Похититель душ 2

– Да, я одержима! – выкрикивает девушка, прижимая руки к груди. – Я одержима Кэлоном. Он сделал это со мной. Подверг своим чарам и соблазнил, и я не смогла, не смогла противостоять ему. – Закрыв ладонями лицо она отчаянно разрыдалась, заставив мня остолбенеть от изумления.

– Это безумие, Мандиса. Зачем ты лжешь? Я знаю о твоем даре. Кэлон даже прикоснуться к тебе не может, – схватив тонкие запястья, я отвел руки девушки от ее лица, яростно глядя в глаза. – Кто научил тебя? Кто заставил клеветать на Кэлона?

– И ты тоже одержим им, как и все, кто необходим ему для достижения его низменных планов, – дрожащим от слез голосом тихо произносит Мандиса. – Но я не лгу. Кэлон сделал это. Он брал меня бесчисленное количество раз и даже здесь. На этом самом месте.

– Нет, – рычу я в гневе, встряхивая девушку за плечи, как тряпичную куклу. – Гнусная ложь. Твой дар огненной рии не позволил бы ему сделать это.

– Да. Но он нашел способ обойти запрет. – Мандиса смотрит на меня застывшим взглядом и медленно снимает с руки браслет, протягивая его мне. – Это его подарок. Он сделал его своими руками, используя магические камни, которые сдерживают мою силу и позволяют ему прикасаться ко мне. Если не веришь, спроси у него сам. Поверь мне, Нуриэль. Кэлон не тот, кем ты его считаешь. Минора показала мне истинные намерения черного жреца. Он считает себя Истинным царем, тем, о ком говорится в пророчестве. Ты – лишь инструмент для достижения его целей. Подумай, и ты поймешь, что я говорю правду. Он погрузит Элиос во тьму, если ты его не остановишь. Сделай это ради меня. Ради нас… Нуриэль, – подняв руку, она провела ладонью по моей щеке. В наполненных слезами глазах светилась боль и отчаянная мольба.

– Я не могу поверить тебе, Иса, – хрипло выдохнул я, отступая назад и бросая браслет к ее ногам. – Если то, что ты сказала правда, то зачем ты надела и носила его подарок?

– Я верила в то, что мои чувства настоящие. Как и ты, я подверглась его чарам, но Минора заставила меня прозреть, показав, чего именно добивается Кэлон, – едва слышно прошептала девушка, обессилено опуская руки.

– Мне нужно подумать. И если ты говоришь правду, я сделаю то, о чем ты просишь.

– Только не говори с Кэлоном. Он обманет тебя, – отрешенно качает головой Мандиса.

– Ты считаешь меня глупцом, Иса? – с негодованием спрашиваю я. Взрывная смесь ревность, гнева, ослепляющей ярости обрушивается на меня, создавая хаос мечущихся мыслей в голове. Инстинкт защищать девушку и верить ей силен, но если я поверю ей… если поверю в то, что Кэлон действительно прикасался к ней. Я убью его! Глухое рычание срывается с губ, опаляя их горячим дыханием. Я разорву его на части, если хотя бы слово из того, что сказала Иса истинно.

Она опускает глаза, медные локоны падают на ее бледное лицо, скрывая его от меня. Ее отчаяние и боль, ее неподдельное горе не могут лгать.

– Я буду ждать твоего решения и молиться, чтобы оно оказалось правильным и мудрым, – ответила она смиренно.

Приступ боли сжимает грудную клетку, невидимым кулаком бьет под дых, обличающая совесть выжигает очередное клеймо на моем сердце, безжалостной рукой хватая за горло и вырывая из воспоминаний. Оглохнув от давящего на барабанные перепонки звона, оглядываюсь по сторонам, замечая, что спальня погрузилась в полумрак. Опускаюсь на кровать, зарываясь пальцами в волосы, и резко тяну в стороны, пытаясь перекрыть одну боль другой. Но даже если я сниму с себя скальп – это не поможет. Никакое физическое страдание нельзя поставить на одну ступень с тем, что творится внутри. Меня вывернули наизнанку, вырезали невидимые черные шрамы на душе, оставив кровоточащие стигматы с неизвестными рунами проклятий, а сейчас заставили читать. И каждую ночь, как наказание, я получаю новую порцию правды, еще один кусок из ужасающей картины своих преступлений.

Но даже тогда, когда я оставил Ису в саду, раздираемый противоречивыми сомнениями. Сгорающий от ревности и гнева, я мог сделать правильный выбор. У меня был шанс поступить верно, но я не воспользовался им. Я снова позволил себя одурачить. Сейчас я могу объяснить случившееся только тем, что Мандиса была права, и я, как и она сама, был подвержен магическому влиянию Кэлона. Но это не является, ни в коей мере, оправданием моим злодеяниям и самому безжалостному предательству, которое я совершил за свою долгую жизнь.

Кэлон вернулся с приходом темноты. Он часто отсутствовал в сравнительно мирные периоды, когда мы не сражались, разбивая полчища повстанцев против моего Правления и приверженцев старого устройства мира, отрицающих совместное существование двух религий. Я нашел Кэлона в хариме, развлекающимся с одалами, но стоило мне войти в покои, жрецу хватило одного взгляда, чтобы понять, насколько сильно я разгневан. Девушки, которые только что самозабвенно ублажали жреца по щелчку пальца убежали прочь, оставив нас наедине.

– Правитель, тебя что-то тревожит? – набрасывая шелковый расшитый золотом халат на обнаженное тело, невозмутимо спрашивает жрец, не сводя с меня проницательного испытывающего взгляда. И я впервые пытаюсь рассмотреть его, как возможного соперника. Мы оба высокие, могучие, с натренированными в боях мощными телами, закалённые, сильные, не знающие отказа в удовольствиях. Где бы мы не появлялись, в какой бы дом или город не входили, нас везде принимали, как посланников Богов, и окружали настойчивым вниманием. Как Правитель я мог взять любую красавицу, на которую падал взгляд, и она с радостью шла за мной. Но что находили женщины в Кэлоне? Я не раз замечал нездоровое влечение к жрецу со стороны не только одал, но и знатных особ с привилегированным положением в обществе. Одержимые женщины преследовали его повсюду, некоторые даже сопровождали нас в военных походах, что давно стало поводом для шуток, ведь когда Кэлон не хотел их, то красавицами пользовались наши воины.

– Ты прикасался к Мандисе? – спрашиваю я, едва сдерживаясь от клокочущего внутри меня гнева. Кэлон самодовольно ухмыляется, вздергивая бровь.

– Не думал, что Правитель станет слушать сплетни ревнивых шлюх, которых я когда-либо отверг, – небрежно произносит жрец, опираясь на одну из белоснежных колонн. – Мандиса еще ребенок. У меня достаточно женщин, зрелых и опытных. Ты и сам знаешь.

– Я тоже считаю, что Мандиса еще слишком юна для взрослых игр, и только поэтому до сих пор не женился на ней, – не сводя с невозмутимого лица жреца испытывающего взгляда, жестко отвечаю я. Сдержанная маска Кэлона на короткое мгновение спадает, позволяя мне заметить недоумение в потемневших глазах, которое тут же сменяется ироничным пренебрежением.

– Жениться на Мандисе? И давно ты это запланировал?

– Я не обязан докладывать тебе о своих намерениях, Кэлон. И ты ошибаешься, меня привели сюда не сплетни твоих обиженных отставных любовниц.

– А что же тогда? – холодно интересуется жрец, завязывая шелковый широкий кушак. Он пытается выглядеть отстраненным, но подсознание подсказывает мне, что жрец сейчас играет со мной.

– Поклянись, что никогда не дотрагивался до Мандисы, не соблазнял ее! – повышая тон, почти кричу я, окидывая застывшую фигуру Кэлона свирепым взглядом.

– Ты знаешь, что я никогда бы не смог этого сделать! – спокойным уверенным тоном отвечает он.

– Не смог или не хотел?

– Что ты хочешь услышать, Правитель? В чем причина твоих вопросов?

– Мандиса попросила меня убить тебя.

– Что? – обычная самоуверенность изменяет жрецу, и он с откровенным недоумением смотрит на меня, словно я только что произнес нечто нелепое и безумное.

– То, что слышал. Она обвинила тебя в том, что ты соблазнил ее, подверг своим чарам, заставил отдаться тебе. Нужны еще объяснения или ты понял, о чем речь?

– Мандиса сказала тебе, что я заставил ее? – переспросил Кэлон, сдвигая брови, словно по-прежнему до конца не улавливая суть моих обвинений.

– Ты отрицаешь?

Кэлон ответил мне тяжелым мрачным взглядом, в котором было что угодно, но не отрицание. Меня окатило горячей волной неистового гнева. Я сжал кулаки, готовясь к броску, но не успел. Кэлон вытянул руки, раскрытыми ладонями вперед, останавливая меня, и я словно ударился в невидимую стену, выросшую между мной и жрецом. Я свирепо рычу, пытаясь добраться до Кэлона, но снова и снова натыкаюсь на энергетический барьер.

