Это всегда был он

– Скоро все изменится. Ой… – Аня комично округляет глаза. – Я про парня, не про выпивку.

– Да, я поняла. Только вот не уверена, что хочу этого. Меня пока все устраивает.

– Перемены не спрашивают разрешения, они просто приходят. Так же, как и любовь, – последнюю фразу Аня произносит с такой печалью, что даже у меня сжимается сердце.

Я еще ни разу не любила так, чтобы по-взрослому, по-серьезному. Конечно, влюбленности были и в старой школе, и в новой, но ничего существенного не происходило. Так, ерунда: неловкое общение, переписки, которые обрывались в самый неожиданный момент, безответные чувства и недолгие страдания по тем, кто меня даже не знает. Наверное, все еще впереди. Как же иначе? Но я постараюсь выбрать для себя такого парня, который не будет отражаться болью в моих глазах, не станет причиной моих слез и бессонных ночей и не превратится в одну сплошную проблему. Среди сочной зелени мелькает светлое пятно, похожее на хорошо знакомую мне дурную голову, рукоятка ножа скользит во вспотевшей ладони, и указательный палец пронзает резкая боль. Опускаю взгляд и тут же прижимаюсь губами к порезу.

– Стю! – встревоженно говорит Аня, заметив бытовую аварию. – Ты как? Нож уже не держишь?

– Все хорошо, – отвечаю я, вглядываясь вдаль, но там уже никого нет.

Почудилось, что ли? Что за галлюцинации? Еще и такие!

– Так, девочки! На этом наши полномочия – все! – объявляет Аня, бросая кусочки последнего огурца в тарелку. – Теперь можно по-настоящему отдыхать!

Вокруг раздаются облегченные выдохи и веселый галдеж. «Эл в квадрате», занимавшиеся все это время сервировкой общего стола, спешат ко мне. Нестерова обмахивает ладонями покрасневшие щеки, а глаза Карпенковой прячутся за полуприкрытыми веками.

– Идем переодеваться к ужину? – говорит первая.

– Я хочу мяса! – воет вторая.

Смотрю на себя сверху вниз, все еще держа палец во рту. Бежевая футболка немного помялась, на джинсовых шортах видны мокрые пятна от воды, стекавшей с огурцов, но это не критично. Мы же на природе в конце концов.

– А наряжаться обязательно? Я не брала с собой вечернее платье.

– Да ладно?! – вскрикивает Лина.

– Как же так?! – подхватывает Лера.

– Тогда…

– …тебе придется идти голой!

Девчонки хихикают, а я качаю головой.

– Что вам там мальчики наливали?

– Ага-а-а, тебе расскажи.

– Вдруг тоже захочешь, а больше нету.

– Нет слова «нету», – отвечаю я.

– Маленькая душнилка, – смеется Лина, обнимая меня за шею, и направляется к нашему домику.

Лера пристраивается с другой стороны, ветер разносит по всей территории запах дыма и душистых специй. Настроение у меня прекрасное и без допингов, а после ужина, надеюсь, станет только лучше. Сейчас я солидарна с Лерой в вопросе мяса на все сто процентов.

Вечеринка гремит на всю округу музыкальными басами, веселым смехом, бурными разговорами, оживленными спорами и топотом танцующих ног. Солнце неторопливо погружается в реку, окрашивая небо и гладь воды в яркие цвета заката: желто-оранжевый, серо-синий, фиолетовый и малиновый. Ветер стихает, оставив стоять теплый воздух, в котором еще чувствуется жар долгого дня. Зажигаются фонари и крохотные лампочки над дверьми домиков. Мясо с костра придает сил, поэтому я с энтузиазмом вливаюсь в тусовку, знакомлюсь с девчонками и ребятами со своего потока и других факультетов, пару раз выхожу с Линой и Лерой на танцпол, но от коктейлей, который разливает тройка старшекурсников, отказываюсь. Коньяк из пятилитровых бутылок что-то не вызывает доверия.

Заводной голос ведущего, улыбчивого третьекурсника по имени Даниил, вновь звучит из большой колонки. Он объявляет новый конкурс-игру и приглашает желающих. Лина и Лера, вошедшие в кураж, бросаются вперед, а я, наоборот, отступаю к столу, служащему импровизированным баром.

