Железная леди

Кирилл резко дернул меня за руку, повалив на пол, между сиденьями, и упал сверху, накрыв своим телом. Оглушительная непрерывная автоматная очередь, пули, вонзающиеся в кузов седана, с легкостью пронизывая его тонкий металл, и битые стекла, градом осыпающиеся на нас – заставляли вжиматься в пол как можно сильнее. Мне казалось, что в тот момент я перестала дышать, ощущая на себе тяжелое тело Хромова. Страх, боль, удушье, сильная дрожь и невыносимая пульсация в голове от звука выстрелов – не позволяли что-либо понять и осознать. Просто вереница событий, кажущихся бессмысленными и отсутствие выхода впереди.

Очередь прервалась. Кирилл, мгновенно поднявшись, схватил меня за руку и, распахнув настежь дверцу седана, прыгнул в кювет, увлекая меня за собой. Упав в высокую колючую траву, я подняла голову, наблюдая, как «Фольксваген», словно мифическая Стимфалийская птица, летит над пропастью. Казалось, такое возможно только в кино. Выглядел этот полет абсолютно нереально, будто комбинированные съемки, к тому же не очень-то хорошего и профессионального качества. Но, к сожалению, кинематограф тут был ни при чем.

Удар метала о землю, и оглушительный взрыв заставили прижать тело к земле как можно плотнее. Оно продолжало дрожать, а в ушах что-то громко стучало, очень напоминая сердце. Хромов снова схватил меня за руку, и мы побежали в горы, поднимаясь все выше. Спотыкаясь о булыжники и сухие ветки, я держалась на ногах только благодаря Кириллу, сжимающему пальцы на запястье. Снова раздались выстрелы за спиной. Пули свистели над нашими головами, безжалостно вонзаясь в стволы высоких сосен. Ощущение того, что мы находимся на поле боя, не покидало ни на мгновение. Адреналин в крови подавлял чувство страха, делая его практически неощутимым и незаметным. Движение на грани твоих физических возможностей не оставляло ни сил, ни времени распознать в теле посторонние, отвлекающие от происходящего эмоции.

Кирилл дернул тело в сторону и повалил меня на землю. Мы оказались за большим валуном, спасающим от все еще свистящих в воздухе пуль. Происходящее напоминало компьютерную игру, особенно звук свинца, безуспешно пытающегося вонзиться в горную породу. Выстрелы становились громче, сообщая о приближении стрелков.

–– Тебе нужно идти, – неожиданно произнес Кирилл, продолжая бороться со сбившимся дыханием. Повернувшись к нему, я непонимающе посмотрела в глаза, думая, что мне слышатся эти жестокие несправедливые слова. – Они убьют нас, – сжав мою руку, объяснил он свое решение. – Я не смогу защитить тебя.

–– Ты же обещал, что не отдашь меня, – находясь в оцепенении, произнесла я монотонно, не находя в себе сил для выражения эмоций.

–– Не отдам, – подтвердил Кирилл и даже кивнул. – Сандра, я не могу подвергать тебя опасности. Да у меня даже ствола с собой нет, – он резко дернул тело на себя, прижав крепко к груди, когда очередные пули, свистя, вонзились в каменную броню. – Они убьют тебя…

Выстрелы стремительно приближались, расползаясь в стороны. Судя по звукам, нас попросту окружали, наверняка, даже не подозревая того.

–– Я не хочу без тебя, – произнесла я, со слезами на глазах, – я не хочу с ним…

–– Сандра, послушай, – начал взволнованно Кирилл, – мои ребята мертвы, я остался один. Я ничего сейчас не могу сделать… Они не знают, что ты сбежала, наверняка Сабуров уверен, что тебя снова похитили…

–– А если он знает?..

–– Он не причинит тебе вред, – неуверенно произнес Хромов, хотя мне показалось, что он, напротив, уверен в том, что Сабуров «казнит» меня, как только я покину наше каменное укрытие. – Я заберу тебя… позже… не сейчас…

–– Обещаешь? – спросила я, ощущая слезы на коже, омывающие ее холодом.

–– Я люблю тебя… – произнес Кирилл, не отвечая на вопрос. – Люблю…

Он крепко прижал меня к себе, впившись в губы. Хромов сжимал их, пытаясь навсегда запомнить сладость, хотя в тот момент они были солеными от горьких слез.

–– Давай, Сандра, иди, – отстранив меня, произнес Кирилл с болью в голосе.

–– Уходи, – произнесла я, когда автоматные очереди образовали паузу в пространстве, даря природе время насладиться тишиной.

Поднявшись во весь рост, я покинула убежище и, поднимая руки над головой, стала двигаться по направлению к мужчинам, которые стояли между соснами, не так далеко от нашего укрытия. Они прятали тела в камуфляжной форме за стволами, периодически высовывая черные головы в балаклавах и поглядывая на меня. Слезы струились по лицу, а я продолжала глотать их, не в силах поверить в то, что добровольно возвращаюсь в каземат к своему жестокому надзирателю.

–– Не стреляйте, – громко произнесла я, продолжая движение вперед.

Мужчины опустили дула автоматов в землю, покидая укрытия (я даже представить не могла, что их так много). Похоже, Сабуров поднял целую армию против одного Кирилла.

–– Где он? – спросил один из мужчин, приближаясь ко мне и обнажая свое лицо.

–– Он ушел, – произнесла я, замерев на месте, – я одна.

–– Все хорошо, – произнес он, повесив на плече автомат. – Ты цела? – я лишь кивнула в ответ, не в силах больше произносить слова.

–– Прочешите лес! – приказал командир с погонами капитана на плечах, обернувшись назад, а я напряглась всем телом.

Один из мужчин, наверняка тот, что был старше по званию многочисленного отряда, махнул рукой и все стрелки начали движение вперед, направляясь к вершине горы. Оставшийся со мною рядом капитан с автоматом на плече достал из кармана мобильный и прижал его к уху. Ответа ждал он недолго, как только в динамике послышался голос, мужчина стал говорить громко и быстро:

–– Дамир Робертович, Александра у нас… Он бросил ее в горах… Да, она в порядке… Понял вас. Так точно, – кивнул он, вернув мобильный в карман. – Я отвезу тебя, поехали…

Предстоящая встреча с Сабуровым погружала сознание в липкий страх. Думать о чем-то, кроме того, что ожидает меня дома, было невозможно. Я все отчетливее ощущала внутри себя сожаление о совершенном мною необдуманном и опасном поступке. Нельзя было поддаваться желанию и порыву, прыгая в омут с головой. И почему я вдруг решила, что Сабуров махнет на меня рукой и отступит? Почему не подумала о том, что кинется он на поиски? Почему не подумала, что найдет? Руки не переставали дрожать, а сердце все так же билось быстро и громко, отдаваясь где-то в висках эхом.

Полицейская «Лада» замерла напротив ворот моей вечной тюрьмы, а я с силой сжала пальцы на дверной ручке, не желая покидать безопасное место. Из калитки вышел Дамир, зло щуря глаза. Мужчина поспешно, с каким-то волнением покинул салон и, подойдя к нему, что-то стал говорить, периодически дополняя слова жестами. Сабуров отмахнулся от него, не желая ничего слушать, и подошел к седану, распахнув заднюю дверцу. Я смотрела в его глаза, испытывая страх, кутавшийся в холодную и колючую ненависть. Его пальцы сжались на моем плече и вынули тело из авто, словно легкую игрушку из коробки.

Оказавшись в доме, Дамир усадил меня на диван и опустился рядом, всматриваясь в глаза так пристально, что я ощущала жуть, бегающую по спине, словно в поисках выхода из лабиринта. Она металась из угла в угол, покалывая кожу, медленно покрывающуюся испариной.

–– Кто он? – раздувая ноздри от негодования, спросил, наконец, он.

–– Кто? – с испугом посмотрела я на него, совершенно ничего не соображая от страха.

–– Чего он хотел? – не ответив на мой вопрос, Сабуров задал свой, очередной.

–– Сказал, что ты заплатишь ему за все, – не думая ни секунды, соврала я, да так уверенно, что даже сама поверила в свои же слова.

–– Как он выглядит? – продолжал щуриться и раздувать ноздри он, подрагивая от гнева.

–– Невысокий, с черной бородой… – продолжала я фантазировать, тем самым обеспечивая себе какое-никакое будущее и стараясь подмостить солому для пущего комфорта. – Он нерусский, – добавила я порцию лжи, дабы Дамир и не думал сомневаться в моих словах.

