Имитация. Насмешка Купидона

– У меня тоже работа, Джером. Все работоспособное население мира занято зарабатыванием денег, в той или иной степени. Но твоя «работа» намного важнее моей или чьей-то еще. Ты так считаешь?

– Меня не было в городе, – говорю чистую правду, но Фей, скептически ухмыльнувшись, явно придерживается другого мнения.

– О, да, и о том, где ты был, я сделала собственные выводы. Когда я пришла, ты разгуливал по квартире голый с бутылкой виски в руках. Еще одну пустую я нашла в ванной. И знаешь, что ты мне сказал? Угадаешь? Самую первую фразу, которую я услышала, переступив порог твоей квартиры?

– Понятия не имею, – честно выдыхаю я, потянувшись к пачке с сигаретами.

– Ты ни слова не сказал, Джером, – сине-зеленые глаза яростно сверкают. Фей позволяет мне увидеть эмоции, которые испытывает, и, черт, я налажал по-крупному. – Затолкал меня в спальню и швырнул на кровать, как какую-то одноразовую проститутку. Потом раздел и связал мои запястья. Своим галстуком. Романтично? Интересно, в какой порнушке ты это подсмотрел? Или твои другие пассии испытывают склонность к подобного рода вещам?

– Нет никаких других… – отрешённо бормочу я, проводя пальцами по волосам. Что происходит, а?

– Не ври мне, – разъярённо восклицает Фей, и я покорно замолкаю, понимая, что с разгневанной женщиной лучше не спорить. Откинувшись на спинку стула, Фей закидывает ногу на ногу, позволяя увидеть в разошедшихся полах рубашки следы «засосов» и на бедрах тоже. – Ты очень старался, но ничего не вышло, – сообщает она.

– Ничего не было?

– Нет, но ты не хотел сдаваться. Только, видимо, в каком-то другом месте ты успел постараться сильнее. И явно не со мной.

– Фей… – меня охватывает мучительно раскаяние, хотя я и не помню за что.

– Не надо притворяться хорошим мальчиком, Джером, – раздраженно затыкает меня оскорбленная и обиженная Фей. – Ты никогда им не был. Не думай, что я такая идиотка, которая ничего не замечает. Женщина всегда знает, когда у ее любовника есть кто-то еще. Инстинкт срабатывает не только у самцов. Мы тоже чувствуем, когда посягают на нашу территорию. Чего тебе не хватает, Джером? Именно об этом я спрашивала в отеле в Лос-Анджелесе, но ты разозлился. Если бы все было в порядке, я бы не чувствовала каждый раз, когда ты появляешься, запах других женщин на тебе. Разумеется, я утрирую. Уверена, что ты старательно уничтожаешь улики.

– В чем конкретно ты меня обвиняешь? – я делаю глоток кофе, прищурив глаза. – Или чего ты хочешь?

– Понять, какое место я занимаю в твоей жизни! Если ты возомнил, что имеешь право вести себя подобным образом, то нам не по пути, Джером. Можешь забрать свою квартиру, машину и все подарки обратно. Мне ничего от тебя не нужно. Никаких подачек, связей и протекции. Я уволюсь с работы и вернусь в Чикаго.

– А там тебя ждет что-то другое? – чувство вины очень быстро трансформируется в растущее раздражение. Женская истерика – это не то, в чем я нуждаюсь сейчас. – Или то, как ты жила раньше, хуже, чем то, что я предлагаю тебе сейчас?

– То, как я жила раньше, не ранило мои чувства. Я его не любила! – восклицает Фей в сердцах.

Я медленно встаю, обхожу стол, не разрывая напряжённого зрительного контакта. Фей хмурится, когда я мягко убираю локон за ее ухо, провожу большим пальцем по влажным губам.

– Ты его не любила, – повторяю я ее слова. – Ты спала с ним за деньги. Значит, ты шлюха, Фей. Откуда мне знать, что сейчас ты не делаешь то же самое?

