Брокингемская история. Том 12

Немного подумав, Уэлч высказался так:

– Странное дело: Тогда я был уверен в этом на все двести процентов – а вот сейчас начал сомневаться. Да, мне показалось, что его портфель аж прогибается от своего веса… Но это мог быть и оптический обман. Вполне возможно, что портфель Пилкинтона был пуст…

– Кстати, не стоит сбрасывать со счетов и гипотезу, высказанную замом, – обратил внимание Доддс, – А вдруг Пилкинтона по дороге до родного отдела и вправду хватил инфаркт? (Канистра у него – как-никак большая и тяжёлая.) В этом случае он должен был остаться лежать где-то поблизости, между Отделом Жидкостей и нашим главным корпусом…

Чтобы отработать эту гипотезу, трое решительных спутников вышли из корпуса и прошлись в вечерних сумерках до Отдела Жидкостей, внимательно осматриваясь по сторонам. Затем они развернулись на сто восемьдесят градусов и тем же путём вернулись обратно. Как и следовало ожидать, нигде не было обнаружено никаких лежащих тел, портфелей или канистр… Уже при подходе к главному корпусу Уэлч вдруг резко свернул влево, к открытому люку каких-то подземных коммуникаций. Заглянув в него, он с разочарованный видом снова присоединился к своим коллегам.

– Пожалуй, мы сделали всё, что было в наших силах, – подвёл итог Маклуски, когда все трое снова оказались в тамбуре главного корпуса, – Я предлагаю перенести дальнейшее расследование на завтрашнее утро и временно разойтись по домам!

– Я бы с радостью последовал вашему совету, – ответил Уэлч, – но моя рабочая смена ещё не закончилась…

– Тогда будем расходиться по рабочим местам! – внёс уточнение Доддс.

Пару минут спустя Доддс и Маклуски, распрощавшись с Уэлчем, снова вошли в свою рабочую комнату на пятом этаже. Здесь их поджидал сюрприз: Посереди комнаты они обнаружили своего коллегу Махони, сидевшего на стуле с крайне утомлённым видом. Впрочем, сам Махони был удивлён ничуть не меньше их…

– Фантастика! – воскликнул он, дружески пожимая руки подошедшим, – Доддс-Маклуски, вы – уже здесь? Вы уже вернулись из вашего Мэлфакса?

– И не только из него, – внёс необходимую ясность Доддс, усаживаясь на свободный стул.

– Махони, у вас сегодня – необычно усталый вид! – проявил присущую ему наблюдательность Маклуски, уже успевший занять место на другом свободном стуле, – Похоже, вы весь день таскали в Секретном отделе мешки с секретными документами…

– Вы почти угадали, – не стал отрицать Махони, – Мне пришлось волочить на своём горбу один большой ящик… Дело было так: Я пришёл в Секретный отдел и сел разбираться с кое-какими важными инструкциями. Вдруг я слышу озабоченные голоса из соседнего кабинета: «Что с ним случилось? Какой-то он сегодня бледный и невесёлый; он почти ничего не пьёт. Может быть, он заболел или вообще помер? Пожалуй, его стоит отнести к врачу…» Я не удержался, заглянул в соседний кабинет и поинтересовался: «У вас – какие-то проблемы? Не могу ли я чем-то помочь?» «Да, конечно!» – обрадовались эти ребята, – «У нас как раз не хватает свободных рабочих рук!» Как оказалось, речь шла об их большом кактусе – он то ли засох, то ли наоборот загнил, то ли просто простудился. Секретный отдел решил отнести его в административный корпус. (Там недавно открылась контора по лечению и ремонту комнатных растений.) Желающих самим тащить ящик с кактусом в Секретном отделе не нашлось. Они были очень рады, когда им подвернулся я… Вторым грузчиком вызвался поработать Донован из нашей мастерской. (Сегодня его угораздило заглянуть в Секретный отдел по каким-то своим делам.) Просто так пронести кактус через нашу проходную не удалось. Документы на внос-вынос груза пришлось оформлять почти весь рабочий день… Мы с Донованом с трудом допёрли этот кактус. Вместе с ящиком он оказался довольно увесистым… (Мне невольно вспомнилось, как мы с вами в своё время таскали из кабинета в кабинет наш старый сейф.) Секретный отдел распорядился обложить кактус со всех сторон какими-то телогрейками. (То ли они опасались, как бы он ещё сильнее не простудился, то ли он тоже считается у них как бы секретным объектом.) В общем, мы дотащили его до административного корпуса лишь к концу дня… К счастью, нести его обратно нам не пришлось. Врачи велели зайти за ним завтра с утра… (Стало быть, завтра мне следует держаться подальше от Секретного отдела.) И вот я без задних ног приплёлся на рабочее место. Сейчас ещё немного переведу дух – и отправлюсь домой… Ну а вы сегодня чем занимались?

