Это всегда был он

Нервно хмыкаю и опасливо оглядываюсь по сторонам в глупом желании спрятаться, но быстро успокаиваюсь. Саша не должен знать, где я живу, не о чем переживать. Хотя, если вспомнить, когда-то в соседнем подъезде жил его одноклассник и Морев иногда приходил к нему в гости с другими ребятами. Мы несколько раз точно пересекались в моем дворе. А вот это уже нехорошо.

Аня С.: «Какая квартира?»

Аня С.: «Не ответишь – пройдусь по всему подъезду»

Аня С.: «Сомневаешься?»

Только если в его адекватности, а значит… вряд ли он блефует. Глубоко вдыхаю и печатаю номер квартиры в ответном сообщении. Мне не нужны проблемы с соседями. Если кто-то из них скажет родителям, что ко мне по утрам захаживают всякие мутные личности, меня будет ждать не самый приятный разговор. Кладу телефон на диван и растираю пальцами припухшие глаза, гневно сопя. Ну почему я? За что мне все это?!

Наскоро умывшись и переодевшись из пижамы в джинсы и молочный лонгслив, я отправляюсь на кухню. Щелкаю кнопкой чайника, достаю из шкафчика любимую чашку и кошусь на гостевой набор посуды. Нет уж, никакого завтрака, даже штрафного, я готовить не собираюсь. Обойдется! Несколько минут проходят в нервном ожидании, успеваю привести в порядок волосы, уложить брови и нанести немного румян на щеки, а Морева все нет. Меряю шагами квартиру, отношу в прихожую сумку и телефон Саши и возвращаюсь на кухню. Издевательство какое-то! Почему я должна его ждать?! Подхожу к холодильнику и открываю дверцу, разглядывая содержимое. Морева кормить я, конечно, не буду, а вот себя все же стоит. Достаю с полки тостовый хлеб, сыр, колбасу и любимый соус для бургеров. Собираю сэндвичи и отправляю их в старую вафельницу. Комнату наполняют ароматы жареного хлеба, теплого сыра, фруктового чая, и я улыбаюсь, вспомнив, как мама готовила мне такие же завтраки перед школой. Она обычно включала утреннюю программу первого канала, шутливо комментировала новости и с нетерпением ждала гороскоп для всех знаков зодиака, а папа тихо бурчал, что все это выдумки для умственно отсталых, но только в том случае, если Овнам обещали не самый хороший день.

Стук в дверь развеивает беззаботное воспоминание. Явился не запылился! Вытаскиваю провод вафельницы из розетки и шагаю в прихожую. Набираю в грудь побольше воздуха, беру мобильный Саши с полки под зеркалом и, распахнув дверь, бросаю его вперед. Морев ловит телефон руками перед лицом, наполовину скрытым козырьком черной кепки, недобро качая головой. Хочу захлопнуть дверь, но не чувствую сил. Что-то в виде Саши меня останавливает, что-то неуловимое и необъяснимое. Он приподнимает подбородок, открывая моему взору голубые глаза, под которыми залегли темные тени. Его губы расслаблены, кажется, в них даже угадывается крошечное подобие усталой улыбки, от которой неожиданно щемит в груди.

Саша делает шаг вперед и переступает порог, оттесняя меня. Закрывает за собой дверь, убирает мобильный в карман и снимает кепку, проводя рукой по волосам, но это его не спасает. Он все еще выглядит как сорванец, который сбежал из дома, натворил глупостей, а теперь вернулся и искренне сожалеет об этом.

– Пахнет вкусно, – его тон, робкий взгляд и мягкий голос меня обескураживают.

– Сэндвичи, – только и отвечаю я.

– Класс, – кивает Саша и стягивает с ног кроссовки, поглядывая на меня, будто чего-то ждет и опасается.

Он что, боится меня? Не в прямом смысле, конечно, но… он боится, что я его прогоню? Медленно разворачиваюсь и точно под гипнозом направляюсь на кухню, а за спиной слышу почти бесшумные шаги. Достаю из шкафчика еще одну кружку, наливаю в нее фруктовый чай и ставлю на стол. Саша с интересом оглядывает комнату, сминая кепку в руках, и нерешительно занимает один из стульев. Выкладываю по половинке сэндвича на тарелки и сажусь напротив, не понимая, что вообще происходит. Мы словно в параллельной реальности. Не чувствую ни капли враждебности, только легкую печаль, скрытую под вуалью смущения.

– Ты какой-то странный, – все-таки озвучиваю я.

– Другим я нравился тебе больше?

