Передружба. Второй шанс

Шагаю дальше по коридору и вхожу в бывшую кладовку, по доброте хозяев расчищенную и выделенную мне. Взгляд падает на стол, захламленный деталями от смартфонов, ноутбуков и планшетов, но сил наводить порядок нет. Узкое кресло, разобранное в спальное место, так и манит упасть лицом в подушку, и уже все равно, что от него адски болит спина и я не помещаюсь на нем в полный рост.

Ложусь и закрываю глаза, но не вижу привычную темноту – вижу ее. Лисенка. Чувствую пронзающий кожу взгляд и ком в горле, преследующий от самого универа. У меня было время подумать о том, что между нами произошло, и я знаю, что Бо была права. Во многом, но не во всем.

Раздражаюсь от навязчивых мыслей и воспоминаний, что лезут в голову. И какой теперь смысл это мусолить? Больше двух лет прошло, мы выросли, а чувства остались в прошлом. Мне сейчас не до милой рыжей подружки из детства, наше расставание в самом деле было верным решением. Мы стали свободными, и каждый смог выбрать ту дорогу, которую хотел. Все правильно. Все, черт возьми, правильно. Только почему тогда моя дорога снова привела к ней?

Богдана

Воробьева после моей гневной и в то же время жалостливой тирады все-таки соглашается на бургеры. Вот она – настоящая дружба. Пожертвовать объемом бедер ради близкого человека, это дорогого стоит.

– Ты все еще бесишься, – неодобрительно подмечает Ася.

– И у меня есть на это миллиард причин.

Откусываю большой кусок мягкой булочки, залитой любимым соусом «Тысяча островов», и яростно жую, даже не задумываясь, как выгляжу в глазах многочисленных посетителей кафе быстрого питания. Ася подвигает ко мне картонный стакан с колой и дарит сострадательную улыбку. Делаю несколько глотков и упираюсь взглядом в стол:

– Я упала, Ась. Распласталась, как корова на льду. Что может быть хуже?

– Вообще-то много чего. Там могли быть продукты жизнедеятельности братьев наших меньших, и ты…

– Не продолжай. Я понимаю, о чем ты, но все равно…

– Вот именно, Бо! Все равно. Тебе не плевать, что подумает этот олух?

Было бы все так просто. Вновь откусываю кусок бургера и усердно работаю челюстями, ожидая, когда вредная, но вкусная анестезия подействует.

– Все не так, Ась. Меня не волнует Богдан, но…

– Если звучит «но», то предыдущие слова теряют свою ценность.

– Не нагнетай, – прошу я и опускаю голову, чтобы поймать губами пластиковую трубочку.

– Ты хочешь ему что-то доказать?

– Не знаю. Скорее нет, чем да.

– Он же был с Миленой, жизнь уже его наказала.

– Это точно… – хмыкаю я, а сердце болезненно сжимается.

Лучше бы мы вообще больше не встречались с Богданом. Наши отношения были зависимостью, и стоит лишь раз сорваться – придется начинать лечение заново.

– Я запрещаю тебе думать о нем, – строго заявляет Ася.

– Скажи это моему мозгу.

– А он у тебя своей жизнью живет?

– Иногда кажется, что да.

Ася заглядывает мне в глаза и ласково произносит:

– Бо, с бывшими всегда так, я понимаю. Сама, когда вижу Костика, хочу схватить его за уши и запустить в полет через весь город, но через пару дней отпускает. Дай себе время, ладно? Завтра это уже не будет для тебя таким страшным событием.

Киваю несколько раз, подражая китайскому болванчику, и допиваю колу, глядя в окно. Солнце прячется за тяжелыми серыми тучами и явно намекает, что вечер будет таким же безрадостным, как и день.

– Ась, может, пойдем в «Галактику»? Посмотрим тебе новые джинсы, примерим и пофоткаемся в такой одежде, которую никогда в жизни не надели бы.

– А давай! Я уже так сроднилась со своей парочкой лишних килограммов, что будет жалко терять их из-за какого-то куска ткани, – воодушевленно подхватывает подруга. – Но меня все еще волнует один вопрос: откуда они вообще взялись?

– Слова «новогодний зажор» тебе о чем-нибудь говорят?

– Я ела салаты, они же диетические.

– Ась, не хочу тебя расстраивать, но в оливье из диетического только огурец. И он там далеко не основной ингредиент.

– Тогда зачем называть его салатом?

– Если бы он назывался холодным рагу с колбасой и майонезом, ты бы съела его на полведра меньше?

– Не-е-е, не думаю, – улыбается Ася, хитро прищуривая глаза цвета теплой карамели.

На душе светлеет, а туман печали рассеивается. Зачем думать о прошлом, если меня полностью устраивает настоящее?

Утро пятницы проходит спокойнее, чем утро вчерашнего дня. Асе даже не приходится меня будить, с этим легко справляется телефон. Чувствую себя полной сил и энергии после ночи без снов и нежеланных гостей в них. Вот что значит – ложиться спать до полуночи.

Отсидев первые две лекции по менеджменту, бежим с Асей в университетский буфет, чтобы заправиться горячим кофе и пирожными. Подруга несется впереди и гордо виляет бедрами, все еще находясь в эйфории от покупки новых джинсов, которые сели просто идеально. Правильный фасон и размер карманов творят чудеса, несмотря на цифры, которые показывают главные враги девушек.

– Я займу очередь, а то мы будем целый час стоять! – кричит Ася, прибавляя скорости, и юрко протискивается мимо спешащих к общему финишу студентов.

Ей бы на Олимпиаду. Поставь за красной ленточкой тарелку с пончиками в шоколаде, и она порвет любого спринтера на голом энтузиазме.

– Какие люди и без охраны! – гремит вдалеке знакомый голос.

Сжимаю руки в кулаки и ускоряюсь.

– Даже та-а-ак?! – в интонацию преследователя вплетаются негодующие нотки.

Собираюсь сорваться с места, но оказываюсь в объятиях быстрее, чем успеваю сказать «ой». Сильные руки привычно прижимают меня к теплой груди, поднимающейся от дыхания.

– Рыжая, ты совсем страх потеряла? Игнорировать меня решила? Я тебе уши надеру!

– Я вообще-то обиделась.

Тема поднимает меня в воздух и кружится на месте под мой протяжный визг. Перед глазами все расплывается, ноги болтаются в воздухе, а дыхание перехватывает. Зажмуриваюсь, вонзаю ногти в его руки и тихо молю о пощаде. Тема медленно останавливается, опускает меня на пол и разворачивает к себе лицом, сжимая ладонями плечи:

– И что же на этот раз, можно узнать?

Справившись с легким головокружением, враждебно прищуриваюсь и запрокидываю голову: