Безразмерный спецназ

– Нет, только не это!

Но это – грозное непрерывное гудение гонга – звучало и созывало всех к штабу.

– Лысый только что сбежал! – на ходу сообщил Прыгун, еще больше заикаясь от волнения. – Выскочил как ошалелый за ворота, а Вдова следом!

– Бежим за ними, может, успеем еще спасти мужика! – крикнул Александр.

«Спасите», – раздалось вдали, затем послышался яростный собачий лай и через минуту в зарослях раздались душераздирающие вопли.

– Опоздали!

Группа толстяков в страхе замерла. Из леса, навстречу им, вышли два санитара с носилками, на которых раскинулось бледное неподвижное тело, накрытое простыней. Взгляды всех приковало кроваво-красное пятно между ног пострадавшего. Бубликов осел на траву, а остальные, почувствовав головокружение и зримую боль внизу живота, в ужасе попятились. Подбежавший Кузьмин раздвинул толпу, осторожно приподнял простыню и сдавленно, как бы про себя, произнес: «Уже не помочь, все всмятку!»

Вечером, на тайном собрании возле пруда, вовсю кипели страсти. Одна выплеснулись из Бубликова и окатила всех:

– Нас сюда для опытов заманили, хотят опробовать на нас запрещенные препараты! А некоторых, у которых все анализы в порядке, уже на органы разделывают! Краснов якобы утонул, лысый от шока якобы умер, устроят им тихие похороны, остатки кремируют, и концы в воду!

– Лысый вроде пока не собирается помирать?

– О том и разговор! – нагнетал обстановку психиатр. – Видели, какая за ним машина приехала? Нет, не скорая помощь – холодильник! Так и написано: «для замороженных продуктов»! Да, погрузили туда втихаря покусанного лысака, а тот даже и не пошелохнулся, усыпили, небось! По дороге в холодильнике на запчасти раскромсают и доставят на место уже в коробочках, по частям! Не верите! А у меня свидетель есть, давай, говори, – прошипел Бубликов и с силой толкнул Прыгуна в бок.

– Ой! – сжался тот. – Я сомневаюсь, стоит ли говорить…

– А ты не сомневайся, рассказывай, мы разберемся.

– Я несколько раз, так, случайно, слышал, как капитан Федоров звонил в какую-то больницу, обещал, что если им доноры подойдут, он без проблем сколько надо доставит.

– Самого Федорова, между прочим, в лагере не наблюдается, – сверлил глазками испуганных толстяков Эдик. – Ждет в подпольной клинике прибытие живого «товара», вернее, частично живого.

– Не вериться мне, что Федоров такими делами занимается, недоразумение это.

– Сам ты недоразумение! – злобно шикнул на Прыгуна Бубликов. – Тут наши жизни на волоске висят, и каждый может завтра на разделку пойти! Тебе-то бояться нечего, такого как ты точно напоследок оставят, а на меня многие польстятся – не пью, не курю, распутством не злоупотребляю…

– Речь не о тебе, правильный ты наш! – осадил не в меру разошедшегося хвастуна Арсеньев. – Что-то действительное необъяснимое твориться здесь, с этим никто не поспорит.

– Да, загадочные дела происходят в нашем тихом омуте, страшные дела, непонятные.

3

– Страшно непонятные дела происходят в нашем лечебно-трудовом центре! – с душевным надрывом начал профессор Зудин. – За эти две недели, что вы находитесь под нашим бдительным надзором, ваша поголовная жировая масса уменьшилась в среднем на пятнадцать процентов! Уменьшилась, но не у всех! Некоторые личности, вопреки всем законам природы, логики и новейшим методикам, а может, назло мне, никак не хотят расставаться с лишними килограммами! Посмотрите внимательно на этих уникальных, в отрицательном смысле, индивидов!

Все повернулись в сторону Арсеньева и Парнаса. Эти разрушители «всех законов и логики» не переставали всех удивлять.

– Возможно, я не знаю всех нюансов этого загадочного дела, но обещаю, что того, кто укажет мне на причины моих бессонных ночей, ждет огромная награда: его фамилия будет вписана в вечность на страницах моего следующего научного труда! Его портрет будет повешен среди галереи медицинских плакатов!

Диетолог перечислял «награды» и, не усмотрев на лицах ожидаемой радости, униженно добавил: – А еще ему достанется большой кусок клубничного пирога, со сливками!

Все жадно сглотнули и виновато посмотрели на двух друзей. Те переглянулись и поспешили уединиться от любопытных взглядов.

