Рождение Богов. Книга II. Иллюстрированный роман

– Ну что же, будем пить за любовь! – провозгласил Алкивиад, сделал возлияние Афродите и поднял кубок.

Пандора почувствовала легкое головокружение. Весь этот пир, музыка, разгоряченные танцовщицы и крепкое вино – все наполняло сердце радостью, каким-то теплым манящим обещанием, предчувствием чего-то сладкого и таинственного. Она бросила короткий взгляд на Алкивиада. Юноша вальяжно развалился на клине. Фибула на его левом плече расстегнулась, и сползший хитон больше не скрывал крепкий мускулистый торс. Золотистые кудри спадали на плечи. Разглядывая украдкой Алкивиада, Пандора на миг ощутила волнующую тяжесть в животе, но неожиданно заметила, что корни его светлых волос – темные. Она прыснула, подавившись вином от нахлынувшего приступа смеха. Алкивиад покосился на нее и широко улыбнулся.

– Но что же такое любовь? – вступила в разговор Фрина.

– Любовь – это сладкая болезнь, обман, обещание сказочного блаженства, приносящее тревоги, мучения и долги, – невесело рассмеялся Федр.

– Хорошо, что от этой болезни есть лекарство, – лукаво улыбнулась гетера.

– Есть. Только стоит оно недешево…

Фрина расхохоталась.

– Да. Пожалуй, любовь – это болезнь, – поддакнул Алкивиад. – Влюбленный человек не владеет собой. В любви все средства хороши: подарки, мольбы и даже угрозы. Как можно винить влюбленного, ведь нет его вины, что он согласен на все, лишь бы утолить мучащую его страсть?

– И ты думаешь, что любовь оправдывает все? – невольно вырвалось у Пандоры. – Обман, подлость… и даже принуждение?

– Влюбленные человек просто не думает о таких вещах. Со мной такое бывает редко, но порой… – Алкивиад сделал выразительную паузу и многозначительно посмотрел на Пандору. – А ты, госпожа Пандора. Что такое, по-твоему, любовь?

Сердце Пандоры замерло. Она глядела в искрящиеся голубые глаза Алкивиада, окаймленные длинными ресницами, и пыталась найти ответ. Что-то вертелось на языке. Какое-то смутное воспоминание.

Еще миг, и ее губы сами прошептали:

– А может, любовь – это когда счастье любимого человека для тебя становится превыше твоей страсти?

Алкивиад фыркнул:

– Клянусь Афродитой! Госпожа Пандора, ведь не существует таких людей… – Алкивиад осекся и самодовольно поправился: – Не существует таких мужчин, которые будут готовы отказаться от того, чего они действительно хотят. Предпочесть чье-то мнимое счастье своей страсти? Глупо и даже неблагочестиво. Ведь это противоречит воле богов, которые и посылают нам любовь!

– Мне кажется, что все герои древности потому и были героями, что постоянно преодолевали волю богов или хотя бы бросали им вызов.

– И чем это для них заканчивалось? Страданиями, мучениями, смертью и… – начал нарочито перечислять Алкивиад

– Славой?! – шутливо встрял в разговор Федр.

Алкивиад осекся и сердито бросил:

– Волю богов преодолеть невозможно!

– А если боги для этого и создали человека? – чуть слышно спросила девушка.

– Для чего?

– Чтобы совершать невозможное.

Пандора бросила короткий взгляд на опешившего Алкивиада и поднялась, чувствуя шум в голове.

– Простите, уважаемые. Благодарю вас за эту трапезу.

– Уже уходишь? – невольно вырвалось у Алкивиада.

– Боюсь, я вынуждена вас покинуть. Я неважно себя чувствую.

Пандора почтительно поклонилась, перехватила растерянный обеспокоенный взгляд Фрины и торопливо вышла из зала.

Музыканты, прислушивающиеся к беседе, в тот же миг синхронно поднесли флейты к губам. И веселая журчащая музыка полилась под сводами симпосиона.

Пандора закрыла дверь.

Глава 9

Утром, когда Пандора спустилась к завтраку, гости и хозяйка дома еще спали. Лишь когда Пандора уже доедала последнюю пшеничную лепешку, во дворе появилась заспанная Фрина. Ее лицо искажала страдальческая гримаса. Девушка с силой сдавила себе виски и издала тихий стон. К ней тут же подбежала служанка, протягивая заранее подготовленный кубок. Гетера принюхалась, поморщилась и одним глотком проглотила содержимое.

Художник Валерий Шамсутдинов

– Ох… Что же это за вино-то было вчера… – пробормотала она и плюхнулась на клисмос напротив Пандоры.

Слуги быстро накрывали на стол.

Посидев некоторое время с закрытыми глазами, Фрина взглянула на Пандору. Казалось, она начала приходить в себя.

Гетера долго не сводила глаз с девушки.

– Да… Похоже я тебя недооценила… – вымолвила она с натянутой улыбкой. – Моей компаньонкой тебе не быть. Слишком мелко для тебя.

– Прости, госпожа, я не понимаю…

Фрина оборвала ее взмахом руки.

– Только не так громко… – Она прикрыла глаза. – Но как ты его, а? Кто бы мог подумать? Нечего, ему полезно, чтобы его порой ставили на место.

– Госпожа, я не понимаю. Что случилось? Что я сделала не так?

– О! Не переживай. Ты все сделала так! Это я должна у тебя учиться. И хватит называть меня госпожой.

В этот момент из спальни Фрины показался Федр. Он сладко зевнул, потянулся и с обожанием посмотрел на гетеру.

Фрина перехватила его взгляд и улыбнулась:

– Садись, милый. Сейчас все принесут.

Пандора торопливо вскочила:

– Благодарю тебя. Да хранят боги очаг этого дома!

Стиснув в руках небольшую миску с отложенными для богов приношениями, она торопливо направилась к двери.

К счастью, во дворике у алтаря никого не было, и Пандора смогла спокойно оказать богам все подобающие почести. Закончив обряд, она обернулась и вздрогнула от неожиданности: в нескольких шагах за спиной стоял Алкивиад и с легкой улыбкой смотрел на нее. Как давно он здесь? Девушке стало не по себе.