Туарег 2

– Не богохульствуй! – одернула его Лейла.

– Стараюсь, мама… Но с того проклятого дня, когда наш отец дал приют двум умирающим, несчастья преследует нас повсюду, куда бы мы ни направлялись. Как по мне, иногда стоит пренебречь древними обычаями.

– Ты прекрасно знаешь, что гостеприимство у туарегов – не только древний обычай. Это закон, через который нельзя переступать.

– Я согласен с тобой, мама, но почему-то никто, кроме имохагов, этот закон не соблюдает. За время, что мы провели в городе, ни один человек не открыл нам дверей своего дома. Сколько ночей мы были вынуждены провести под открытым небом, и это при том, что в домах, куда мы стучались, было предостаточно места.

– Да, много, я знаю.

– Тогда почему мы должны привечать незнакомцев, если сами они не поступают так же, как мы?

– Потому что нам повезло быть туарегами, а им нет. Считай, что это цена, какую мы обязаны платить за наше место в пустыне.

Слушая мать, Сулейман Сайях пришел к выводу, что спорить с ней бесполезно, а посему лишь пожал плечами и, чуть повысив голос, объявил:

– Этой ночью начнем копать проходку вдоль корня, и да будет так, как распорядится Аллах.

Двумя неделями позже грунт постепенно начал увлажняться, и вот появилась тоненькая ниточка воды.

Люди восприняли это как чудо. Конечно, чудо – найти воду там, где и намека на нее не было, если не считать полузасохших пальм, к которым привел их Аллах.

Они молились в течение всего дня и с наступлением ночи принесли в жертву последнего барашка.

Наелись до отрыжки, танцевали и пели, поливая себя водой из колодца Ахамука.

Теперь наконец, после стольких неурядиц, у семьи убитого Гаселя Сайяха, пребывающего в Джаннате, райском саду, был свой очаг.

Их очаг находился в скалистом массиве на краю пустыни, там был колодец и росло три пальмы.

Немного для людей.

Много для туарегов.

От подножия гор они наносили земли и высадили небольшой огород. Вот и пригодились семена, которые Лейла хранила в кожаной сумке.

Молодой Гасель ходил на охоту и время от времени возвращался то с ориксом, то с горной козой, а то и с газелью.

Женщины брали воду из колодца и поливали всходы.

Всем было чем заняться.

Дни сменялись неделями, недели – месяцами, прошел год и еще немало.

Колодец Ахамука был неиссякаем. Он давал людям воды ровно столько, сколько нужно. Хвала Аллаху – аль-Хамду ли-Ллях!

Лейла начала стареть.

Сулейман сделался еще сильнее.

Аиша превратилась в настоящую красавицу.

А Гасель Сайях, сын Гаселя Сайяха, с каждым днем все больше креп физически и все больше напоминал своего отца твердостью характера.

Старый Суилем умер, а спустя несколько дней после этого Рашид почтительно попросил разрешения уйти. Он захотел отправиться на юг, в те места, о которых столько слышал от деда. Ему хотелось найти там красивую женщину, с которой он мог бы создать семью.

Рашида благословили, подарили ему хорошего верблюда, ружье и козу в придачу. И ему и всем его потомкам была предоставлена свобода, а Лейла пообещала, что демоны гри-гри никогда не будут преследовать его.

Смерть преданного семье Суилема образовала пустоту в сердце пожилой женщины, а тут еще и Рашид решил уйти… Но она понимала, что добрейший великан имел право на свою собственную жизнь. И все же, когда Рашид со своими животными скрылся из виду, у нее возникло странное чувство, что та большая семья, которую ее покойный муж сумел создать, рассыпается, как песок. От могущественного клана, почитаемого в пустыне, осталась лишь горстка. Выживали они за счет колодца, носившего имя одного из ее сыновей.

В одно нестерпимо жаркое утро в конце лета с юго-востока послышался какой-то шум. Шум постепенно нарастал, и наконец на горизонте появился небольшой белый самолет – появился и начал кружить прямо над их головами.

Все, конечно, выбежали посмотреть. В городе они довольно часто видели самолеты, но здесь-то что ему делать?

Оглушительно тарахтя, самолет описал четыре или пять кругов, с каждым разом все больше сужающихся, а потом снова взмыл в небо и скрылся в том же направлении, откуда прилетел.

Все последующие дни Сайяхи и слуги только и говорили о происшествии. Каким ветром этот самолет сюда принесло? Что он тут выискивал? Летел-то так низко, что даже было видно пилота с густой всклокоченной бородой. Самолет был явно не военный, и это рождало новые вопросы. А может, и лучше, что не военный. Мало ли, искатели приключений… Пока они жили в городе, насмотрелись на таких. И просто туристы, и этнографы, и археологи, упрямо искавшие остатки исчезнувших цивилизаций в заброшенных уголках. Но у них-то что искать? Далеко на севере, в горном массиве Тассилин-Адджер есть очень привлекательные виды, и там сохранились наскальные рисунки, исследовать которые приезжали даже из Америки. Но здесь-то, здесь никаких таких видов нет, вершины скал больше чем на двести метров не поднимаются, и рисунков они вроде не замечали.

По прошествии недели о самолете забыли, и жизнь снова вошла в привычное русло: охота, огород, костер по ночам.

И вот однажды в тихий вечер, похожий на сотни других вечеров, на горизонте появился высокий столб пыли.

Аиша, первая заметившая его, тут же бросилась к старшему брату.

– Кто-то сюда едет, – сказала она.

Гасель Сайях вышел из шатра посмотреть. Столб пыли приближался с головокружительной скоростью, и вот уже можно было различить контуры красного автомобиля.

– Предупреди-ка Сулеймана, – попросил он сестру, вернулся в шатер и тут же вышел с двумя ружьями в руке.

Как только брат подошел к нему, он вручил ему ружье и жестом показал, чтобы тот занял позицию по другую сторону колодца, у подножия самой большой из пальм.

Рычащий автомобиль приблизился и остановился в десяти метрах от колодца, из него вышли два молодых человека в пыльной одежде.

– Ас-салям алейкум! – поздоровались они.

– Метулем, метулем! – прозвучало в ответ.

– Добрый вечер! – вежливо произнес на французском языке один из мужчин.

– Добрый! – Сайяхи знали французский, хотя родным у них был язык тамашек.

– Мы прибыли с миром.

– Что же, с миром будете приняты.

– Просим у вас гостеприимства.

– Считайте себя нашими гостями.