Проклятие Ночной Ведьмы

– Жаль, что у меня с собой нет дублонов, – сказал Энгль. – Пригодилась бы ещё одна статуэтка. Моя, по-моему, сломана.

Тор удивлённо поднял брови.

– Энгль, ты вообще хоть раз был в опасности до сегодняшнего дня?

Тот моргнул.

– Если подумать, то нет. – Он засунул руку глубоко в карман и вытащил маленькую статуэтку змеи. – Хотя, пожалуй, это маленькое приключение – замечательная возможность проверить её в деле.

– Ты таскаешь эту штуку с собой повсюду? – спросила Мельда, недовольно сморщив нос.

Энгль пожал плечами.

– Иногда.

Они направились к огромным воротам Пафоса. Ворота были открыты, но у входа стояли несколько стражников, проверявших эмблемы. Тех, у кого были отметки, способные сопротивляться силе королевы, внутрь не пускали.

В груди Тора вдруг пышным цветом расцвело беспокойство. У него теперь вообще нет эмблемы. Только сейчас Тор понял, что он теперь пустышка.

А ещё, конечно, на нём висит проклятие.

В лучшем случае тёмные отметки на запястьях выглядят подозрительно. В худшем же…

Их могут посадить в тюрьму.

Тор направился к стражникам; у него сильно дрожали руки. Мельда изо всех сил пыталась скривить хмурое лицо хоть в какое-то подобие улыбки, а живот Энгля выбрал этот самый момент, чтобы зареветь, как разъярённый великан.

Мельда протянула руку и закатала рукав, но, когда уже настало время проверки, стражник зевнул.

– Иди, – скучающим тоном протянул он, словно просто не мог серьёзно относиться к трём подросткам.

Руки Тора всё ещё дрожали; он пошёл вперёд, не смея произнести ни слова. От стен эхом отражались громкие звуки города. Когда они отошли достаточно далеко, Тор наконец-то расслабил плечи.

– Знаешь, – проговорила Мельда, – я не то чтобы жалуюсь, но королеве надо нанимать стражников получше.

Энгль закатил глаза; Тор порадовался, что Мельда этого не увидела.

Узкая дорога вывела их на огромный внутренний двор, по сравнению с которым главная площадь Эстрели казалась примерно такой же впечатляющей, как чулан для мётел. Все пафосцы носили яркие цвета таких оттенков, каких Тор никогда раньше не видел: светло-пурпурный на толстом пальто маленькой девочки, которое выглядело красивее, чем всё, что Тор когда-либо носил; розовое, как закат, ожерелье на шее у дамы; блестящее золото солнца на ботинках мужчины, сделанных из материала, который, казалось, растает под первым же сильным дождём. Ничего похожего на простые цвета, которые так любили жители Эстрели.

– Вообще гром и молния, а? – спросил Энгль и ухмыльнулся.

– Как по мне, это слишком, – ответила Мельда, сложив руки на груди. В деревне её одежду считали весьма элегантной, кое-кто даже спрашивал, как она может себе её позволить. Тут же она казалась практически оборванкой.

Тор посмотрел на свою одежду и почувствовал себя обычным простолюдином. На какое-то мгновение он даже подумал, что скучает по пурпурным кольцам на запястье. Тем самым кольцам, которые делали его особенным.

Тем самым кольцам, которые никуда не делись с руки Мельды. Тор увидел, как какой-то человек удивлёнными глазами разглядывает её запястье. Кто знает, сколько он – или другие – заплатят хоть за маленькую частичку этой магии? Голос хорошего лидера мог внушить надежду, силу и верность любой толпе.

Мельда быстро одёрнула рукав и спросила:

– А где Энгль?

Тор обернулся и понял, что его друг исчез. Он вздохнул. В городе, где на каждом шагу стоят лотки с едой, за Энглем, похоже, придётся следить куда внимательнее.

Он глубоко вдохнул и почувствовал запах чего-то сладкого и, судя по всему, покрытого глазурью. Они пошли на запах и, конечно же, нашли Энгля, который пытался убедить продавщицу обменять статую гидроклопа на полдюжины пончиков с алмазной пылью.

Та хмуро посмотрела на него.

– Эта штука, может быть, даже и не работает, – сказала она, потом решительно покачала головой: нет.

– Пойдём, – сказал Тор, уводя удручённого друга от лотка.

В рюкзаке у него было немного денег, но сладости здесь были жутко дорогими, а кто знает, что ещё их ждёт впереди, на пути к Ночной Ведьме? Деньги надо оставить на чёрный день.

Мельда внимательно разглядывала карту.

– Миссис Либра сказала нам, что всезнающий из Пафоса – советник королевы. Получается, чтобы найти его, нам надо идти туда.

Она показала прямо наверх – что было бы странно, если бы там на самом деле не было здания. Город Пафос был построен в виде спирального конуса, похожего на раковину рака-отшельника. Остриём конуса служил дворец – закрученная башня, которая напомнила Тору нарвала[17 - Нарва?л – кит с длинным бивнем.].

Башня была далеко вверху. Слишком далеко вверху.

Чтобы попасть туда, похоже, надо было долго-долго подниматься по спиральным городским дорогам. Путь на вершину наверняка занимал не один час.

Как и внутренний двор, спиральная дорога на вершину была уставлена лотками, на которых продавалось что угодно – от супержвачки до зачарованных ламп, которые зажигались каждый раз, когда в комнату входил определённый человек. Энгль умудрялся останавливаться почти у каждого лотка и спрашивать «Сколько стоит?», хотя в кармане у него не было ни дублона.

Вскоре даже Тору уже трудно оказалось сосредоточиться на том, зачем они вообще сюда пришли. На рынке просто невозможно было не отвлечься. Он замечал всё новые безделушки, которые очень понравились бы Розе: маленькую бумажную птичку, которую зачаровали так, что она пела песни; кисть, которая рисовала картины прямо из воображения владельца.