– Мартышкиным трудом! – вздохнул Маклуски, – Чтобы не засорять вам мозги, скажу в двух словах: Мы целый час дожидались Пилкинтона возле дальнего выхода, но так его и не дождались. Он буквально растворился в воздухе по дороге из Отдела Жидкостей… Это выглядит немного странно. Ведь у нас тут всё-таки – не Бермудские острова…

– Пилкинтон? – переспросил Махони, – Из Отдела Разработок? Я как раз повстречал его, когда возвращался сюда из административного корпуса!

– И где же вы его повстречали? – заинтересовался Доддс.

– В нашей проходной, – ответил Махони, – Чтобы снова попасть на нашу территорию, нам с Донованом пришлось минут пятнадцать проторчать по ту сторону вертушек. Всё это время через проходную шёл сплошной встречный поток… (В Центральной полиции как раз закончился рабочий день.) Пилкинтон подошёл к вертушкам сбоку. (Похоже, он зашёл в коридор откуда-то с улицы через ближний вход.) С собой он нёс большой портфель. Дежурный ВОХРушник как-то подозрительно покосился на него из своей будки, но так ничего и не сказал… Миновав вертушки, Пилкинтон прошагал мимо нас с Донованом. (Мне даже показалось, что его портфель как-то странно побулькивал на ходу.) Он с серьёзным видом вышел из проходной и, судя по всему, отправился к себе домой…

Мастера сыска и розыска вопросительно переглянулись между собой.

– Ну вот, я так и знал! – иронически ухмыльнулся Доддс, – Пилкинтон унёс спирт себе домой… Я с самого начала подозревал, что этим всё дело и закончится!

– Да, теперь реконструкция прошедших событий уже не вызывает никаких сложностей, – взял слово Маклуски; Махони с интересом развернулся на стуле в его сторону, – В наш план вкрался один маленький нюанс, неучтённый Трейси… Он верно подметил, что Пилкинтон крайне бестолков. Однако Трейси упустил из виду, что его сотрудник всё же не лишён кое-какой житейской смекалки… Возможно, Пилкинтон самостоятельно догадался, что за «жидкость для протирки датчиков» имел в виду его замначсектора. Но не исключено, что он узнал эту жидкость по вкусу и запаху, когда получил канистру от Уайтлока и открутил на ней заглушку… И вот Пилкинтон решил воспользоваться подарком судьбы: Вместо того, чтобы тащить канистру в родной отдел (как какой-то простой спиртокурьер), он предпочёл отнести её к себе домой. Он верно сообразил, что почти ничем не рискует: В ЖУЖе Уайтлока выдача спирта никак не задокументирована, а сам Пилкинтон за полученный спирт нигде не расписывался. И теперь наше правовое государство уже никогда не сможет доказать, что Пилкинтон унёс с собой половину месячных спиртозапасов своего родного Отдела Разработок… Судя по всему, завтра утром он с невинным видом заявит Трейси, что Уайтлок накануне якобы не выдал ему никакого спирта. Конечно, сам Уайтлок изложит Трейси прямо противоположную версию… Трейси можно посочувствовать: Ему придётся изрядно поломать голову над загадкой, кто же из них двоих пудрит ему мозги. Мне почему-то кажется, что он поверит Пилкинтону… (Скорее уж ловкач Уайтлок обманул бестолкового Пилкинтона, чем наоборот!) Именно на это Пилкинтон и рассчитывал, когда затевал свою нехитрую махинацию…

– На мой взгляд, в провале нашей операции основная доля вины ложится на Трейси, – заметил к слову Доддс, – Он явно недооценил возможности и способности своего сотрудника… А ведь он знаком с ним куда лучше, чем мы!

