Второй шанс

Кристина не могла работать. Она просто водила кистью по чистому холсту. Раньше она считала, что человек не может ни о чем не думать даже несколько секунд, но вот уже час в ее голове была абсолютная пустота. Если бы это могло продлиться вечно. Странно, но ей казалось, что ее прежняя жизнь с бессонницей, маниями и приступами тошноты была даже легче. У нее была боль, и был, как выразился Дэниэл, виновник. А теперь не осталось ничего. Пустота мешала дышать, превращаясь в бездонную пропасть, в которую ей хотелось кануть, исчезнуть без следа. Дэниэл назвал ее трусихой, и он прав. Дэниэл никогда не лжет. Разве не сама Лиза настаивала на этом? Что, если он действительно любит ее, а она так боится признать это, что придумывает сотни причин не верить ему. Но можно ли судить ее? Ведь именно Дэниэл сделал Кристину такой. Он научил не доверять никому, ждать подвоха и бояться, всегда бояться. Кристина сказала ему, что не боится его. И солгала. Она – лгунья. И она трусиха. Жалость к себе затмила все остальное. Синдром жертвы – вот очередная ее мания. Ей слишком понравилась роль вечной страдалицы. Неужели она решила присвоить себе статус великомученицы? Да с нее иконы писать, просто эталон отречения от всего земного.

Кристина оторвалась от созерцания своей разноцветной мазни, услышав какой-то звук у дверей. Наверное, это Лиз со своими нравоучениями. Вуд слишком деликатен и воспитан, чтобы навязываться. Она подняла глаза и начала готовить предлог, чтобы выставить подругу, но, когда открылась дверь, на пороге ее мастерской, появился никто иной, а Дэниэл Норман. В глаза бросились его взъерошенные волосы и темные подглазины. Он выглядел измученным и больным, а не победителем.

– Что ты… – придя в себя от потрясения, начала Крис, но умокла, когда Дэниэл вошел, прикрывая за собой двери.

– Ты не слышала звонка? – спросил он. – Я долго звонил, прежде чем Лиза открыла мне. Мы с ней успели немного выпить. Ты не против?

– С чего это мне быть против? – обретя дар речи, холодно просила Крис, прячась за мольбертом. – Ты уже отпраздновал свою победу?

– Разве я победил? – скептически подняв бровь, спросил Дэниэл, медленно приближаясь. Он замер в центре комнаты.

– Зачем ты пришел? – спросила Кристина, сложив руки на груди, словно защищаясь от его взгляда. – Ты обещал, что оставишь меня в покое.

– Да, обещал, – кивнув головой, признал Норман. – Прости меня за вчерашнее. Я был пьян и не понимал, что делаю и говорю. Это не оправдание, но я просто слетел с катушек, когда ты сказала, что между нами все кончено.

– Ты пришел поговорить об этом? – яростно сверкнув глазами, спросила Кристина.

– Нет. Я пришел попрощаться. Ты же уезжаешь....

– Да. Завтра, после обеда. Путь свободен. Можешь, забыть снова обо мне.

– А если я не могу забыть? – горькая улыбка тронула его губы. – Я тебя люблю. Разве можно об этом забыть?

– Ты уже говорил, – девушка отвела глаза, чтобы не видеть отчаяния на его красивом лице. – Уйди. Ты попрощался. Я очередной раз приняла твои извинения. Все.

– Да, – кивнул он. – Я уйду, но ты должна мне показать картину. Ту самую, последнюю. И я навсегда исчезну из твоей жизни.

– Она у окна. Первая в стопке, – натянуто проговорила Кристина. Терять нечего. Рано или поздно он все равно ее увидит. Она заметила, что Дэниэл шел к окну, изрядно пошатываясь. Когда он успел напиться? Крис вспомнила о его сыне, и это придало ей сил и гнева. Он не одурачит ее снова. Тем временем, Дэниэл развернул ее работу, где он был главным героем. Она видела его со спины, но заметила, как дрожь прошла по его телу, руки его мелко затряслись. Что с ним? Сколько он выпил?

– Дэниэл… – несмело позвала она. – Ты в порядке?

– Да, – глухо отозвался его голос, – То есть, нет. Почему ты написала меня так?

– Просто пришло в голову и все, – хмуро ответила она, разглядывая его. Норман повернулся. Он был очень бледным, в глазах появился странный лихорадочный блеск, а потом они словно остекленели.

– Но это было, – Дэниэл снова посмотрел на картину. – Я шел по коридору мимо палаты реанимации. Я знал, что там за стеклом … ты, но хотел пройти мимо. И не смог. Меня словно тянуло обратно. Я подошел к дверям и прижался к ним лбом. Так, как ты нарисовала. Я смотрел на тебя, на то, что от тебя осталось, на то, что я сделал с тобой, и вспоминал, какой ты была красивой в тот день у бассейна, когда впервые стала моей; о том, как ты говорила мне, что любишь, и твои глаза: чистые, честные, преданные; и я понял, что я натворил. И я умер, Крис. Я умер там с тобой. Но ты не могла видеть меня, не могла… – он обернулся. Глаза его были полны боли. – Неужели ты не понимаешь, что это значит? Ты увидела… – его голос прервался. Дэниэл тряхнул головой, словно отгоняя видение. Вид у него был жуткий, – Что за черт? – побелевшими губами прошептал он, снова пошатнувшись, схватился руками за подоконник, пытаясь удержаться на ногах.

– Боже, Дэниэл. Сколько ты выпил? С кем? – испуганно воскликнула Кристина, подлетая к нему. Он взглянул на нее невидящим взглядом.

– Один бокал… Лиза… – прохрипел он, падая на пол. Закричав от страха, девушка присела перед ним, ощупывая его лицо, и тело в поисках повреждения.