Она с рычанием набрасывается на меня. Пара пощечин, и в ход идут кулаки, она бьет меня по груди, плечам, целится в лицо, но я уворачиваюсь, блокируя удары и стараясь не причинить ей физического вреда. Скрутив немного травмированные запястья за спиной одной рукой, я с силой усаживаю Фей себе на колени и, удерживая подбородок, заставляю смотреть на себя.

– Чего ты хочешь, Фей? – шумно дыша, яростно спрашиваю я. Она продолжает безуспешно дёргаться, пытаясь обводиться. – Деньги, подарки, внимание, любовь, верность, брак? Выбрать можно что-то одно. Подумай хорошо, прежде чем ответить.

– Тебя! – с гневом шипит девушка, глаза ее обжигают силой негодования и возмущения.

– Я у тебя есть, мать твою, – отвечаю, повышая голос. – Какого хрена ты недовольна? Дай мне время, черт бы тебя побрал. Я же говорил, что пока не могу предложить что-то большее.

– Если ты хочешь защитить меня, то ты знаешь, как это можно сделать, – сверля меня неистовым взглядом, заявляет мисс Уокер.

– И как же?

– Женись на мне, – требует Фей. Она обезумела?

– Нет, – рявкаю я, и Фей окончательно слетает с катушек.

– Нет? – кричит взбешенная девушка. – Почему, черт побери? Из-за Зака? Ты никогда мне его не простишь?

– Мне не за что прощать тебя, Фей. Я не могу жениться сейчас. Не лучший момент для разговора на эту тему. Мы слишком молоды. Оба, – поясняю свою позицию миролюбивым тоном, но Фей не слышит. Она рычит, пытаясь вырваться, и я с силой удерживаю ее на своих коленях.

– Заткнись. Не унижай меня еще сильнее. Я ухожу, – дернувшись, выкрикивает она.

– Фей, – мягко произношу я, крепко сжимая в объятиях. – Пожалуйста, подожди полгода, и мы снова поговорим обо всем. Я тебя люблю, ты же знаешь.

– Нет, не любишь, – отрицательно качает головой Фей. – Тебе нравится так думать. Я для тебя напоминание, яркое, счастливое, красочное.

– Это не так, – возражаю я. Фей насмешливо сморит на меня из-под опущенных ресниц.

– Это так. Мне больно осознавать, насколько это так. Ничего не получается. Ты же видишь. Я не могу играть роль послушной игрушки для утех. Ты разбиваешь мое сердце каждый раз, когда прикасаешься к другим.

– Да с чего ты взяла? – я теряю терпение. Никогда бы не подумал, что она такая истеричка.

– Брось. Я не конченая дура. Я, правда, пыталась. Молчала. Улыбалась. Была идеальной любовницей, без претензий и лишних вопросов. Но больше не буду. Найди на эту роль другую идиотку.

– Я не хочу другую, Фей. Я хочу тебя, – ласково шепчу я, настойчивее прижимая глупышку к своей груди.

– И меня ты тоже больше не хочешь, – горько бросает она. Хочет добавить что-то еще, но я запечатываю несущий всякую ерунду рот своим, пытаясь доказать, насколько сильно она ошибается.

Гнев и похоть всегда идут рядом и частенько являются продолжениями друг друга. Я резко сажаю Фей на стол и широко развожу ее стройные ноги, не замечая падающей на пол посуды. Сорванная рубашка летит в груду осколков и разбрызганных остатков кофе. И пока Фей пытается вытолкнуть мой язык из своего рта, спустив штаны, я вбиваюсь между раздвинутых бедер. Она хватается за мои волосы, пытаясь оттянуть голову назад, потом впивается в плечи, оставляя глубокие царапины. Я отпускаю ее губы, опрокидывая на столешницу. Нежная кожа Фей покрыта румянцем, твердые соски выдают истинное состояние своей обладательницы. Развожу ее ноги шире и, подсунув ладони под упругую попку, тяну на себя, полностью управляя ритмом глубоких и мощных толчков. Через пару минут ее ноги на моих плечах, и она кричит, но уже не от гнева и обиды, а я смотрю на запрокинутое лицо, на отчаянно хватающие воздух полные губы, на трепещущие ресницы, нежную ямочку горла и вздымающуюся грудь, наполняя ее с яростной одержимостью.

