Прибытие

Я тихо шёл за ним. Не то чтобы надо было его караулить, но, всякое могло приключиться.

Шорох крыльев. В темноте уже ни черта не видно. Плюх, и выстрел. Турпанье крыльев по воде в тишине стремительно наступившей ночи слышно очень отчётливо. Попал. Надо же. Ещё могет старый хрыч, ведь на звук стрелял.

– Ромка, фонарь с собой? – я же тихо шёл, и как он меня услышал?

– С собой, – нехотя ответил я.

– Иди подбери. Крякаш, похоже. На шулюм самое оно. – И дед отошёл чуть в сторону, давая мне раскатать на ноге болотники и, включив фонарь, осматривать воду. Утка, к счастью, лежала недалеко от берега. Ещё немного и её вовсе прибьёт течением.

– А почему ты Соболя с собой не взял? – проворчал я, заходя в воду.

– Да ты что, с ума сошёл? Соболь старый уже, куда ему за утками плавать? – дед даже удивился моей недогадливости.

– А, ну да, Соболь уже старый, а Рома – молодой, Рома сплавает, если надо. Вариант «охотник с собакой», мать вашу.

– Что ты там бурчишь? – с берега спросил дед.

– Ничего, тебе послышалось, – я подобрал утку и вылез на берег.

Скоро варилась похлёбка, а старые приятели предались воспоминаниям. Как бы мне ни хотелось их послушать, но пара стопок мутного пойла меня сморила так, что я залез в спальник и отрубился.

– Рома, вставай, утро уже, – я открыл глаза. Ничего себе утро. Часа четыре, не больше. От воды начал подниматься туман, и холод проникал даже в спальник, заставляя ёжиться.

– Дед, я спал часа три, имей совесть, всё равно раньше пяти не полетят, – я попытался залезть поглубже и снова закрыл глаза, но дед снова потрепал меня за плечо.

– Вставай, говорю. Пока на своё место встанешь, как раз полетят. Да, смотри внимательно, а то одна белая панамка появится в прицеле неожиданно и все характеристики тебе испоганит. Яшка это может, всё поганить. Человек он такой.

Я уже понял, что от деда всё равно не отделаться, принялся выбираться из палатки. Радовало только то, что отстоим утрянку и домой поедем. А там уж я отосплюсь.

Внезапно раздался грохот, да такой, что земля под ногами качнулась. Я не удержался на ногах и упал на колени.

– Это чего такое было? – на земле зашевелился бугор, который при более близком рассмотрении оказался сержантом, спящем прямо на земле, укутавшись в шинель. Я решил, что, если уж его отчество мне никто озвучивать не собирается, буду звать его дед Сергей.

– Не знаю, – я покачал головой, поднимаясь на ноги. Происходящее мне определённо не нравилось. – Землетрясение?

– Какое нахер землетрясение? Это кто-то очень умный рыбу глушить удумал. Ну Яшка, ну, держись у меня. Узнаю, что ты балуешься, то прямо по панамке белой настучу, – зло проговорил вылезший из палатки дед.

– Что-то мне не нравится этот туман, старлей, – тихо проговорил дед Сергей. – Какой-то он не такой. Какой-то неправильный. Как тогда…

– Брось, обычный туман, как всегда в это время года, – махнул рукой дед, но я увидел, что он делает это немного неуверенно. Какая-то безотчётная тревога передалась и мне. Чтобы как-то занять время, я взял ружьё и направился к берегу.

Время шло, а туман и не думал рассеиваться. Да и вдобавок ко всему ни хлопанья крыльев, ни утиных криков слышно не было.

– Что-то, Рома, не везёт нам сегодня, – я вздрогнул, когда из тумана вышел дед.

– Ты меня так не пугай, я чуть не выстрелил.

– Ты ружьё всегда на предохранителе держи, а то не дай бог, чего случится, – дед попытался вглядеться вдаль, но ничего у него не получилось. – Никуда не годиться. Пошли к лагерю. Всё равно в такой туман куда-то ехать равносильно самоубийству. Да ещё нога разболелась, как всегда, не вовремя, – и дед пошёл впереди меня с каждым шагом всё больше и больше хромая.

– Это вы тут творите непотребства? – мы сначала услышали крик, и лишь когда вышли к костру, который развёл дед Сергей, то увидели, как Яков Панфилыч стоит над философски смотрящим на него Сергеем и потрясает кулаком. Всё в нём выражало негодование. Даже белая панамка казалась возмущённой.

– Че ты орёшь? Чего мы, по-твоему, делаем? – дед Сергей помешал остывший за ночь шулюм и только потом повернулся к Якову.