– Что? Что с тобой? – повторяла она. Наклонилась, заметив вялое движение его губ. – Что, Дэниэл?

– Вино… – прошептал он, закрывая глаза. Кристина отчаянно начала его трясти, пытаясь привести его в чувство. Лицо Дэниэла стало пепельно-серым, дыхание замедлилось, пульс едва прощупывался. Вскочив, девушка метнулась к телефону. Ее голос срывался на безудержные рыдания, пока она вызвала скорую помощь и диктовала адрес.

– Лиза! – закричала она, вспомнив, что у той есть медицинское образование. Но ответом ей была тишина. Крис, сломя голову, бросилась вниз, в гостиную, но никого там не обнаружила. Девушка побежала в кухню. И снова никого. Куда делся Вуд? Где Лиза? Кристина носилась по дому, выкрикивая имя подруги, но ее и след простыл. Разрыдавшись от отчаяния, Кристина вернулась к Дэниэлу, и, взяв его руку, попыталась нащупать пульс. Он был совсем слабым.

– Боже, Дэниэл, не умирай. Не умирай, – как заклинание шептала Кристина. Входная дверь хлопнула, и она устремилась вниз, в надежде, что это вернулась Лиза.

– Вуд! – разочарование, облегчение, страх и горькое отчаяние смешались в ее полукрике-полустоне.

– Что случилось? – побледнев, Вуд подскочил к ней и успел поймать, когда обессилев, девушка начала оседать.

– Дэниэл… – прошептала она. – Там в мастерской. Ему плохо.

Лицо Вуда омрачилось, он напряженно посмотрел на Кристину, и, обнимая ее за талию, повел к мастерской. Уже у дверей Кристина почувствовала себя легче. Она распахнула дверь и пропустила Вуда внутрь.

– Что с ним? – замерев на пороге, Вуд резко повернулся, взглянув ей в лицо. – Это ты? Он пытался ....

– Боже, Вуд. Я ничего не делала. Мы разговаривали, а потом он упал, – закрыв лицо руками, девушка разрыдалась. – Сделай что-нибудь.

– Ты вызвала скорую?

– Да. Но не стой ты столбом. Давай вместе спустим его вниз, нельзя медлить.

– Лучше дождаться врачей.

– Вуд! Я не могу просто стоять и ждать, пока он умрет.

Вуд оценивающе скользнул взглядом по ее потерянному, залитому слезами лицу. Он знал, что мужчина, лежащий на полу без движения, возможно, очень близок к смерти, но не думал о нем. Ему впервые было плевать, выживет ли человек или нет. Он видел только боль в глазах любимой женщины. И понимал, что она любит другого. И она не поедет с ним, ни завтра, никогда.

– Сколько прошло времени? – бесстрастно спросил он, подходя к неподвижному телу, и критично разглядывая его. Кристина села на колени рядом с Дэниэлом и снова взяла его руку, ставшую такой холодной и чужой.

– Минут семь. Он дышит, но пульс слишком слабый.

– У него сердечный приступ, – неожиданно произнес Вуд, повернув к себе лицо Нормана. – У моего деда было больное сердце. Он выглядел так же, перед тем, как…

– Замолчи. Он не умрет. Где Лиза? – воскликнула Кристина.

– Лиза? – глаза Адамса сверкнули. – Ее нет?

– Нет. Она убрала всю посуду и ушла.

– Она видела Дэниэла?

– Да. Они выпили с ним по бокалу вина. Дэниэл мне сказал. Удивляюсь, что она пустила его ко мне. А сама ушла, – тараторила Крис, не сводя глаз с лица Дэниэла. Потом, словно осененная внезапной мыслью, она во все глаза уставилась на Вуда. Тот смотрел на нее точно таким же взглядом. Сомнений не было, они думали об одном и том же.

– Нет…– покачала головой Кристина, сотни, тысячи мыслей вихрем пронеслись в ее голове. Она вспомнила про аварию. Дэниэл говорил, что тормоза были специально испорчены. Она даже какое-то время подозревала Роберта, но.... В тот день Лиза была в офисе. Она ушла задолго до появления Дэниэла, но это не значило, что она не могла где-то задержаться. В издательстве три этажа, кафе. И потом, Лиза превосходно разбирается в автомобилях. Она редко сдавала свою машину в сервис, предпочитая ковыряться сама. Она могла бы, у нее хватило бы ума и ловкости.

– Она что-то подсыпала ему… – пробормотала Кристина. – Зачем? Зачем ей убивать его?

– Чтобы защитить тебя, – Вуд посмотрел Кристине в глаза.

В дверь позвонили, и девушка, не успев понять весь ужас сказанных Вудом слов, побежала вниз....

Они ждали в неожиданно тихом стерильно-чистом коридоре больницы не очень долго, но минуты для Кристины растянулись на часы. Ее колотила мелкая дрожь. Она никак не могла осознать, поверить в случившееся. Вуд крепко держал ее руку в своей, пытаясь утешить. Время от времени она бросала на него затравленные взгляды, губы ее дрожали. Она сама была бледной, словно смерть. В конце коридора открылись двери лифта, и из них вывезли каталку. Несколько человек в белых халатах бежали рядом, лица их были напряжены. Кристина следила за ними мутным взглядом. Еще одна жизнь в опасности, но какое ей дело до чужой жизни, если это был не Дэниэл? Неожиданно ее взгляд упал на каштановые волосы, спутанными локонами свисающие вниз. Она еще не видела лица, но уже вскакивала на ноги, устремляясь к каталке. На лице женщины была кислородная маска, но Кристина узнала ее.

– Это Кира? Кира Кудрявцева? – схватив за рукав одного из врачей, спросила Кристина. Медсестра, держащая капельницу, посмотрела на нее поверх маски.