Черное дерево

Таможенник молча кивнул, просмотрел оба паспорта и сделал отметку о разрешении на въезд.

– Удачи! – сказал он.

На выходе из Аэропорта Давид поискал такси, и вновь у него возникло такое ощущение, что солнце сжигает кожу. Машина была раскалена до предела и когда они поехали по направлению к городу, то влетавший через открытые окна воздух совершенно не освежал.

– Здесь всегда так жарко? – с тревогой в голосе спросил он.

– Еще сильнее бывает… Сейчас зима… Какой отель предпочитаете, сеньор ?..

«Чадьен», «Чари» или «Ду Чад»?

Давида несколько позабавило отсутствие оригинальности в названиях, но вслух ничего не сказал.

– Который из них лучший?

– «Чадьен» – самый дорогой и в некоторых номерах имеется кондиционер, который всегда работает… Но еда будет лучше в «Чари»… Мадам, хозяйка отеля – прекрасная кухарка и к тому же красивая женщина…

– Тогда везите в «Чадьен».

– Как пожелаете, сеньор… Думаю, что вы сделали хороший выбор… Он более комфортабельный и с него открывается прекрасный вид на реку… – таксист помолчал, но молчание длилось не долго. – Вам нравится Форт–Лами?

– Еще не знаю…

– Верно… Все правильно… – закачал головой таксист. – вам понравится… Немного жарковато, но в целом замечательная столица, сеньор… Настоящее сердце Африки… Сюда приезжают люди со всего континента. Торговцы–арабы из Ливии и Алжира, купцы «хауссас» из Кано: суданцы и сенегальцы в поисках природной соды из озера; камерунцы, что переплывают реку и обворовывают нас; памуе и фанг идут из Гвинеи и Габона; пастухи фулбе гонят сюда свои огромные стада и даже конголезцы…

Они въехали в город, и Давид сразу же понял, что таксист был прав. Боскимано с кожей цвета битума сидел рядом с белой сахарауи, чье лицом было закрыто тканью, а рядом прогуливалась африканка с обнаженной грудью и большим кувшином на голове. Бунту, туареги, будума, арабы, египтяне, французы, греки, дагомеи встречались друг с другом на улицах Форта–Лами, общались, обменивались товаром, делились новостями, перенимали друг у друга привычки, обычаи, элементы культуры.

Трудно представить себе подобный город где–нибудь в Америке, в котором бы уживались индейцы из сельвы, пастухи из Анд, рыбаки с Карибских островов, ковбои Техаса, менеджеры из Нью–Йорка, Голливудские звезды, канадские эскимосы, жители Патагонии… Или европейский город, где по улицам прогуливались бы в национальных нарядах, например, андалузские цыгане, шотландцы и греки, саамы из Норвегии, турки в своих тюрбанах, тирольские пастухи, русские крестьяне, англичане и баски…

Такое необычное впечатление производил на приезжих Форт–Лами, где мирно уживалась вся Африка, потому что за пределами города существовала Африка расизма в Йоханнесбурге, другая Африка львов и сафари в Кении, третья – не прекращающейся гражданской войны в Конго и Нигерии, четвертая – политических интриг и египетских пирамид, пятая – это минареты и туризм в Мавритании, шестая –жажда и нефть Сахары, потом седьмая и восьмая, и еще много, много других Африк…

Пока водитель непрерывно нажимал клаксон, сгоняя со своего пути десятки велосипедистов, Давид осознал, что попал в сердцевину Континента и также в первый раз понял, что на таком Континенте, как этот, запросто могут существовать охотники за рабами.

Проехали через площадь Независимости, и таксист указал на двух этажное здание, стоящее на углу – «Отель Чари», рекомендовав его, как заведение с хорошей кухней, где имеет смысл как–нибудь поужинать.

Затем проехали перед тяжеловесным памятником, установленным в память о том, что именно из Форт–Лами отправилась экспедиция генерала Леклерка на встречу с танками Ромеля, и оставив слева дворец Правительства с почетным караулом, наряженным в абсурдные ярко красные костюмы, проехали вдоль берега реки и остановились перед входом в «Отель Чадьен», в саду с дорожками, усыпанными гравием.

– Если вам понадобится такси, сеньор, могу приехать в любое, время, сеньор, когда пожелаете… В Форт–Лами не всегда можно найти такси, сеньор, иногда это бывает трудновато и под таким солнцем не рекомендуется много ходить, особенно вредно для белых, сеньор… Так мне приехать, сеньор?

– Завтра. К восьми утра… Случайно не знаете, где я могу найти кого–нибудь из «Группы Черное Дерево».

