Хранители пяти сердец

В чем в чем, а в экзотике Ариадна знала толк. Она училась в вузе, где даже название пропагандировало дружбу народов. А, повзрослев и не изменяя своим пристрастиям, из-за этой дружбы-любви она перестала общаться с родителями и уехала из элитного поселка в Подмосковье в маленькую съемную квартирку. Не смог ее папа – военный дипломат – смириться с выбором дочери, а она тогда была сильно влюблена в индуса, адепта тантрических практик. Страсть продержалась недолго, буквально до первого прозрения Ариадны, когда она внезапно нагрянула в йога-студию, застав любимого за практическими занятиями тантрической любовью с одной из его прихожанок. В искусстве тантры Рави не было равных. Ариадна потеряла голову от смуглого бога любви в индийской экспедиции и привезла его с собой в Москву, организовав ему тут маленький храм – йога-студию на Садовом кольце. Но он ее стараний и искренности чувств не разделил, аргументировав это псевдофилософией: весь мир – любовь, и он, Рави, – часть этого мира – не может отказывать ему в обмене любовью, ну, или что-то в этом роде, Сандра уже не помнила, ей вообще были противны мужчины-ловеласы, какую бы аргументацию они ни подводили под свою распущенность.

Эрудит со знанием семи языков, Ариадна была незаменимым переводчиком для больших смешанных делегаций. Ее часто вызывали на международные конференции. Звали и в постоянный наем в «большую тройку» консалтинговых компаний, но она хотела быть свободной от всяческих обязательств и условностей. Много путешествовала по Ближнему Востоку, изучала археологию и историю. В общем, находка, а не друг. С ней можно было проболтать с вечера до утра, не замечая времени.

Собственно, свободолюбие и делало ее одинокой. Ариадна никогда не была замужем, отношения с мужчинами у нее длились не больше двух-трех месяцев. Ариадна была классически красива. Высокая, стройная. Мама Ариадны была очень похожа на актрису Элину Быстрицкую в молодости. А Ариадна – на маму. Только телосложением и ростом – в аристократичного тонкокостного отца. Нимфа, богиня. Как ее только ни называли мужчины. Посвящали стихи, один поклонник даже написал поэму на фарси. Она была очень легка в общении и изящна в манерах. Ее знание иврита, латыни, хинди, французского, арабского, английского и итальянского языков стирали границы стран и континентов. Она не могла долго находиться в одном месте. Ездила в экспедиции, писала статьи в различные международные научные журналы, как правило, под псевдонимом, который был хорошо известен в профессиональных кругах путешественников и исследователей. Блогами принципиально не увлекалась, считая их попсовым развлечением как для пишущих, так и для читающих.

И все-таки откуда взялся этот джигит в ее сне?

– Я венецианец, как будто прочитав мысли Сандры, улыбнулся Элвис, обнажив белоснежные идеальные зубы. – Русский язык знаю не очень хорошо, но ваша подруга любезно согласилась мне помочь, у нас с ней культурный обмен и взаимопомощь. Я для лучшего эффекта читаю классику на русском, поэтому моя речь может показаться вам старомодной.

– Да, Элвис – очень способный ученик, еще полгода назад он мог произносить только несколько приветствий на русском, а сегодня мы с ним обсуждаем роль Пастернака в литературе двадцатого века, – улыбнулась Ариадна.

– Пастернак жил в Венеции и ходил с ней на свидание, по его словам, – оживилась Сандра. – Я обожаю Италию, а Венеция в любимицах среди прекрасных городов. О, как, должно быть, чудесно жить и наслаждаться красотой этого волшебного города!

– Да, вы абсолютно правы, Венеция – мой мир, моя душа. Я историк искусства, а вы чем занимаетесь? – венецианец блеснул ослепительной улыбкой и пристально посмотрел на Сандру.

– Я председатель совета директоров в одной финансово-промышленной корпорации, но эта корпорация принадлежит моему бывшему, а я от него ушла накануне вечером, поэтому несколько формальностей – и я безработная, – равнодушно болтая ногой, ответила Сандра.

– Сандра у нас вообще очень талантливая, у нее был бизнес – сеть студий загара, а начинала с одной, – поспешила реабилитировать профессиональные данные подруги Ариадна.

