Имитация. Явление «Купидона»

Эмма бегло осмотрелась и присела на диван. Стивен поставил на столик пакет с заготовленным подарком, внутри которого находилась продолговатая коробка. Сняв пакет, мужчина сложил его и убрал в карман. Из коробки на него с задорной улыбкой взглянул персонаж комиксов Marvel – пластиковый Капитан Америка.

– Ты думаешь, в России знают, кто это? – спросила Эмма, бросив задумчивый взгляд на подарок. Муж присел рядом с ней и обнял за плечи.

– Неважно, – его губы легко прошлись по ее виску, согревая теплым дыханием. – Если будет нужно, мы расскажем или купим комиксы. Любые, какие он пожелает. Не волнуйся, Эм. Вот увидишь, ты ему сразу понравишься. Иначе и быть не может. – Еще одна ободряющая улыбка немного развеяла сомнения Эммы.

Когда Инесса завела мальчика в комнату, они оба поднялись ему на встречу, сверкая доброжелательными ласковыми улыбками. Он показался им очень трогательным, маленьким и очаровательным. В простых черных шортиках, голубой футболке с желтым утенком на груди, белых носочках и коричневых сандалиях. Темные кудри обрамляли серьёзное личико с яркими синими глазами, которые смотрели на них совершенно по-взрослому. Растеряно, оценивающе, вопросительно.

Воспитатель мягко подтолкнула его вперед, но он продолжал испуганно жаться к ее ногам. И тогда Эмма решилась на первый шаг. Она взяла коробку с Капитаном Америка, и, не переставая лучезарно улыбаться, подошла к мальчику. Он сделал еще шаг назад, в глазах мелькнуло беспокойство. Эмма присела перед ним и мягко взяла за руки. Ребенок напрягся, но не вырвался. Он изучал ее пристальным настороженным взглядом.

– Привет, я привезла тебе подарок. Ты хочешь посмотреть, что внутри? Мы приехали к тебе издалека. Из Америки. Ты знаешь, где это? – Эмма ласково улыбалась, пытаясь понять по выражению лица мальчика, понял ли он то, что она сказала. Когда в глазах ребенка появились слезы, ее сердце упало. Она подумала, что рассказанная ранее воспитательницей ситуация сейчас повторится и малыш убежит, отказавшись общаться с ними. Эмма внешне не показала своей паники, и, подвинув подарок к ногам Жени, продолжила:

– Это Капитан Америка. А меня зовут Эмма.

И тут произошло неожиданное. Мальчик отодвинул в сторону коробку и двумя руками обнял Эмму за шею, крепко прижавшись к ней всем своим хрупким тельцем. Она растерялась только на секунду, а потом крепко обняла его в ответ, целуя темноволосую макушку.

– Mummy, ты приехала, – на неплохом английском сквозь рыдания произнёс малыш. – Я так ждал тебя, а ты не приходила. Ты обещала, что мы поедем в Америку. Помнишь?

– Конечно, помню, милый. Мы поедем. Совсем скоро. Ты, я и папа. – Прошептала Эмма, поднимая полный слез потрясенный взгляд на Инессу Игоревну, которая была поражена не меньше остальных. Улыбка дрогнула на ее губах, глаза заблестели. Инесса из-за всех сил держалась, чтобы не расплакаться. Это было бы непедагогично. Решение было принято, и все присутствующие это понимали. Инесса была по-настоящему счастлива за меленького Женю, за новую семью. И она знала, что никогда не сможет забыть эту историю, сколько бы ни прошло через ее руки малышей с их трагическими судьбами и слезами. На ее глазах только что свершилось чудо. Маленький мальчик попросил Деда Мороза вернуть маму, и его желание исполнилось. Мама нашла малыша сама.

– Ты хочешь познакомиться с папой? – продолжая обнимать Женю, Эмма Спенсер повернулась вместе с ним в сторону своего мужа. Глаза ее сияли радостью. Она говорила на своем родном языке, и малыш отлично ее понимал. – Твой папа – полицейский. Он герой, ловит злодеев и сажает их в тюрьму.

– Привет, Джером. Ты же не против, если мы будем называть тебя так? Готов открыть подарок? – бодро спросил Стивен, приседая рядом с мальчиком. Женя Ветров робко улыбнулся и кивнул.

Чуть позже, со всех сторон рассмотрев новую игрушку и выслушав краткую историю изучаемого супергероя, будущий Джером Спенсер, с гораздо более доверительной улыбкой спросил у Стивена:

– Ты победил злодеев, которые забрали маму, и вернул ее?

– Да, – ответил Спенсер по-русски. Глаза малыша засияли.

– Мама сказала, что ты герой. Такой же, как Капитан Америка?

– Я полицейский, малыш. Я не герой. Это просто моя работа, – сдержанно, но с улыбкой ответил Стивен. Однако мальчик ему не поверил. Задорно рассмеявшись, он тряхнул темными кудряшками и с заговорщически прошептал:

– Ты просто скромный. Все герои скрывают, кто они на самом деле. Я никому не скажу. Ты можешь мне доверять.

