Король блефа

– Боже… Теперь я понимаю, Ларс, что значит ваша реальная нереальность. – испуганно зашептал Гийом. – От неё мурашки по коже ещё похлеще, чем от реальной реальности.

– Честно говоря, мне нелегко сделать выбор, потому как каждый из вас мне безразличен в равной степени, – продолжил хладнокровно рассуждать Виктор. – Как же мне выбрать виновного? Что ж, давайте подумаем логически: мне нужно мои показания чем-то подкрепить на суде. Соответственно, мне нужно знать мотив. Очень веский мотив для убийцы, чтобы у следователя, ведущего это дело, не было никаких сомнений. У кого же из вас могли быть трения с покойным? Кто из вас его мог ненавидеть?

Виктор явно издевался. Он чувствовал своё превосходство. Он полностью владел ситуацией и был в настоящий момент хозяином пяти судеб, по крайней мере, одной из пяти. Дальнейшая жизнь кого-то, из сидящих за столом, была полностью в его власти, потому как никто и никогда не проверяет показания психокопа-«наблюдателя».

– Скотина! Боже мой, какая же ты скотина! – без конца бормотал Хэнк от безысходности. Виктор же, упиваясь безнаказанностью, вслух рассуждал:

– Итак, кто же из вас мог убить старика Жерара? Предположу, что Кэндзо этого сделать не мог. По крайней мере, в это никто не поверит. Его фанатичная преданность профессии, его безукоризненность – не оставляют и тени сомнения в его невиновности. Хотя с другой стороны: Кэндзо мог невзлюбить Жерара за его скудоумие. Посчитать, что Жерар слишком стар и не в полной мере выполняет свои профессиональные обязанности. Соответственно, пожилой маразматик не достоин носить великое звание психокопа. Чем не мотив? По моему не плохо! – Виктор поднялся со своего стула и подошёл барной стойке, где, налив себе полный стакан виски, продолжил свой монолог: – Хотя… Может убийство совершил Хэнк? А? Его показатели самые низкие из всех кто присутствовал на банкете. Он – слабак. Эмоционально не уравновешенный. Не удивлюсь, если Жерар весь вечер потешался над его «успехами». В какой-то момент Хэнк не выдержал издёвок и… Месть за публичные оскорбления не плохой повод, не так ли?

Теперь Гийом. Несколько лет назад, когда ещё на банкеты приглашали жён, супруга Гийома перебрала спиртного и откровенно флиртовала со всеми специалистами, особенно уделяя внимание Жерару, который в тот год также стал лучшим из лучших. Этот самовлюблённый болван мне сам как-то об этом рассказывал, – сделав глоток виски, Виктор презрительно ухмыльнулся. – И вот результат: чувство ревности много лет кипело в душе Гийома, и, когда Жерар вновь победил, чаша терпения оказалась переполненной. В состоянии аффекта, не отдавая себе отчёта, уязвлённое сознание вступило в контакт с сущностью покойного.

– Это бред! Полный бред! – зло возразил Гийом, но Виктор продолжал, не обращая на него никакого внимания:

– Постойте, скажете вы. А что же Ларс? О! У Ларса с Жераром свои счёты. Долгие годы наш Ларс проводит исследования в области психологии виртуальной реальности, у него много новых новаторских теорий, перспективных разработок. Ларс печатает свои труды в ведущих изданиях планеты, однако его идеи не внедряются в практику из-за того, что правление ВОИС постоянно бракует его передовые идеи. «Какая тут связь?» – спросите вы. А всё дело в том, что всё это время председателем правления этой самой организации является не кто иной, как погибший при загадочных обстоятельствах сегодня ночью Жерар Вильнёв. Мотив? Мотив!

– Я бы никогда… – пробормотал Ларс с ненавистью глядя в глаза Виктора.

– Я знаю. Знаю! – улыбнулся тот и обратился к Алексу. – А вы, коллега? Вы же отличный специалист! Ваша страна который год номинирует вас на звание лучшего из лучших, но каждый раз это звание достаётся кому-то, но не вам! Зачем вы так долго терпели эту несправедливость? Ведь вы не любите проигрывать, не так ли? Нужно было не ждать, не проглатывать эти поражения, а давно использовать много лет предоставляющуюся возможность и прикончить этого бесконечного победителя!