– Да, Ари, Влад их у меня купил, с этого все и началось, – взгляд Сандры как будто устремился внутрь щемящих воспоминаний, тень от которых сразу же отразилась на ее лице.

– В Италии женщины больше нацелены на семью, но я приверженец свободы выбора, – продолжал улыбаться Элвис, но взгляд его стал серьезен.

– В Италии очень много любви, – мечтательно улыбнулась Ариадна.

– Александра, извините, что я так скажу сейчас, иногда мне по профессии приходилось видеть, как под шедевром живописи на холсте великого мастера находили абсолютно другое произведение, другой сюжет – ну, вы меня понимаете. И тот сюжет, которому поклонялся до этого весь мир, существовал лишь до того момента, пока не находили истинный. Иногда там могло быть несколько эскизов, один над другим. И как вы думаете, какой сюжет для мастера был важнее: тот, что он оставлял на виду, или тот, что надежно спрятан? Что он хотел этим сказать, оставляя послание потомкам, что будут любоваться его искусством спустя столетия?

Сандра в недоумении посмотрела на венецианца. Какого черта он лезет со своими умозаключениями в ее жизнь? Может, в Италии принято лезть в душу первому встречному, но, хоть к этому часу на кухне у подруги сложилась вполне располагающая обстановка, это не значит, что она позволит кому-то интерпретировать ее решения, пусть даже и с претензией на изящность.

– Еще раз прошу простить меня, если я заступил на вашу границу, – прямодушно и без тени иронии или сожаления произнес Элвис.

– Знаете, Элвис, возможно я и камуфлирую дополнительными красками истинный эскиз своей жизни, но я точно не готова вам позволить стирать верхние слои, чтобы добраться до истины. Творческим людям присуще ощущение вседозволенности, они в своих грезах не видят реальности, и их заносит, что с вами сейчас и произошло. Но, делая скидку на то, что вы иностранец и не знаете чужой культуры, я не стану на вас сердиться.

– А как вы понимаете, где реальность, а где грезы, Сандра? Разве это доступно обычному человеку? Вот сейчас мы с вами в реальности или в грезах? – не отступал Элвис.

– Элвис, я понимаю, что ночь и все устали, плюс еще трудности перевода, давайте остановим наш метафизический спор на пожелании друг другу спокойной ночи, – Сандра, спрыгнув с подоконника, прошла в комнату с твердой решимостью поехать ночевать в отель.

Ариадна поспешила за ней.

– Санечка, постой, куда ты?

– Я не хочу играть в ваши игры, я поняла, что это очередная твоя пассия, ты развлечешься и отвезешь его назад к запыленным идеалам искусствоведения. Зачем ты рассказала ему обо мне и моих отношениях? – злилась Сандра, натягивая платье.

– Сандра, дорогая, я ничего не рассказывала ему о тебе, и тем более он не хотел сделать тебе больно своими словами, это искренний порыв интуита, ты прости его.

– Ари, я переночую в отеле, не буду вам мешать, извини, что вторглась и нарушила твое пространство, – торопливо переодевалась Сандра.

Звонок в домофон и одновременно на мобильный прервал их эмоциональный диалог. Ариадна кинулась к окну.

– Сандра, во дворе несколько внедорожников и люди, похожие на личную охрану, думаю, это за тобой. Что будем делать?

Домофон тем временем не унимался. В кухне горел свет, это, видимо, вселяло настойчивость в звонящих. Мобильные Ариадны и Сандры тоже звонили непрерывно. В комнату, постучавшись, заглянул Элвис:

– Да это настоящий штурм, синьоры, сдается мне, что эти люди не намерены останавливаться и пойдут до конца.

Сандра наконец осознала, что деваться ей некуда. Бесцеремонность Элвиса сейчас, когда она пребывала под натиском службы безопасности Влада, уже казалась детской шалостью, и Сандре было немного стыдно за свою эмоциональную реакцию. Она присела на пол. Выходить и, значит, возвращаться к Владу она категорически не хотела. Как противостоять такому напору, она не могла сообразить, тем более начались звонки и стук в дверь: охранникам удалось пройти в подъезд в третьем часу ночи. Удивительно, но окраины Москвы так равнодушны, что на шум в подъезде никто не откликнулся. Вызывать полицию бессмысленно: на бытовые ссоры никто не обратит внимания. Сандра села на пол и зарыдала.