– А вот мне кажется, что в провале операции виноваты вы, Доддс! – неожиданно заявил Маклуски, – Это вы накаркали нам неприятность и забыли постучать по деревяшке!

– Когда же я успел что-то накаркать? – удивился Доддс.

– Вы уже забыли? – Маклуски иронически ухмыльнулся, – А не вы ли громогласно заявили: «Пилкинтон без труда поднимет эту канистру и донесёт её хоть до Северного полюса!»?

– Да, я такое говорил, – мужественно признал Доддс, – Но кто же знал, что мои слова окажутся пророческими…? Впрочем, вовсе не мы с вами пострадали сегодня больше других! – нашёл повод для оптимизма он, – Как теперь выяснилось, Трейси не зря опасался, что может второй раз подряд лишиться половины месячной дозой спирта. Более того, теперь он на целый месяц останется без спирта вообще… (Половину январской дозы унёс домой Пилкинтон – а вторую половину Уайтлок с полным правом оставит себе.) Но нет худа без добра! – не стал унывать он, – Оставшись без спирта, Трейси ещё более негативно настроится против Уайтлока – тем охотнее он предоставит заму очередной компромат на этого типа!

– Выражаясь коротко и без лишних сантиментов, – подытожил Маклуски, – скажем так: В результате нашей сегодняшней операции Трейси, Пилкинтон и Уайтлок влипли в ещё одну интересную историю…

– …с чем мы их от всей души и поздравляем! – закончил его мысль Доддс.

CXIII. Оплошность проектировщика

– Этот ваш Пилкинтон – чересчур прыткий и сообразительный, как я погляжу, – неодобрительно высказался зам по кадрам, – Ну и как же он объяснился с Трейси?

Зам вопросительно посмотрел на своих собеседников, стоявших рядом с ним в курилке второго этажа. Этими собеседниками были два прославленных следователя Центральной полиции Доддс и Маклуски… В курилке они стояли не просто так, а проводили тут свой очередной плановый перекур при помощи своих знаменитых больших трубок – ну а сам зам скромно курил свою небольшую сигарету.

– Пилкинтон высказал Трейси следующую версию событий, – углубился в подробности Доддс, – Вчера вечером он явился к Уайтлоку за спиртом, но тот (Уайтлок) якобы отказался выдать ему жидкость, сославшись на нехватку стратегических запасов. Тогда Пилкинтон забрал из Отдела Жидкостей пустую канистру и отправился с ней в обратный путь. Решив, что пустая ёмкость вряд ли представляет для Трейси какой-то интерес, он не стал заходить на рабочее место, а проследовал прямиком в проходную и далее домой. Сегодня он снова принёс пустую канистру на работу и вернул её Трейси… Как и следовало ожидать, версия Пилкинтона показалась Трейси несколько подозрительной. Он поспешил связаться с Уайтлоком и услышал от него совершенно другую: Вчера он якобы выдал Пилкинтону полную канистру с половиной январской дозы спирта, причитающейся Отделу Разработок… Трейси до сих пор пребывает в растерянности и пока не может прийти к однозначному выводу, кто из этих двоих (Пилкинтон или Уайтлок) пудрит ему мозги.

– Но сами-то вы к какому варианту склоняетесь? – поинтересовался зам.