Аспирин творит чудеса, мать вашу. От утренней апатии не осталось и следа. Мои бешеные толчки раскачивают ее тело и стол под нами в диком языческом танце первобытной похоти. Я ощущаю, как острое наслаждение пронизывает все мышцы, приятное тянущее тепло спускается по позвоночнику, охватывая поясницу, подводя меня к ослепительному освобождению с каждым новым ударом наших тел. Протянув руку, я проталкиваю между ее пересохших губ большой палец, и она облизывает его, прежде чем втянуть внутрь. Наши глаза встречаются в немом поединке. Я вижу, как рождается первая волна экстаза в расширившихся зрачках. В следующее мгновение она содрогается всем телом, и с гортанным стоном я следую за ней.

– Одну проблему можно вычеркнуть из списка. Ты на первом месте в таблице желаний, – бормочу я, задыхаясь и гладя ладонями любимое расслабившееся тело. Затихающее удовольствие приносит ощущение расслабленности.

– Готов озвучить весь список? – спрашивает Фей, сдвигая ноги и отталкивая меня. Я не позволяю ей ускользнуть, беру на руки и волоку в душ, где обоих нас привожу в порядок. Я долго и нежно целую ее под горячими струями воды. Шепчу слова утешения или оправдания, и они действуют. Ощущаю, как моя дьяволица постепенно оттаивает, расслабляется, обнимая меня в ответ, отвечая на мои ласки. Тонкие пальцы нежно скользят по моей спине, губы мягко повторяют контуры грудных мышц, медленно движутся вниз по напряженному прессу. Она опускается на колени и обхватывает мой член губами. Помогая языком и пальцами, она доводит меня до оргазма в считанные минуты и не выпускает. Против ее нежного горла я бессилен, бестия знает, как заставить мужчину рычать от удовольствия. Пока последняя капля моего наслаждения не остается на умелом языке, Фей не позволяет мне отстраниться, да я и не хочу. Если все истерики этой выдумщицы будут заканчиваться так, я готов с ними мириться.

Потом мы вместе наводим порядок на кухне и снова пьем кофе. Горячий, ароматный. Оба притихшие, насытившиеся. Фей выглядит смущенной и все еще немного обиженной. Я накрываю ее руку своей, мягко сжимаю пальцами.

– Вчера был день рождения Эммы Спенсер, – произношу едва слышно. – Был бы, будь она жива. Причина моего состояния, которое показалось тебе подозрительным, скрыта на самом деле в другом. Я был на кладбище, потом напился и потерял контроль. Прости меня.

– Я не знала. Теперь мне стыдно, – выдыхает Фей, глядя блестящими от подступивших слез глазами. – Ты должен был сказать. Я бы все поняла.

– Да, я знаю. Давай не будем больше спорить. Ты единственная женщина, имеющая для меня значение, – искренне признаюсь я. Она шумно вздыхает, закусывая губу.

– Ты уверен, Джером?

– Абсолютно.

Фей долгим испытывающим взглядом смотрит в мои глаза. Мне кажется, что я слышу, как она думает. Фей не верит мне, и я не осуждаю ее. Я сам себе не верю в эту минуту. Мой мозг отказывается найти правильный выход, который устроил бы нас обоих.

– Мне нужно время, Фей, – произношу я, чувствуя себя совершенно опустошенным. Какого черта я, вообще, ей позвонил?

– Я должна кое-что сказать. Вчера хотела, но ты был… не в том состоянии, чтобы слушать, – отводя взгляд, произносит Фей. Она выглядит еще более измученной, чем я.

– Говори, – киваю, предчувствуя очередную глыбу нерешаемых проблем.