Элвис присел рядом и взял Сандру за руку.

– Александра, вы не обязаны делать то, чего вам не хочется. Этот союз – не ваш выбор, он создан искусственно, и, если вы позволите, я вам расскажу об этом более подробно завтра. Но сейчас вам нужно выйти и поехать с ними, чтобы забрать свои вещи, их ни в коем случае нельзя оставлять ему. Вытрите слезы, поезжайте в этот дом и соберите все свое до пылинки. Оставьте ему все вещи, что он вам дарил. Я с вами завтра встречусь, не потеряйте этот браслет.

С этими словами Элвис надел на руку Сандре серебряный изящной выделки браслет. Он был инкрустирован чароитом чудесного фиолетового оттенка и гравирован какими-то знаками, на которые Сандра в суматохе не обратила внимания. Тем временем входная дверь в квартире Ариадны выдерживала настоящую осаду, до комнаты доносился грохот от непрерывного стука. Молодчикам была дана команда еще и нажимать на сигнал в автомобилях. Нагромождение этих звуков напоминало Сандре темы Апокалипсиса в различных произведениях. Наконец она решительно поднялась с пола, вскинула копну волос и направилась к двери. С размахом распахнула ее, да так, что двое стучавших охранников чуть не ввалились в квартиру.

– Какого черта вы тут делаете?! – напустилась на остолбеневших парней Сандра.

– Здравствуйте, Александра Эдуардовна, нам приказали вас разыскать, Владислав Аркадьевич очень беспокоился, когда вы пропали и никто не знал, где вы. Нам приказано вас сопровождать. Желаете здесь остаться или поедете? Владислав Аркадьевич в машине внизу.

Сандра натянула сапоги, накинула пальто и, растолкав охранников, поспешила по лестнице вниз.

Глава третья.

Побег

Сандра ехала, расположившись на заднем сидении внедорожника, через ночную осеннюю Москву. Она включила режим безразличия и рассматривала мокрые листья на окнах автомобиля, которые приносили ветер и дождь. Порывы ветра были такие, что на мостах и эстакадах машину раскачивало из стороны в сторону. «В гармонии с природой», – внутренне иронизировала Сандра и лихорадочно обдумывала план дальнейших действий. Ее свободолюбивая натура не терпела давления. Любое нарушение своих границ или моральное насилие она жестко пресекала и переставала общаться с человеком навсегда. Но с Владом так не выйдет. Не отпустит он ее просто так: а что про него сотрудники, партнеры, прислуга, в конце концов, подумают и скажут? Ведь его перестанут уважать, если женщина, которой он так доверял и, по его мнению, так много дал, вдруг возьмет и бросит его. Общественное мнение для Владислава являлось смыслом почти всех его деяний. Получить одобрение окружающих, внимание и почет. А тут девушка, почти жена ушла. Что же делать? Как заставить его отказаться от нее? Сандра провалилась в сон.

И вот она уже в своей гостиной разбирает чемоданы с вещами, что забрала из дома и пентхауса Влада. Сколько же барахла насобирала – все какие-то бездумно-безумные наряды, украшения, меха. А обуви сколько – ей и за десять лет всю не сносить, даже если каждый день новую пару надевать. Звонок в дверь отвлек ее от размышлений. На пороге вырос Элвис и смело шагнул внутрь квартиры.

– А самое главное ты не забрала у него!

