивняком низина и виднелась широкая водная гладь большой тихой реки или озера.

– Пойдём туда, нужно отдохнуть и набрать воды, – предложила Настя, и девушки стали осторожно спускаться по полого уходившей к воде тропинке.

Войдя в заросли ивняка, неожиданно столкнулись с крепким жилистым стариком, с седой длинной бородой и копной таких же белых волос. В руке он сжимал остро отточенный топор, которым рубил молодую поросль. Услышав шум, мужчина остановился и пристально посмотрел на них.

Не сговариваясь, девушки одновременно выхватили оружие и навели на него. Мужик совсем не испугался, но увидев в каком они состоянии засуетился, сочувственно заохал и сунул топор за пояс.

– Дочки, кто ж это вас так? – он указал пальцем на торчащий болт, –детка, его вытащить нужно, я могу помочь. У меня лодка на берегу и хижина там, – он махнул рукой в сторону воды, – и инструмент есть, гадость эту так просто не вытащить. Идёмте скорее, не то ты прямо тут сейчас упадёшь.

Настя действительно еле держалась от болевого шока и кровопотери. Мила взглянула на неё, затем на мужчину, и решительно сказала подруге, – идём, Настя, этот добрый человек нам поможет.

Они подхватили ослабевшую девушку и повели к лодке. Недолгое плаванье и вскоре все трое уже входили в огороженный плетнём двор, посреди заросшего лесом острова, в середине которого примостился небольшой бревенчатый домик.

Усадив Настю на один из больших чурбаков, стоявших слева от входа и игравших видимо роль уличных стульев и лавок, дед быстро сбегал и вернулся с огромными ржавыми клещами и плошкой какой-то мази, похожей на дёготь.

– Дочка, потерпи, сейчас намажу – сначала запечёт, а потом как будто заморозит раны, – сообщил он и густо нанёс мазь вокруг торчащего древка. Анастасия скривилась, но после расслабилась и прикрыла глаза – видимо боль отступила.

Мужик подкатил поближе второй чурбак, уселся на него и осторожно примерившись, резким нажатием перекусил древко со стороны оперения. Тряпицей, смоченной в каком-то резко пахнущем растворе, протёр торчащий конец, чтобы в рану не попали грязь и щепки.

– Ну, доченька, теперь держись. Постараюсь вытащить быстро и резко, но всё равно, без боли никак не получится, – словно извиняясь сказал он.

Настя молча кивнула, стиснула зубы и зажмурилась. Резкий рывок, она лишь тихо застонала, когда стальной наконечник с обрубком оказался в руках мужика.

Быстро обработав рану, уложили измученную девушку на дощатую кровать с набитым свежим, душистым сеном матрасом, и она тут же впала в забытьё.

Мила, у которой жутко болела грудная клетка и шея, а на месте удара расползлась огромная, сине-фиолетовая гематома с бордовыми кровоподтёками, сама намазала ушибленное место пряно пахнущим густым отваром, который дал ей старик.

С благодарностью взяв из его рук лечебное варево, удалилась в другую комнату, решительно отказавшись от предложения помочь. Она бы ни за что не позволила ни одному мужчине, пусть даже такому пожилому, пялиться на её грудь.

Вообще-то, если уж быть честной перед собой, в её жизни был один мужчина, которому она бы позволили не только смотреть, но и намного больше. Только теперь его уже нет в живых, а она не смогла помочь, когда он в этом так нуждался…

Снова терзаемая чувством вины, к которой примешивалась ещё свежая боль утраты, принцесса улеглась на вторую кровать у окна и вскоре заснула.

Проспала несколько часов, на дворе едва светало, было ещё раннее утро, а старик уже суетился у очага. Вскоре он разлил по глиняным мискам наваристый бульон с кусочками утиного мяса, ароматной зеленью и ржаными сухарями.

– Иди поешь, дочка, вам нужно сил набираться. А подруга твоя как проснётся, мы и её накормим.

– Спасибо дедушка, – Милодора с благодарностью принялась за еду, – а как вас зовут? Вчера даже познакомиться не успели.

– Меня то? Меня все Отшельником кличут, или Старым Граем…

– Я Милодора, а подруга моя – Анастасия, но можно Настя, она не обижается, – улыбнулась девушка. – Как же вы тут один живёте?

– Один, давно один… Живу хорошо, травы собираю, коренья, делаю мази, снадобья разные. Рыбу ловлю, утки здесь много, а я ещё лук в руках держать не разучился. Плету корзины, короба, – он указал на сложенные в углу готовые изделия и незаконченные, плетённые из тонких ивовых прутьев, таких какие он заготавливал в момент их неожиданной встречи. – Тут лигах в двух, городок на берегу, вот на тамошнем на рынке продаю.