Виктор не спеша подошёл к столу.

– Так кто же убийца, кто же из вас убийца? – саркастично повторял он, разглядывая испуганных мужчин, понимавших, что кому то из них сегодня очень крупно не повезёт. – Может кто-нибудь из вас поступит по-мужски и вызовется добровольцем? Разумеется кроме Жерара? – Виктор засмеялся, глядя на потупивших свои взгляды игроков, но его шутка была не оценена. – Ладно. Я дам вам минуту. Ровно одну минуту.

Виктор театрально вскинул левую руку, на которой красовались наручные механические часы и, поглаживая кончики своих усиков, принялся отсчитывать время. На него все смотрели затаив дыхание: он был здесь богом. Время потянулось бесконечно. Пять сердец взволнованно бились, ожидая решения своей участи. Испуганные мужчины в надежде глядели друг на друга, ожидая чуда.

– Послушайте, Виктор. Мы с вами не доиграли эту партию, – внезапно произнёс Алекс. Виктор оторвал свой взгляд от секундой стрелки своих часов и с удивлением посмотрел на него, решив, что тот спятил.

– Партию?

– Да, партию, – хладнокровно подтвердил игрок. – Мы с вами не доиграли последнюю партию. Я поставил всё что есть.

Алекс указал взглядом на банк, где лежали все выигранные им деньги. Виктор же, в свою очередь, теряясь в догадках, пытался понять: что тот задумал. Играть было глупо. Играть ради любви к игре? Всё это было бессмысленно и как то даже не уместно, однако механически лже-«наблюдатель» взял со стола карты и рассеянно посмотрел свою комбинацию.

– Для того чтобы вскрыть мою раздачу вы должны также как и я поставить на кон всё что у вас есть, – продолжил Алекс.

– Господин Алекс, дальнейшая игра не имеет смысла, – попытался образумить его Кэндзо. – Вы не заберёте выигрыш, вы не вспомните, кто победил, как и все господа за столом. Всё произошедшее сотрётся в нашей с вами памяти сразу, как только психоэксперимент закончится.

– Ты не прав, Кэндзо, – ответил Алекс и медленно, по слогам произнёс далее: – Я, когда проснусь, ни-че-го не забуду!

Ни один мускул на лице Алекса не дрогнул. Он произнёс последнюю фразу с такой уверенностью, что ему бы поверил сам Господь в день страшного суда.

– Ничего не забудешь? – спросил Виктор кисло улыбнувшись. – Как это?

– Да, джентльмены. Я ни-че-го не забуду. Дело в том, что убийство Жерара Вильнёва произошло сегодня при чрезвычайно странных обстоятельствах. Действительно, он покончил с собой, выбросившись со смотровой площадки башни Монпарнас, однако из всех за столом только у меня есть алиби.

– Алиби? – рассеянно переспросил Виктор.

– Да, алиби! – уверенно подтвердил Алекс. – Дело в том, что в момент убийства я спустился на первый этаж в поисках магазина. Мне нужно было купить пачку сигарет. Моё присутствие там зафиксировали камеры наблюдения. Расстояние между первым и 57 этажом слишком большое для вступления в психоэмоциональный контакт, даже случайно это не возможно. Именно эта причина и стала поводом исключения меня из состава подозреваемых, и именно поэтому было принято решение провести психоэксперимент с двумя «наблюдателями», где один из них не будет знать о втором.

– С двумя «наблюдателями»? – с дрожью в голосе уточнил Виктор.

– Да, с двумя. Это сложное дело и вопрос мотива в нём волновал не только вас, Виктор, – кивнул ему Алекс. – Сегодняшний психоэксперимент очень сложен технически: в нём участвует одновременно несколько подозреваемых, в нём два «наблюдателя». Однако я безмерно рад, джентльмены, что всё получилось. Преступник во всем сознался и понесет заслуженное наказание. Итак, Виктор, я поставил всё, выигранное за сегодня. Вы принимаете ставку?

Чем больше говорил Алекс, тем более менялся в лице Виктор. Он сидел весь бледный, абсолютно не ожидая подобного поворота событий. Его уверенность улетучилась быстрее, чем лёгкий хмель от воображаемого виски. По его лбу стекали крупные капли пота, а его маленькие усики тряслись от страха, отчего он выглядел неслыханно жалким и беспомощным.