Сандра не удивилась обращению на «ты», не удивилась появлению Элвиса в своей квартире. Ее внимание было приковано к сувениру, который она привезла из Соединенного Королевства несколько лет назад и который теперь был в руках ее гостя. Это была милая безделушка, которая стояла у нее на буфете в гостиной. Она ее прихватила вместе с фоторамками, когда переезжала к Владу. Это были шары Ньютона, она их приобрела вместе с веджвудской статуэткой пастуха с барашками и изящными щипцами для сахара в одной антикварной лавке на окраине Лондона. Барашков и щипцы она подарила маме. А шары Ньютона оставила себе. Они были сделаны из какого-то полудрагоценного камня и напоминали модели планет. А подставка и нити были из какого-то металла, напоминавшего сплав меди и бронзы с вкраплениями серебра. Шары так бодро и слаженно качались среди сплинующего антиквариата прилавка, что Сандра, решив, что по темпу жизни нашла единомышленников, не смогла пройти мимо. Помнится, с ними на таможне возникли какие-то сложности – служащий никак не хотел пропускать сувенир в ручной клади, уж очень они сигнализировали о себе на досмотре.

– Элвис, я не прошу тебя объяснить, как ты нашел мой дом, но как ты прошел охрану Влада и забрал мою вещь, объясни мне? – Сандра, не заметив, тоже обратилась к Элвису на «ты», и для нее это было так привычно, словно она знакома с ним сто лет.

– Сандра, ты же знаешь, что для нас не существует преград в виде стен, пространства и времени, не забывай об этом никогда, ты можешь больше, чем тебе внушают всю жизнь.

Машина резко затормозила, и Сандра проснулась. Сон опять был более чем странный – неудивительно, в таком нервном напряжении что только ни приснится. Не менее странная ситуация происходила сейчас на улице. Кортеж Влада, который имел все атрибуты преимущественного права двигаться по спецполосам в Москве без остановок и ограничений, остановили. Что происходит, Сандра понять не могла, только прислушивалась к разговорам. Из трех автомобилей кортежа вышли водители и сосредоточенно показывали документы сотрудникам автоинспекции, те как ни в чем не бывало сверяли номера, открывали капоты, заглядывали в багажники. Влад между тем на соседнем сидении неторопливо набирал по громкой связи номер какого-то генерала. Номер оказался заблокирован. Влад пролистнул список контактов и снова набрал номер, звоня уже другому генералу. Абонент вне зоны доступа. Влад отдал приказ охране приготовиться и в их окружении соблаговолил выйти лично на разговор к сотрудникам дорожной полиции.

Сандра выскользнула под дождь. Потоки воды безжалостно полились на ее роскошные волосы, мгновенно повисшие мокрыми прядями у лица. Пальто сразу намокло, сквозь сапоги она ощущала бурное течение смываемой с улиц города грязи, которую не успевал принимать резервуар ливневой канализации. На нее никто не обращал внимания, никто не бежал к ней с зонтом. Тем сильнее щемило чувство одинокой несвободы. Можешь делать что хочешь, находясь в зоне видимости, но пока не до тебя.

– Я не хочу так. Я не буду. Я живу свою жизнь и принимаю решения самостоятельно! Моя воля никому не подвластна! – начав шепотом, переходящим в крик, твердила темному небу, ветру, дождю Сандра.

Над ней возвышались громады небоскребов московского Манхэттена, стеклянные стены которых скрипели от порывов ветра, их внутренние дворы раздирало от сквозняка – кубарем летели мусорные баки, дорожные ограничители и строительный мусор. С незаконченной стройки ветер почти сорвал маскировочное полотно, и оно, как флаг, развевалось, хлюпая и разгоняя потоки ливня в разные стороны. По эстакаде проносились автомобили, поднимая с асфальта миллионы брызг. Небо разрезали вспышки молнии, – гроза поздней осенью – явление почти аномальное. Вот откуда здесь, на Третьем кольце, в третьем часу ночи в такую погоду патруль? И почему их остановили? Не чувствуя холода и ветра, Сандра как завороженная смотрела на разгулявшуюся стихию.

Вдруг сквозь звуки непогоды она услышала голос Ариадны:

– Сандра, быстрей, сюда! Сандра, поторопись!

Подруга, высунувшись из автомобиля, который остановился позади внедорожника, активно жестикулировала. Сандра бросилась к ней, и сразу сильные и ловкие руки подхватили ее и помогли забраться внутрь. Дверь захлопнулась, машина резко рванула с места. Сандру отбросило на сидение, она стала искать ремень безопасности, чтобы пристегнуться, понимая, что ее побег чреват непременной погоней. Руки ее дрожали, и она никак не могла попасть в замок.