– «Группа Черное Дерево»… – удивился таксист– Нет… Нет, сеньор… как вы такое могли предположить, что я знаю это, сеньор? Думаю, завтра к восьми я не смогу приехать, сеньор… – добавил он, нажав на педаль газа. – У меня на это время назначена другая встреча, сеньор…

В отеле и в самом деле были комнаты, где кондиционер работал и днем и ночью. Давид решил было принять ванну, но потом передумал, потому что вода из крана текла какого–то темно коричневого цвета, поступала прямиком из реки и скорее пачкала, чем смывала грязь. Довольствовался лишь горячим душем и то лишь потому, что пока вода текла по металлическим, открытым трубам, солнце нагревало ее до состояния близкого к кипению, а более–менее прохладную воду можно было получить ближе к девяти часам вечера и позже.

Он лёг на кровать и отдохнул немного, рассматривая потолок и тени, что скользили по нему, прислушиваясь к голосам и смеху женщин, стирающих на берегу реки Чари, а где–то далеко пел рыбак на диалекте кокото, направляя длинным шестом свою пирогу вверх по течению.

Как все это: и комната, и музыка, и пение, были похожи на то, как когда они вечером прибыли в Котону и остановились в отеле «де ла Плаге». Вымылись, а потом занимались любовью до полного изнеможения. И вот также лежали и смотрели на потолок, а какие–то женщины громко говорили на улице под окном, и рыбак чинил сети, сидя на песке, и громким голосом напевал что–то.

– Представлял себе когда–нибудь, что любовь может быть такой? – спросила она.

– Я бы всю жизнь только этим и занимался…

– И кто же мешает ?..

И они начали снова…

А человек продолжал напевать.

Он выглянул в окно и еще мог видеть его, пока пирога окончательно не скрылась за изгибом реки.

В другое время этот пейзаж впечатлил бы его: пылающее солнце, что–то среднее между красным и оранжевым, скрывающееся в ветвях раскидистого хлопкового дерева на берегу, а река несла свои воды неспешно и осторожно, увлекая с собой огромные куски зарослей папируса, напоминающие широкие плоты, толстые стволы деревьев, спящих кайманов, стаи белых цапель кружились в воздухе, серые аисты важно вышагивали и, изящно изгибая шею, вонзали острые клювы в песок многочисленных островков или в ил вдоль берега.

Женщины продолжали стирать, дети резвились вдалеке, какая–то девушка мылась, покрывая белоснежной мыльной пеной свою чудесную кожу света темного янтаря, старый чивудо замер на корме вытащенного на берег каяка и с бесконечным терпением ловил рыбу.

Где–то далеко гулко вздохнул гиппопотам.

Несколько лет назад в озере и реке водилось столько гиппопотамов, что гидросамолеты, летающие по маршруту Форт–Лами – Дуала, неоднократно переворачивались при посадке, сталкиваясь с массивными тушами.

Теперь гидросамолеты не летают более, а по некоторым слухам браконьеры скоро покончат и с гиппопотамами.

Африка заканчивается.

– О, Господи! И почему именно та Африка должна была закончиться? Почему именно Африка спокойных пейзажей и красивых животных? Не Африка охотников за рабами, голода, болезней и несправедливости?

Он отошел от окна, когда солнце полностью скрылось за горизонтом. Спустился в бар, в этот час он был единственным посетителем, заказал виски и не спеша выпил. Бармен, долговязый француз в зеленой жилетке, с веснушками по всему лицу, встал перед ним и продолжил методично полировать бокалы. Внимательно посмотрел на Давида и наконец спросил:

– Наемник?

Давид устремил на него не понимающий взгляд:

– Простите?

– Вы наемник? Уже некоторые прибыли сюда… Ходят слухи, что Организации Объединенных Наций потребовала от Франции вывести своих десантников и президенту Томбалиайе ничего не оставалось, кроме как прибегнуть к помощи наемников… Здесь их очень сильно уважают… – объяснил он. – Нужны будут, чтобы немного притормозить этих чертовых туарегов.

Давид отрицательно покачал головой:

– Нет, я не наемник… – помолчал немного и добавил. – Может быть, вы знаете, где можно найти «Группу Черное Дерево» ?..

– «Группу Черное Дерево»? – бармен инстинктивно понизил голос, хотя в баре никого кроме них двоих не было. – Нет. Не имею ни малейшего представления где найти эту «Группу», если они вообще существуют… А зачем они вам?

– Мне нужна их помощь… Охотники за рабами похитили мою жену в Камеруне…

– Вот дерьмо !.. Это довольно сложно…– бармен перестал полировать бокалы и, нагнувшись над стойкой, тихо произнес:

– Советую не упоминать об этой «Группе» во всеуслышание… Кое–кто не испытывает в отношении них больших симпатий.

– Это почему?