Миры и истории. Первый контакт

– Но я хотел к Владу, вечером, с Лерой.

– С желаниями надо быть осторожным. Просто успокойся! Уверяю тебя, всё будет хорошо.

Мы посидели молча.

– А зачем все эти сенсоры?

Мой вопрос повис в воздухе. Милый, продолжая работать с управлением, не ответил. Зато Пузатый откуда-то вынес банку с горячим напитком и предложил мне. По вкусу тот был похож на густой травяной чай. Стелла такие готовит…

Стелла – папина мама, которая пьёт чудовищно крепкий кофе, за рулём обожает ругаться с другими водителями, носит каблуки даже в булочную и угрожает, что отречётся от любого из родственников, если хоть кто-то назовёт ее «бабушкой»…

Мы все надеемся, что она шутит. Но бабушкой её не зовём…

– А что там? – кивнул я на люки.

Пузатый улыбнулся:

– Оранжерея.

На моё злое: «Огород? В электричке? Очень смешно!» неожиданно среагировал Милый. Он тут же отложил (а по жесту было больше похоже, что бросил) свои джойстики и развернулся ко мне, сердито спросив:

– Тебе не нравится табиата?

Я удивлённо посмотрел на Пузатого. Он тут же пояснил:

– Природа.

Ага, табиата. Милый не стал дожидаться, пока я отвечу, и, мотнув головой «за мной», распахнул ближайший люк.

– Зря ты это сказал, – хохотнул Пузатый мне в спину.

Не представляю, как они создали оранжерею на таком ограниченном пространстве. Но я увидел своими глазами всевозможную зелень, плоды – от обычных огурцов и каких-то микроскопических кабачков до винограда и мандаринов, зреющих в этом отсеке повсюду: от пола до потолка.

Но больше всего было цветов. Причём, некоторые не похожи ни на одно из земных растений.

Я был в таком ауте, что не сразу уловил… Милый говорит. Быстрым речитативом. И говорит очень много! Как выяснилось, это его любимая оранжерея, и его, что называется, «несло» провести мне презентацию абсолютно каждого куста и бутона…

Я быстро понял, что растения он любит так же (или почти так же), как Пузатый – еду.

Кстати, когда мы с Милым наконец вернулись в отсек, Пузатый опять что-то жевал. Я снова вспомнил Стеллу. Она как-то пошутила на рекомендацию врача не есть после шести вечера: «Чего? Не есть? А вдруг война, а я не жрамши?»

Если серьёзно, я никогда не видел, чтобы кто-то волновался о еде больше Пузатого! Он, кажется, жил ради того, чтобы почаще и побольше поесть, а между этими «поесть» обязательно «перекусить».

Милый, как я потом увидел, знал эту слабость и обеспечивал Пузатого едой «по уши». И, кажется, обоим это нравилось.

…Постепенно я потерял даже примерный счёт времени. Наверное, на Земле была уже ночь – меня явно вырубало. Но перестал я бороться со сном лишь когда в соседнем с моим кресле сочно захрапел Пузатый.

Я даже не заметил, как уснул. Крепко. Настолько крепко, что не уловил момент потери ощущения полета. А когда открыл глаза, то сразу понял, что мы уже где-то призем… Ну, то есть где-то сели.

Добро пожаловать на Верул! – лицо Милого над моим было бодрым и сияющим, он явно был собой доволен.

От стены отошёл главный люк, и в отсеке сразу стало очень светло. Как в солнечный день на Земле. А ещё появились запахи, и я сразу понял, что очень хочу есть. Видимо, пора грабить Пузатого…

А он тем временем уже вываливался наружу.

– Идём, – Милый поднялся с кресла, осмотрел отсек. – Сейчас поедем в меймон, там отдохнём и приготовимся к завтрашнему дню. Но сначала ты и Пузатый пройдёте санитарный контроль, коты очень щепетильны на этот счёт.

– Коты?! – сообразив, что меймон – это отель, я уже думал, что меня здесь ничем не удивят. Ошибся.

– Да. Верул – страна котов. Пузатый тебе не рассказывал?

– Может, и хорошо, что не рассказывал, – пробормотал я себе под нос.

Милый не обратил на это внимания, поспешив навстречу вышедшему из павильона у посадочной площадки… коту! На самом деле – коту! Ушки, усы, пёстрая мягкая шёрстка…

Только шёл этот кот к нам точно так же, как ходят люди, на двух лап… то есть ногах, и был одет в комбинезон, чем-то похожий на костюм космонавтов.

«Ничего себе Барсик? Метровый!» – хорошо, что я не сказал это вслух и как-то сумел не засмеяться, когда Милый с серьёзным выражением лица представил нас друг другу:

– Барс, это Денис. Денис, это Барс. Он главный на базе.

Барс внимательно посмотрел на меня.

– У тебя большое будущее, Денис, – он перевёл взгляд на Милого, тот согласно кивнул. – Но предстоит ещё много чему учиться. Ты пока не осознаёшь своей силы.

– О чём это он? – я повернулся к Милому.

– Всему своё время, Денис! Ничего не происходит просто так, значит, на моём корабле ты точно оказался не случайно.

Он хотел ещё что-то объяснить, но Барс прервал его тихим: «Потом», указав на второй павильон в стороне от площадки, где на двери висела табличка с непонятной для меня надписью: «Вам туда. Идёмте».

– На каком языке вы тут разговариваете? – мой вопрос был адресован Милому, но Барс ответил быстрее:

– На мировом. Это так на всех базах каждого мира и каждой страны. Так сложилось очень давно. Мы с детства изучаем по два языка. Хотя в каждой стране есть свой язык, на котором разговаривают в семьях, но в коллективном общении он используется всё меньше. Милый предупредил меня, что ты из другой… страны и из другого мира. Вам придётся пройти контроль. Бояться не надо. Это быстро и не больно.

«Я не боюсь, я не боюсь, я не боюсь. Да, ну! Не боюсь… Кого я обманываю?»

Глава 5 Великий плагиатор

– Дом поросёнка должен быть крепостью!

(Сергей Михалков, «Три поросёнка»)

Контроль оказался обычным проходом через устройство, похожее на рамки, установленные у нас в метро и на вокзалах. Действительно просто, не больно, не страшно, как и говорил Барс.

Но до того нам пришлось долго искать Пузатого. Хотя поступил он предсказуемо: засел в одном из кафе, съел несколько гигантских порций жареной картошки, после чего спокойно уснул там же в капсуле для отдыха.

Когда нам удалось его растолкать, он на дорожку купил себе ещё картошки и ел её на ходу прямо из пакета, топая позади нас. Пока не рассыпал, врезавшись мне в спину, чего я даже не сразу осознал, потому что увидел очередное нечто.