–– Как ты покинула дом? – нахмурил он лоб, а в его зрачках вспыхнула ярость. Казалось, вот сейчас он и вцепится в мое лицо, не сдержавшись.

–– Спряталась в салоне «Шкоды» охранника, – маскируя грехи Никиты своим враньем, я старалась создать видимость искренности и спокойствия.

–– И где ты была? – Сабуров все еще держал себя в руках, только шипящие ноты его голоса выдавали негодование.

–– Пила в баре, – призналась я. – Послушай, Дамир, я так больше не могу, – начала я, а Сабуров напрягся, хмуря лоб все сильнее. – Я не жена. Я – заложница. Ты не имеешь право ограничивать мою свободу.

–– Да, – согласился он, – ты не жена. Ты – глупая стерва, которая нихрена не понимает в этой жизни, – недовольно скривился Дамир. – Ты принадлежишь мне, и так будет всегда. Именно поэтому я имею право, делать с тобой то, что посчитаю нужным.

Я смотрела в его жестокие глаза, не веря своим ушам. Казалось, Сабуров бредит, произнося эти слова.

–– Еще одна подобная выходка и ты будешь сидеть на цепи, как твой бесполезный кобель, – прошипел он, сжав пальцы на моей руке. – Приведи себя в порядок, смотреть противно, – отпуская меня из плена своей хватки, приказал Дамир и поспешно поднялся с дивана.

Когда он покинул каминную, хлопнув с ненавистью тяжеленной дубовой дверью, я откинулась на спинку дивана и закрыла глаза. Эта жизнь становилась все более невыносимой, испытывая мое терпение, которое было раздуто до таких неимоверных размеров, что угрожало лопнуть в любой неподходящий момент.

Следующим утром Дамир, словно оттаял. Он был ласковым и спокойным, что настораживало. Я не верила Сабурову, когда характер его приобретал светлый оттенок, становясь мягким и пушистым. Все это очередная игра, которая ничем хорошим обычно не оканчивалась.

После завтрака Сабуров вернул мне ключ от моего кабриолета, который я получила в качестве приза за первое место в международном конкурсе «Вуменс физик». «Мерседес», цвета электрик, был самым ценным подарком, который достался мне неимоверно тяжело. Похоже, за всю соревновательную карьеру это был самый сложный подготовительный этап, поэтому и награда представляла особую ценность для меня.

А вечером Дамиру вздумалось вывести меня в свет, и это мне сразу же не понравилось. Проводить наедине с ним время, желания не было вовсе. Но разве я могла спорить с Дамиром и оглашать свои желания? Нет. Проще было подчиниться, дабы не злить этого жестокого кровожадного монстра с эмоциональной лабильностью. Два часа проведенных в салоне красоты сделали меня похожей на куклу, что вызвало лишь отвращение. Я не привыкла к яркому макияжу и пафосной прическе, ведь в спортзале во всем этом не было необходимости. Конечно, соревнования обязывали выглядеть ярко и броско, но я не так часто участвовала в них, а после замужества это осталось для меня в прошлом.

Хостес с милой улыбкой распахнул перед нами зеркальные двери ресторана и вежливо пожелал приятно провести время. Оказавшись в просторном белоснежном зале, словно в больничной палате, Дамир взял меня за руку и с восхищением осмотрел тело с головы до ног. Он с гордостью подвел меня к круглому столику и, отодвинув стул, произнес:

–– Ты шикарно выглядишь.

Не обращая внимания на его слова, я опустилась на мягкое сиденье и откинулась на высокую спинку. Мне было безразлично, что думает обо мне Сабуров. Его слова восхищения меня никогда не трогали и не доставляли удовольствия. Эта похвала «палача» перед экзекуцией звучала, как издевательство и насмешка. Дамир сел напротив, рассматривая безразличие в холодных глазах с абсолютно равнодушным видом. А его, похоже, вовсе не трогало мое безразличие.

Спустя минут сорок официант принес наш ужин и, пожелав приятного аппетита, удалился. Я сидела неподвижно, пристально глядя в тарелку с греческим салатом, словно пытаясь в нем отыскать смысл своей никчемной скучной жизни. Желание было одно – как можно скорее оказаться дома и предпочтительно наедине с собой.