Глава 2

Сент-Луис, Миссури, США, 2007 год.

– Эби, это просто гроза, – и словно наперекор моим словам, раздаётся оглушительный, сотрясающий стены дома раскат грома, освещая спальню Эбигейл вспышками молний. Удар ветра бьет в окно, распахивая его. Струи дождя мгновенно оказываются повсюду: на подоконнике, полу, и брызги летят на кровать Эби. Я подхожу к окну, закрываю его, и возвращаюсь. Она жмется к стене, натягивая длинную сорочку с розовыми Микки-Маусами на колени, прижатые к груди; всхлипывает и прячет лицо в ладонях. Ей одиннадцать, но Эби жуткая трусиха. И у ее страхов есть весомая причина. В отличие от Гектора, брата-близнеца Эбигейл, я никогда не смеюсь над ней, когда во время грозы Эби забивается в угол и начинает дрожать, как тростинка до тех пор, пока стихия не успокоится.

Когда ей было семь, гроза застала нас с семьей в парке на пикнике, и молния ударила в шаге от нее, подпалив траву. Она тогда потеряла сознание, и все с перепугу решили, что разряд затронул и Эби. Пока ехала скорая помощь, она пришла в себя. Еще через год, на том же месте нас застало торнадо – тоже во время грозы. Оно не был сильным, раскидало посуду для пикника, подняло в воздух песок, мусор, кусочки травы и разный мусор. Самым неприятным в обычном для штата Миссури явлении стало то, что Эби снова пострадала: на нее упала тяжелая ветка, которую оторвало от одного из деревьев в парке. Она получила ссадину на затылке, которая долго не заживала и воспалялась. И с тех пор грозы, сопровождаемые порывами ветра, стали ее личной фобией.

Я смотрю на подрагивающие плечи, на покрасневший маленький носик, и не могу сдержать невольную улыбку. Девчонки такие чувствительные.

– Тебе нечего бояться. Дождь скоро закончится, а утром мы пойдем в зоопарк, и ты сможешь покормить Молли, – присев на краешек кровати, я мягко провожу рукой по заплетённым в косу темным волосам. – Мы не навещали Молли больше двух недель. Уверен, что она скучает по нам. Как думаешь?

Молли – это верблюд. Для меня до сих пор остается секретом, что примечательного нашла Эби в лохматой, вечно жующей Молли, недоброжелательно посматривающей по сторонам. Вот уже лет пять подряд при посещении зоопарка мы застреваем надолго возле вольера с верблюдом. И что самое удивительное, Молли заметно оживляется, завидев Эби, словно узнает ее. А на меня и Гектора у характерного верблюда наблюдается несколько иная реакция. Не желая становиться объектами для плевков, мы с Геком благоразумно стараемся держаться на безопасном расстоянии от своенравного животного во время визитов в зоопарк.

– Я думаю, что ты считаешь меня глупой трусихой, – Эбигейл убирает ладони от лица, и смотрит на меня заплаканными глазами. Эби похожа на мать. На Эмму. Те же выразительные малахитовые глаза, темные волосы и смуглая кожа. Даже когда Эби ведет себя, как заноза в заднице, я не могу на нее сердиться. Не могу послать куда подальше, когда перегибает палку, и встревает в мои личные дела. Эби вьет из меня веревки, иногда бесит до чертиков, изводит капризами; ходит попятам, как хвостик, или спит на уроках, а потом мне приходится делать ее домашнее задание, потому как Гектор еще более бестолковый, чем его сестра. Отец часто смеется, что близнецам достался один мозг на двоих. Я так не думаю; просто они ленятся, и у них есть я – старший брат, который поможет, направит, исправит, научит, разрулит, и, если возникнет необходимость, заступится. Иногда эта ноша меня раздражает и хочется передать другому, но еще одного старшего брата у нас нет. На самом деле мне не сложно, я люблю их.

Семья – это главное для человека. Его оплот, крепость. Мне семнадцать, но я знаю, о чем говорю.

– Эби, ложись спать. Гектор давно уже храпит. Представь, что гром – это храп Гека, и тебе полегчает, – пытаюсь шутить я. Гроза за окном постепенно затихает, монотонное накрапывание дождя в окно расслабляет и укачивает. Я собираюсь посмотреть пару ужастиков в своей спальне, прежде, чем лечь спать. Эби послушно кивает, положив голову на подушку, я накрываю ее одеялом до самого горла. Так всегда делала мама в детстве. Она каждый вечер заходила ко мне, чтобы пожелать спокойной ночи и поправить одеяло. А уже потом шла к близнецам. Сейчас я, вроде как, вырос, и, проходя мимо моей двери, она останавливается и говорит так, что не услышит только глухой: «не забудь выключить свет, и не торчи долго в интернете». Бывают такие дни, когда я хочу, чтобы она зашла. Стыдно признаться, и я никогда этого не скажу вслух. Вроде бы мама рядом, а мне ее не хватает.