– Этого не может быть… Просто не может быть… Два «наблюдателя» в одном психоэксперименте не возможны… – как мантру повторял он.

– Отчего же не возможны? Очень даже вполне! – возразил всезнающий Ларс. – Мы проводили серию подобных опытов ещё два года назад и доказали, что это вполне осуществимо.

– Не будем вдаваться в детали, – остановил его Алекс. – Вы жалки, Виктор. Вы – позор нашей профессии. Вы осквернили и обесчестили её. Но я дам вам шанс поступить как мужчина, как джентльмен. Вы знаете, что за убийство психокопа положена публичная смертная казнь, однако при чистосердечном признании вас не отправят на электрический стул под прицелом видеокамер, а дадут пожизненное. Велика вероятность, что вы покинете стены тюрьмы через 25—30 лет и ещё сможете вновь попробовать на вкус свободную жизнь. Я дам вам минуту. Ровно одну минуту чтобы проснуться и во всём признаться. Решать вам, Виктор. Поступите правильно…

– Этого не может быть. Вы лжёте… – дрожащими губами повторял Виктор, – Вы это всё лжёте…

– Мне не зачем вас обманывать, – спокойно подытожил Алекс, – Ведь как вы помните, именно я доложил всем о том, что мы в состоянии психоэксперимента. Именно я это всем доказал и только у меня из всех присутствующих есть алиби. Меня не зачем было сюда помещать, кроме как в статусе «наблюдателя». Подумайте об этом. И подумайте о моём предложении. У вас минута. Ровно одна минута…

Виктор закрыл лицо руками и зарыдал. Как ребёнок, жестоко наказанный взрослыми. Как замки из песка его мечты рушились безжалостным океаном событий. Безукоризненный план растаял в тумане совершённых просчётов, а впереди ждала перспектива провести 30 лет за решёткой.

– О боже, боже… – шептал он, а затем… исчез.

Несколько мгновений все молчали, лишь взволнованно дыша, пока оправившиеся от шока и потрясения мужчины облегчённо не вздохнули.

– Слава богу, что «наблюдателя» было два! – выплеснул своё скопившееся напряжение Ларс. – Слава богу, что вы были сегодня с нами, Алекс!

– Да коллега, спасибо! Это было весьма профессионально! – подскочил к Алексу Гийом и возбуждённо пожал его руку. – Когда мы очнёмся, я не смогу вас поблагодарить, но я хочу, чтобы вы знали, что я вами восхищаюсь!

– И кстати, Алекс, не нужно было давать этой скотине шанс. Нужно было поджарить его публично! – добавил Хэнк.

Закурив очередную сигару, Алекс пустил клубы дыма и, посмотрев на своих коллег, улыбнулся:

– А ведь я не курю, – сказал он.

– Не курите? Что это значит? – недоумевающее спросил у него Ларс.

– Господин Алекс хочет сказать, что он в этом психоэксперименте не является вторым «наблюдателем», – произнёс вслух свою догадку Кэндзо. И посмотрев на Алекса уточнил: – Ведь я прав?

– Да, Кэндзо. Вы очень проницательны. Я не первый, не второй и вообще я никакой не «наблюдатель» в этом эксперименте.

– Тогда как же… – испуганно зашептал Ларс. – Что же…

– Ты… блефовал! – осенило Хэнка.

Алекс сделал глубокую затяжку и, от удовольствия прищурив левый глаз, произнёс:

– И да и нет джентльмены. Тот, кто знает меня в обычной жизни, с уверенностью может сказать, что я слишком прямолинейный. Я патологически не умею врать. Эта моя особенность сильно вредит мне в карьере. Боюсь, что именно из-за неё я столько лет не могу получить звание лучшего психокопа, потому как не могу найти общего языка ни с руководством ВОИС ни со своим начальством. И более того: я не умею играть в покер. Точнее даже не знаю правил этой игры.

– Тогда я вообще ничего не понимаю… – рассеяно пробормотал Гийом.

– Ты всех достал своими загадками, Алекс! – поддержал его Хэнк.