– Наше мнение однозначно, – не стал юлить и вилять Маклуски, – Уэлч готов поручиться, что вчера вечером Пилкинтон тащил из Отдела Жидкостей довольно увесистый портфель. Очевидно, именно в нём и находилась канистра с пятнадцатью литрами спирта, которые Уайтлок ему выдал…

– Однако второй вариант выглядит для нас куда более благоприятным, – обратил внимание Доддс, – Если Трейси решит, что Уайтлок надул его с этим спиртом, он преисполнится к нему (Уайтлоку) ещё большей неприязнью. Тем с большим удовольствием он выступит против него на квартальном подведении итогов… Ну а нам с вами останется лишь поддержать его справедливый порыв!

– Я обязательно подумаю над этим вопросом, – пообещал зам, погружаясь в напряжённые размышления, – На следующей неделе я планирую приступить к обнародованию решающего компромата на Уайтлока… Я вам обещаю: Это будет образцово-показательное обнародование! – воскликнул он в порыве чувств, – Я обнародую свой компромат так, как никто никогда его не народовал! Если Уайтлок после этого останется жив, ему придётся срочно подавать заявление на увольнение по собственному желанию… С его неумеренными карьерными амбициями будет покончено раз и навсегда – они окончательно захлебнутся в мутных потоках моего компромата!

– Хотелось бы верить… – выразил сдержанный оптимизм Маклуски.

– Да, вот что ещё я хотел вам сказать! – перескочил на другую тему зам, – Сегодня на утренней летучке Директор напомнил всем нам о приближающемся конце года. Он поставил перед нами очередную задачу – привести все наши дела к некому промежуточному итогу… Кстати, как у вас обстоят дела с промежуточными итогами?

– Все наши итоги подробно расписаны в квартальных отчётах, – не нашёл поводов для беспокойства Доддс.

– Сидят ли у нас в изоляторе какие-либо задержанные, с которыми мы ещё не до конца разобрались? – уточнил свой вопрос зам.

– Да вроде бы не сидят, – выразил надежду Доддс.

– А как же Хилл? – вспомнил внезапно Маклуски.

– Этот тип числится за Оперативным отделом, а не за нашим, – успокоил его Доддс.

– Тогда поговорим о других задержанных, – плавно свернул в нужную сторону зам, – Сегодня Директор поставил передо мной задачу довести до конца дело с Родли – то есть, доставить наконец этого обормота на рабочее место. Как мне помнится, недавно он был задержан где-то по вашей наводке и теперь дожидается экстрадиции в Лондон…

– Совершенно верно! – подтвердил Доддс, – Родли находится в городе Пантинктоне, в камере предварительного заключения местного полицейского участка. Мы можем забрать его оттуда в любой удобный для нас день.

– Пожалуй, нам стоит прямо сейчас созвониться с Пантинктоном и уточнить, всё ли в порядке с Родли! – обуяла внезапная жажда деятельности зама, – Доддс, сбегайте-ка в мой кабинет и воспользуйтесь моим телефоном! Мы ждём вас обратно в этой же курилке через пять минут…

Доддс послушно затушил трубку и поспешил в кабинет зама по кадрам, расположенный почти напротив курилки. Пока он отсутствовал, Маклуски успел достать из внутреннего кармана свой верный блокнот и разыскать в нём записи, имеющие отношение к интересующей зама теме.

– Да, так и есть! – подтвердил он, – Родли был задержан в Пантинктоне в среду, двадцать третьего ноября. Мюррей впаял ему пятнадцать суток заключения за сопротивление сотрудникам полиции… Таким образом, Родли до сих пор сидит за решёткой в пантинктонском санатории и с нетерпением дожидается, когда же мы наконец его оттуда заберём и этапируем на рабочее место, – обнадёжил зама он.

– А когда заканчивается срок его заключения? – уточнил зам.

Маклуски принялся методично загибать пальцы на свободной от трубки руке и производить в уме кое-какие подсчёты.

– Если я ничего не перепутал, его должны выпустить на свободу восьмого декабря, – сообщил он минуту спустя, – А сегодня у нас какое число? Ах да, четырнадцатое! Следовательно, срок заключения Родли истекает… Совершенно верно – он истёк ещё в прошлый четверг! – пришёл к неожиданному умозаключению он.

– Как это понимать? – опешил зам.