– Она сама меня умоляла, твоя Мандиса, – медленно, по слогам, произносит жрец. – Ходила за мной по пятам, приходила в спальню, голая ложилась в мою постель, предлагая мне себя.

– Это гнусная ложь! – рычу я, снова и снова бросаясь на невидимый щит.

– Мандиса помешалась на мне. Только блаженный мог отказаться от такого соблазна. Браслет был ее идеей. Я никогда бы не стал тратить свое время и силы на то, что могу взять в любом месте и когда пожелаю.

– Как ты посмел! Она принадлежит мне. Я собирался жениться на ней. – Меня сотрясает неконтролируемая ярость, в голове расплывается алый туман. Если бы я мог сейчас дотянуться до Кэлона, то пронзил бы его сердце кинжалом, тем самым, которым мы забираем жизни рий Ори.

– Жениться? На шлюхе, которая не может держать ноги сдвинутыми, даже, несмотря на магический запрет? Ты думаешь, я был единственным, кому она отдавалась за твоей спиной?

– Гнусная ложь. Иса – невинная девушка, она выросла на моих глазах. Я убью тебя. Ты будешь казнен за то, что осквернил и обесчестил невесту Правителя. Ты не имел права прикасаться к ней. Я поклялся Актавии, что буду защищать ее.

– Не уберёг, Нуриэль. – Насмешливо кривит губы Кэлон. – Если ты так хотел жениться на девчонке, то почему не сделал официальное объявление раньше? Девицы ее возраста очень темпераментны и жадны до новых ощущений. Им хочется попробовать все, что запрещено. Им нравится бросать вызов. И они не хотят ждать, им нужно чувствовать сегодня, сейчас! Ты бы отказался, если бы она легла в твою постель с раздвинутыми ногами, предлагая себя?

– Я не верю тебе, – иступлено кричу я.

– Я могу показать, Нуриэль, – невозмутимо произносит Кэлон, игнорируя мою ярость и угрозы. – Показать истинное лицо твоей несостоявшейся невесты.

И он показал… Бесконечная череда картинок, извивающихся в объятиях Кэлона Исы, чувственно стонущей, умоляющей взять ее, выгибающейся навстречу его толчкам, впивающейся когтями в его спину, пока его бедра мощно двигаются между ее расставленных ног, кричащей в экстазе от удовольствия, шепчущей о любви. Все, что я увидел, не было похоже на принуждение, на насилие или магическое воздействие. Она действительно хотела его, Кэлона, она отдавалась ему снова и снова, сама приходила в его спальню, говорила, что любит его. Мое сердце окаменело, как и я сам. Я смотрел в глаза Кэлона, но не видел в них торжества или мужского превосходства. Он наблюдал за мной с ледяным отчуждением. Словно происходящее его не касалось. Дальнейшие вопросы были бессмысленны и нелепы. Если Иса солгала в главном, то и все остальное было ложью.

– Почему она потребовала убить тебя? – спрашиваю я хрипло, бессильно опускаясь на скамью, усыпанную мягкими подушками.

– Я бросил ее. Мне наскучило, – холодно отозвался он, отрываясь от колонны и поворачиваясь ко мне боком. Засунув большие пальцы рук за пояс халата, он напряжённо смотрел перед собой. – Или подверглась идеям заговорщиков, которые считают меня врагом Элиоса. В столь юном возрасте, Нуриэль, одержимости девушек меняются с завидной регулярностью.

– Я отправлю ее в свой харим. Вместо того, чтобы быть моей женой, она станет мой шлюхой, рабыней. И я буду пользоваться ею тогда, когда пожелаю, – ожесточённо вырывается у меня. Образы, которые послал мне Кэлон, снова и снова мелькают перед глазами, заставляя сердце гореть от ревности, а кулаки сжиматься от бессильной злобы.

Кэлон резко повернулся ко мне, пронзив тяжелым взглядом.

– Нет, – бросает он жестко. – Ты испытаешь ее.

– Что? – недоуменно спрашиваю я, чувствуя, как внезапно гнев уступает странному спокойствию и уверенности. – Как?

– Скажи, что ты выполнишь ее желание. Что убьешь меня… – Кэлон приподнимает подбородок, испытывающее глядя на меня. – Взамен на небольшую благодарность с ее стороны.

– Что ты имеешь в виду?