– Утку взрываете, или рыбу глушите. Думаете, я взрыв от чего-то другого не отличу?

– Кто тут рыбу глушит? Ты нас, случайно, с собой не спутал? – дед сел на стул и принялся разминать ногу.

– А кто, кроме вас, бесы вы старые, мог такое устроить?

– Ещё скажи, Яша, что это мы туман напустили, – зло прервал крики бывшего политрука дед.

– А может, и вы, я-то откуда знаю, на что вы вообще способны…

Его вопли прервал тихий всплеск. Затем ещё один, и ещё.

– На вёслах кто-то идёт, – почему-то шёпотом произнёс дед Сергей. – Не к добру это. Да и туман этот. Похожий на тот, помнишь, Саня? В Кёнигсберге. В том проклятом замке. – Снова раздался плеск вёсел. – Ох, не к добру всё это, – повторил он.

– Почему, – поддавшись коллективному бессознательному, прошептал я.

– Да потому что никто в своём уме с добрыми намерениями не пойдёт в такой туман по реке. Кроме того, что легко разбиться, так ещё и заблудиться, как два пальца об асфальт. Вот я и говорю, что не к добру всё это, – Сергей обвёл взглядом землю и подобрал палку. Запахнул шинель и подошёл к деду, который поднял ружьё.

– Рома, встань-ка сзади. К Якову Панфилычу, – тихо проговорил дед.

– Да ты с ума сошёл? Это вы за меня вставайте… – попытался я достучаться до его разума. Я был моложе, реакция у меня была лучше, да и вообще.

– Ты поговори у меня ещё. Делай, что велено. Якова Панфилыча караулить надо, а то он таких дел наворотит, что чертям тошно станет. А я не могу, и Серёга не может, мы его за всё хорошее и прибить можем, а ты просто вразумить сумеешь, – дед говорил, держа ружьё, но я видел, что руки уже не могут его удерживать так долго и начинают дрожать мелкой дрожью. Вот что за упрямый старый баран?

Я встал за спинами стариков, чуть ли не закипая от злости. Яков же стоял тихо, тревожно гладя в сторону звуков. И не собирался делать глупостей. Тем временем в тумане послышались приглушённые шаги, а ещё, вроде бы шелест крыльев над головой раздался. Снова наступила тишина и длилась почти минуту, или что-то около того. Когда нервы натянулись до предела, на поляну вышли два человека. Я опустил ружьё и протёр глаза. Надо бы рецептик спросить у деда Сергея, что он такого забористого в свой самогон кладёт, что такие глюки порождает? А вот дед, наоборот, вскинул свою двустволку, да и дед Сергей крепче сжал палку нахмурившись.

Мужики были в форме, явно военного образца, смутно напоминающую немецкую, времён Второй мировой. Осмотрев нас, они внезапно бросились в сторону деда Сергея, всё ещё кутавшегося в свою старую шинель.

Бах-бах! – явно заигравшиеся в войну мужики рухнули на землю, но, несмотря на то, что дед попал в сердце, судя по тёмным пятнам, расползающимся по кителям, умирать не спешили. Но тут в этом деле им помог дед Сергей, ловко проткнув каждого острой, обожжённой на конце палкой.

Я же перевёл взгляд с одного на другого и растерянно проговорил.

– Вы чего натворили? Дед, какого лешего ты стрелял? Вы же двух человек завалили!

– Тише, Ромка, не шуми, – тихо проговорил дед, озираясь по сторонам. – Что там, Серёга?

Дед Сергей в это время наклонился к трупу и ахнул.

– Саня, это же этот, помнишь? Который драпал от нас в том замке. Мы ещё документину его нашли, которую он выронил по дороге. Ганс фон Вюрт. Только, Саня, он почти не изменился. Таким же молодым, как и тогда, остался.

– Какого дьявола происходит? – процедил дед, вскидывая ружьё, осматривая окрестности.

Я же хотел, продолжал рвать на себе волосы, причитая, что старики каких-то реставраторов завалили, не просив даже, как их звать. И лишь подленькая мыслишка пыталась прорваться сквозь панику, охватившую мозг: они бросились именно на безоружного деда Сергея. Именно на него! Потому что на нём до сих пор надета старая шинель красноармейца Советской армии.

Туман начал рассеиваться. Какой-то отдалённый шум привлёк моё внимание. Я задрал голову вверх и так и остался стоять, приоткрыв рот. Потому что над нами величественно плыл самый настоящий дирижабль. Господи, что происходит? Что происходит, вашу мать?!