– Да, хитрый мужик этот Федоров, всегда так: сам весь в крестах, а чужая голова в кустах! – негромко начал Арсеньев. – Через других действует, вроде он и ни при чем! Подкинул Зудину идейку подкупить оголодавших простачков, поманить клубничкой с пряником! Теперь они от нас ни на шаг не отстанут, все пятки оттопчут. Как к нашим закромам пробиться, когда десятки любопытных глаз спину сверлят?

– Я с самого начала говорил, не надо поддаваться соблазну, – вздохнул Парнас. – А теперь приходиться выкручиваться, друзей обманывать. Давай, Витька, не пойдем сегодня на встречу?

– А если тетка разыскивать нас будет, по кустам шнырять? Увидит кто постороннее лицо, начальству донесет. Поймают её, она нас и сдаст.

– И то верно. Придется идти, но на сердце у меня как-то неспокойно.

Да, очень трудно скрывать от всех маленькую тайну, тайну, приятно отягощающую желудки двух друзей, и страшно тяготившую душу одного из них!

Корнями эта таинственная история уходила в соседний лес, где несколько дней назад третий отряд, а это пятая и шестая палаты вместе, собирали грибы для местной кухни. Этот день начался как обычно, на стадионе, где каждый был на своем месте и в своем амплуа: Бубликов так расшипелся от возмущения, что резинка на его отвисших штанах с треском лопнула; Гоша, узрев перед собой Бубликовские трусы цвета захмелевшей фиги, отвлекся и с разбегу протаранил тесный строй толстяков. Те раскатились по всему полю, и притворно громко ахая и ахая, прокатались на травке всю тренировку.

Петр Прыгун не участвовал в массовом повальном беспорядке и внимательно прислушивался к шороху у дальнего края забора, скрытого в густых зарослях шиповника.

– Что, опять съемочная группа приехала, камеры устанавливает? – беззаботно пошутил юморист.

– Нет, это другое, и началось оно несколько дней назад, а может и раньше, только мы внимания не обращали.

– Что – это?

– Шуршание у забора, хихиканье, писк…

– Апчхи! – раздалось сзади и перед «спортсменами» появилась как из воздуха щупленькая старушка. – Здравствуйте, сынки. Что-то, я гляжу, вы припозднились, роса давно сошла, грибы на солнцепеке засыхают, а вы еще даже не умыты!

– Познакомьтесь, это ваш проводник в мире грибов – Кокандрия Ивановна, – представил бабушку старшина.

– Можно просто баба Кока, – улыбнулась та. – Давайте, побыстрее собирайтесь, летом час за день считать надобно, иначе зимой с голоду вспухнешь.

Толстяки быстро позавтракали и засеменили вслед за старушкой.

Лес встретил грибников ароматом разнотравья, приятной прохладой и несмолкающим птичьим пением. Проводница легко и проворно продвигалась сквозь густые заросли, время от времени нагибаясь за очередным груздем или масленком. Остальные старались не отставать и занимались «тихой охотой» с азартом, сопровождая каждую находку восторженными комментариями. До обеда время пролетело незаметно, никто даже не успел подумать о еде, а Кузьмин уже звал всех к импровизированному столу на зеленой солнечной полянке.

– Молодцы, неплохо поработали, – урчал от удовольствия старшина, поочередно заглядывая в каждую корзинку и любуясь отдельными экземплярами. – Часика три побродим еще, пособираем, а потом Кокандрия Ивановна поганки отсортирует, и весь урожай на кухню отправим, Тучкину на разделку. Вот славно сегодня поужинаем, и на супчик хватит, и на жаркое!

– Приятная перспектива! – с набитым ртом промямлил Жорж Адамов, антипоклонник женского пола.

– Послушайте, не налегайте так на еду, оставьте что-нибудь для Оси, – сказал Александр. – Он, наверное, на грибное место набрел и не слышал, как на обед звали. Осип, Блендер, ау?

В ответ тишина.

– Обычно эта мясорубка первым за стол садиться и последним вылезает! – пробубнил психиатр. – Неужели и он сбежал?

– Не говори глупости! – оборвал Эдика Арсеньев. – Человек, может, заблудился или в овраг упал и сломал себе что-нибудь.

– Верно, надо идти в лес, искать его.

Далеко идти не пришлось – на пригорке, прислонившись к стволу раскидистого дуба, тихо стонал позеленевший Блендер. Рядом, как в русской народной сказке, стоял огромный, выше пенька масленок, шляпку которого по всему краю обкусанный чьими-то зубами.

– Что ты ел, сынок, говори? Какие грибы жевал, эти? – допытывалась бабка Кока у Осипа, поочередно доставая из корзинки очередной вид гриба.