– Ты никаким мне не нравишься.

– Конечно, – хмыкает Саша и отпивает чай. – Я же не Дима.

– При чем здесь это? – возмущенно выпаливаю я, вмиг ощетинившись. – У тебя раздвоение личности? Сначала запугиваешь, а теперь напросился в гости и ведешь себя, как маменькин скромник. Где логика?

– Может, я соскучился. Четыре года все-таки не виделись.

– Мы виделись позавчера, и ты меня чуть не утопил.

– Топила меня ты, – парирует он, поднимая озорной взгляд, и у меня немеет горло.

– Морев, если это какая-то… – хриплю я.

– Расслабься, Настя. До семи я не опасен. Просто позавтракаем, и я уйду.

Саша берет в руки сэндвич, слышатся хруст корочки и тихое довольное мычание. Он с удовольствием жует, прикрыв глаза, а я не могу отвести взгляд. Свет из окна падает на белые спутанные волосы, длинные ресницы отбрасывают тени на гладкие щеки. Легкая улыбка касается моих губ, но я тут же прячу ее за чашкой с горячим чаем. Да что это с ним? Чего он такой… такой… милый? А еще изможденный. Он вообще спит?

– Ты чего не ешь? – спрашивает Морев, расправившись со своей порцией.

Беру половинку сэндвича и перекладываю в тарелку Саши. Он опускает взгляд, удивленно дернув бровями, и тяжесть опускается на дно моего живота. Я как будто подкармливаю щенка, лишившегося дома. В голове вихрем закручиваются вопросы, но ни один из них я не могу произнести.

– Ешь уже. Я сделаю еще.

Поднимаюсь с места и направляюсь к кухонному островку.

– Спасибо. – Голос Саши шелестит за спиной, как шум короткой волны, пузырящейся в мелких камнях на берегу моря.

Дрожь прокатывается по предплечьям, и я тихонько выдыхаю. Все это ненормально. Слишком странно, слишком непривычно. Собираю еще пару сэндвичей и кладу их в вафельницу. Разворачиваюсь, упираясь поясницей в столешницу, а Саша смотрит в окно, обхватив чашку руками.

– Как тебе на родине? – приглушенно спрашивает он.

Мои плечи расслабляются, дыхание становится ровным и спокойным. Похоже, оборона пока не нужна.

– Неплохо, – отвечаю я с теплотой.

– На кого поступила?

– Дизайнер.

– Значит, рисовать так и не бросила?

– Ага.

– Почему тогда не выбрала что-то покруче, чем наш политех?

– Я всегда хотела учиться здесь. Кое-кто как-то сказал мне, что все важные решения в жизни принимать только мне, вот я и решила.

– Хороший человек был?

– Сомнительная характеристика, но его слова откликнулись во мне.

Не вижу лица Саши, но почему-то уверена – он улыбается. Мы ведь оба понимаем, о ком идет речь. Стучу кончиком пальца по носу, немного растерявшись, и отворачиваюсь к вафельнице, чтобы достать горячую партию сэндвичей. Разговор на удивление складывается вполне неплохо. Может, стоит его продолжить?

– А ты на кого учишься? – спрашиваю я, но вместо ответа получаю глухой стук чашки о стол.

Оглядываюсь, Саша встает из-за стола и надевает кепку. Его плечи напряжены, кажется, он вот-вот тоже обернется, чтобы посмотреть на меня, но нет. Вместо этого он просто уходит. Из прихожей доносится шорох и ледяной голос, от которого изморозь покрывает ребра:

– Мореева, возвращайся к своему первоначальному плану.

Не понимаю, о чем он, но это и не обязательно.

– Продолжай делать вид, что мы не знакомы, – добавляет Морев. – За завтрак спасибо, мы в расчете.

Хлопает дверь, часы на небольшой цифровой панели микроволновки показывают «7:00». Вот и все, время вышло. В расчете значит в расчете.

Если бы у меня спросили, какую пару я не люблю больше всего, то ответ был бы молниеносным. Конечно же движение – это жизнь, но я точно предпочла бы пешую прогулку по парку или йогу в уютной студии изнуряющим пяти кругам бега по стадиону и унизительной разминке на виду у десятков студентов под звонкие выкрики преподавательницы физической культуры. Особенно если все это приходится делать в жаркий полдень пятницы. Вдвойне особенно, если это еще и последняя пара.

– Когда уже нормальная осень наступит? – недовольно бормочет Лина, выполняя наклоны.

– Чтобы ты бухтела на холод и дождь? – хихикает Лера, раскрасневшаяся после бега.