На такую реакцию я не рассчитывал, самое время для подкупа:
– Ты подарок принимать будешь? У меня скоро рука отвалится. Он тяжелый.
Кира злобно прищуривается, выхватывая коробку и шары:
– Думаешь, это поможет?
Растерянно хлопаю глазами, не зная, что сказать. Сестра бросает разочарованный взгляд на маму и хлопает дверью у меня перед носом.
– Да-да, мам… Ты была права, – прислоняюсь плечом к двери. – Она обычно долго злится?
Мама тихо усмехается и подходит ближе, возвращая телефон:
– Скоро узнаешь.
– В кого она такая вредная?
– Единственный человек, с которого она берет пример – это ты. Так что никаких претензий к производителям. Кофе будешь?
– Не откажусь.
– Хорошо. Тогда миритесь и спускайтесь на кухню.
Мама грациозно разворачивается и плавной походкой движется к лестнице. В каждом ее шаге и взмахе руки все еще видна стать и плавность примы-балерины.
Тяжело вздыхаю и трижды стучу в дверь.
– Рюш, – тихо зову я. – Можно войти?
– Нет! Не хочу с тобой разговаривать! Езжай обратно в свой чудесный мир блогеров!
Переходим к плану «б» – вторжение. Открываю дверь и вхожу в просторную бежевую комнату. Кира сидит на кровати, обиженно сложив руки на груди. Рядом лежит нетронутый подарок, а над головой печально болтаются золотые шары. Делаю еще один осторожный шаг. Кира вскидывает голову, пронзая меня холодным взглядом:
– Телефон оставь на входе!
– Но…
– Или вали!
– Ладно-ладно… – поднимаю руки, будто держу не мобильник, а ствол. – Только без глупостей, не трогай заложников.
Медленно наклоняюсь и кладу телефон на пол.
– Теперь пни его под стол, – командует сестра.
– Может, сразу в окно выбросить?
– А это идея, – серьезно произносит она.
Легонько дергаю ногой, выполняя требования мелкого террориста, и подхожу к кровати. Кира опускает голову, дуя губы. Чувствую себя худшим братом на свете, но… Она ведь знает, что съемка – основная часть моей работы. Я не просто хвастаюсь своей жизнью, это труд, который может открыть многие двери.
– Развернёшь подарок? Я старался…
– Старался, чтобы ролик получился эффектным? – язвит она. – Мне не нужны твои подачки.
– Ах так?! – падаю рядом с ней на кровать и хватаю коробку. – Тогда я себе его оставлю.
Разрываю блестящую бумагу и снимаю крышку, искоса наблюдая за реакцией сестры. Кира выдерживает ровно три секунды и с интересом наклоняется ближе. Напряжение от обиды постепенно рассеивается, и на ее щеках появляются ямочки от искренней улыбки:
– Да ладно, Кир?! Серьезно?! Это то, что я думаю?!
– Держи, – подвигаю к ней подарок. – Смотри сама.
Она вытаскивает из коробки еще одну поменьше, снимает крышку и бережно берет в руки коричневую изогнутую палочку. Крутит ее в пальцах, восхищенно рассматривая, и с сумасшедшей улыбкой Беллатрисы Лестрейндж тычет мне ею в лицо:
– Авада кедавра!
– Ты убила меня?! – ошарашенно распахиваю глаза.
– Имею право… – хмыкает Кира. – Мальчик, который накосячил, должен ответить за проступок. Круцио!
Заваливаюсь на бок, изображая жуткие мучения. Кира хихикает и возвращается к распаковке. Она с интересом вынимает оставшееся содержимое коробки: шарф и шапка «Слизерина», конфеты «Берти Боттс», бутылка бутафорского сливочного пива, фигурки главных героев «поттерианы». Но это все ерунда, главный подарок упакован в состаренный конверт. Сестренка с трепетом распечатывает его, будто там настоящее приглашение в «Хогвартс»:
– Не может быть, Кир…
– Да, да, да, малявка. Это оно…
– Я… – Кира слезает с кровати, сжимая в руках буклет. – Я поеду в Лондонский музей Гарри Поттера! – визжит она, поднимая руки вверх.
Любуюсь ее радостью, на душе приятно теплеет. Определенно не жаль денег, которые пришлось потратить на организацию поездки, но жаль, что этот момент не удалось заснять. Народ любит трогательные видео, просмотры были бы отличными.
– Спасибо, – Кира запрыгивает на постель и обнимает меня. – Это – лучший подарок.
Обнимаю ее в ответ и глажу по спине:
– Тур на двоих. Можешь взять с собой подругу или парня. Как его? Иннокентий?
– Энакин, – подавленно исправляет она отстраняясь. – Мы расстались три месяца назад.
– Отличная новость. Он тебя не заслуживал.
– Ты с ним даже не знаком, – Кира отводит взгляд в сторону, пытаясь спрятать печаль.
– Эй, – касаюсь ее ладони. – Ты паришься из-за него? Брось! Все это ерунда.
– Тебе не понять, – качает она головой.
– Это еще почему? Я расставался раз тридцать. Скоро отпустит.