– Джером… – Эби просовывает руку под подушку и ложится на бок, глядя на меня из-под опущенных, все еще влажных ресниц. – Помнишь стишок, который ты мне рассказывал в детстве? Я после него всегда засыпала.

Вздернув бровь, я улыбаюсь, хотя хочется рассмеяться.

– В детстве? То есть сейчас ты взрослая? – поддеваю я Эби.

– Перестань, Джером. Ты судишь меня по Гектору. Он идиот. Не могу поверить, что мы провели с ним девять месяцев в одной утробе. Мне нужно было задушить его уже там, – она хмурится, а я смеюсь.

– Тебе повезло, что вы разнояйцовые близнецы, иначе, глядя на него, каждый раз ты бы видела свое собственное лицо, – сквозь хохот замечаю я. Краем уха я улавливаю скрип шин на дороге, и замечаю блики фар, проникающие в окно. В вечернее время движение на нашей улице ограничено. Но я не придаю этому значения, и перевожу взгляд на сестру. Она продолжает что-то щебетать и заговаривать мне зубы. Эби страшно и ее основная цель – не позволить мне уйти, как можно дольше.

– Кошмар, Гек слишком уродлив, чтобы быть моим братом, – Эби делает забавную гримасу, натягивая одеяло до самого носа.

– Так что со стишком? Ты помнишь?

– Конечно, – киваю я с улыбкой. – А ты? Давай проверим твою память?

– Да, легко! – задорно улыбается мне Эби. Ее голос больше не дрожит, а звучит звонко и уверенно. Четыре строчки про дождик рассказаны слово в слово.

– Удивительно просто. Феноменальная память – смеюсь я, и она ударяет меня по плечу.

– Издеваешься? – и мы хохочем вместе. До коликов в животе и ломоты в скулах.

– Теперь я точно не усну, – задыхаясь от смеха, говорит Эбигейл. А через пару секунд спрашивает уже совершенно серьезным голосом. Ее вопрос вгоняет меня в ступор. Слишком резкий переход. – Ты собираешься жениться на нашей соседке?

– С чего ты взяла? Какая женитьба в моем возрасте? – пытаюсь отшутиться я.

– Я говорю не про сейчас и не завтра. А вообще. Мама с папой не знают. Я им не говорила, что ты бегаешь к ней по ночам. Она клевая, Джером. Я не осуждаю тебя. И Гек говорит, что у нее шикарные сиськи. Он как-то видел, как она загорала на своём балконе.

– Откуда… – начинаю я и замолкаю на полуслове, встретив выразительный насмешливый взгляд Эбигейл. – Ты меня выследила. Снова. Эби! – раздраженно шиплю я. Пора проучить маленькую сумасбродку и хорошенько всыпать ей. Но еще больше вопросов вызывает Гектор с его замечаниями. Я невольно вспоминаю бирюзовые глаза своей соседской девчонки и другую, не менее привлекательную часть тела, которую, похоже, видел не только я. Отец пришел бы в ужас, подслушав наши с Эби разговоры. Он не раз просил меня держаться подальше от дома Уокеров, которые переехали на нашу улицу два года назад из Рокфорда. Они купили дом по соседству, раза в три больше нашего. Уокеры, как мне известно, занимаются торговлей, у главы семейства имеется свой офис и пара магазинов в Даунтауне. Однако, несмотря на многократные попытки, соседям так и не удалось сыскать доверия моего отца. Он вообще очень осторожно относится к людям. В нашем доме почти не бывает гостей. Исключение составляют коллеги папы по работе с семьями и пара маминых подруг.

– Я наблюдала не за тобой, а за ней. У нее такие волосы, – Эби мечтательно улыбается. – Белые, словно снег, и длинные. Как у принцессы, и сама она, как… Рапунцель.

– Кто? – блаженная улыбка, вызванная воспоминаниями о соседке, сползает с моего лица.

– Не парься. Все равно не знаешь, – небрежно машет рукой Эби. – Если будете жениться, я хочу быть подружкой невесты. Так что жди, пока я вырасту. Лет пять жди.

– Договорились, детка. Мне спешить некуда. Я замолвлю о тебе словечко перед Распунцель. – Торжественно обещаю я, все еще думая о своей подружке, которая сегодня неожиданно отменила свидание, и мне пришлось провести вечер за просмотром фильмов, в компании вечно дерущихся близнецов. Не то, чтобы я жаловался…

–Рапунцель, – поправляет меня Эби. Взрыв хохота перекрывает очередной раскат грома. Ее глаза искрятся от смеха, и она, кажется, совершенно забыла о своих фобиях, а, значит, можно потихоньку сваливать. Что я и собираюсь сделать.

Не спеша, встаю с кровати, замечая мгновенно потухший взгляд трусихи Эби.

– Ты можешь оставить свет включённым, если боишься, – предлагаю я стопроцентно-работающий вариант избавления от страхов.