– Еще минералки?! – спрашивает Витя, укоризненно нахмурившись. – Ты хочешь, чтобы завтра мы все умерли от похмельного обезвоживания?!

– Кто сильно захочет, тот и из реки хлебнет, – хмыкаю я, протягивая пустой стакан.

– Жестокая ты, Настасья! А ведь я к тебе со всей душой!

Уже собираюсь опустить руку, но Витя хватает меня за запястье, очаровательно улыбаясь:

– Ну что ты? Я же пошутил. Для прекрасных дам ничего не жалко.

Он наполняет стакан и немного проливает мне на пальцы, засмотревшись в сторону.

– Прости-прости, – бормочет Витя, продолжая смотреть на танцпол, будто голодный пес на миску шашлыка.

Оборачиваюсь, танец лимбо в самом разгаре. Парочка парней ловко выгибаются и пролезают под длинной палкой, один конец которой держит пританцовывающая под зажигательную мелодию Аня. Она переоделась в красный сарафан на тонких бретелях, короткая юбка покачивается от малейшего движения, а вырез на спине заканчивается аккурат под ямочками на пояснице. Ее темные волнистые волосы перекинуты на одно плечо, на затылке блестят хаотично расположенные заколки с искусственными камнями. Витя ведь на нее смотрит, вряд ли с таким обожанием можно таращиться на пацанов, даже если они твои лучшие друзья. Аня порывистым движением разворачивается и безошибочно находит взглядом Витю, широко улыбается и машет ему свободной ладонью, подзывая.

– Мой выход, – довольно урчит он и перемахивает через стол так быстро и неожиданно, что я отшатываюсь на несколько шагов. – Подмени меня, Настюх!

Испуганно хлопаю ресницами и поглядываю на двух оставшихся барменов. Один из них не обращает на меня никакого внимания, уставившись в телефон и гневно тыча пальцами в экран, а второй добродушно улыбается.

– Мы и сами справимся. Не волнуйся, – говорит он.

– Спасибо, – отвечаю я, и в этот же момент в заднем кармане шорт вибрирует мобильный.

Достаю телефон, имя на дисплее заставляет коротко усмехнуться. Она продержалась дольше, чем я думала. Быстрым шагом удаляюсь от танцпола, чтобы не кричать сквозь музыку, и отвечаю на звонок.

– Алло! – весело говорю я. – Анастасия у аппарата!

– Дочь, ты пьяна?

– А ты как думаешь?

Мама замолкает, так и вижу, как она принимается нервно вырисовывать пальцем каракули на кухонном столе.

– Все хорошо, мамуль. Тебе не о чем переживать. Правда. Я в порядке, и все под контролем.

– Точно?

– Точно, – произношу серьезно.

– Хорошо, – напряженно вздыхает она и наконец-то смягчается: – Я тебя не сильно отвлекаю? Если что, можем созвониться завтра.

– Нет. Совсем нет. Я не занята.

– Тогда расскажешь, как прошел день? Куда вас поселили? Ты взяла постельное белье? А спрей от москитов? Там есть симпатичные мальчики?

Тихонько смеюсь. Мама такая мама, сто вопросов в секунду. И на каждый из них мне придется подробно ответить, чтобы она спокойно могла уснуть. Неторопливо прогуливаюсь по базе, пересказывая события сегодняшнего дня. Петляю между деревьев, иногда натыкаюсь на небольшие компании ребят, которые предпочли спокойный отдых отвязным танцам, и сама не замечаю, как выхожу к спуску на пляж. Окунаюсь во влажный воздух, оседающий липкой вуалью на коже, как вдруг порыв свежего ветра услужливо срывает ее, словно приглашая подойти ближе к реке. Шумит камыш, ноги утопают в песке. На противоположном берегу вырисовываются темные очертания деревьев, а вдоль кромки воды – несколько силуэтов. Кажется, это парочки, и они целуются. Тихонько прохожу мимо, чтобы не мешать влюбленным, и подбираюсь к примостившемуся у высоких зарослей камыша деревянному пирсу. Он выглядит довольно крепким, поэтому я смело ступаю на толстые доски, любуясь глубоким синим цветом воды.