Остров пропавших девушек

– Ваш заказ. Что-нибудь еще?

Они отрывают глаза от путеводителя, самодовольно полагая, что весь мир говорит на английском языке.

– Нет, спасибо, – отвечает женщина.

Еще одна привычка северян. Какие же они все самоуверенные. В Ла Кастеллане женщины до сих пор не говорят за своих мужей.

Она берет свой кофе и относит его к служебному столику. Обменивается приветствиями и воздушными поцелуями с виноторговцем.

– Хорошо, что ты приехал сегодня, – говорит Мерседес. – Я знаю, что ты собирался во вторник, но мне только что позвонили. Она будет здесь пораньше. К тому времени нам надо пополнить запасы. Прости, что доставила тебе головную боль.

– Да без проблем, – вежливо отвечает он. – Контейнер еще не отправили из Марселя, так что пара часов у тебя есть. К утру вторника я вполне смогу пополнить ваши запасы.

– Ну слава богу, – отвечает она.

– Как думаешь, что именно вам нужно? – спрашивает он.

– То, что думаю я, не имеет никакого значения, – со смехом отвечает Мерседес.

Лоренс тоже смеется и говорит:

– Это точно. Речь же, по сути, о том, что в этом году разрекламировал «Форбс», не так ли? – Потом вглядывается в экран и бормочет: – Блютус у тебя включен?

Она проверяет телефон.

– Извини.

Включает. Телефоны рядом друг с другом отзываются едва заметной вибрацией. Лоренс улыбается.

– Так что вам понадобится? – спрашивает он.

Мерседес кладет в эспрессо ложечку сахара и помешивает. Пробует на вкус, выливает кофе в стакан со льдом. Глубоко вдыхает запах. На свете больше нет кофе, который обладал бы таким ароматом и так бодрил в жаркий день.

– Точно сказать не могу. У нас заканчивается все белое и почти не осталось розового. На прошлой неделе были русские.

Он чуть приподнимает бровь.

– Может, тогда вам привезти еще и водки?

Она согласно кивает.

– Всю, что есть.

Он берет свой крохотный блокнот с такой же крохотной ручкой, прикрепленной к нему цепочкой, и делает в нем небольшую пометочку.

– На данный момент у меня есть поистине восхитительное «Грюнер Вельтлинер».

– Звучит совсем не по-французски, – отвечает она.

Лоренс закатывает глаза.

– То же самое сказала и твоя мать.

– Я в том смысле, что, может, закажем снова то, что ей точно по вкусу?

Он еще раз закатывает глаза.

– Я пришлю лишнюю бутылку вместе с заказом. Может, ты попробуешь подсунуть ей? – говорит он.

Мерседес опять смеется. Для агента Европола[8 - Полицейская служба ЕС, борющаяся с терроризмом, наркоторговлей, отмыванием денег и прочими преступлениями.] он весьма заинтересован в продаже вина.

– Конечно. Но гарантирую, что она меня даже слушать не станет.

Телефоны опять тихонько жужжат. Мерседес и Лоренс опускают взгляд на экраны, потом снова смотрят друг на друга.

– Прости, – тихо произносит она, – но я всегда сомневаюсь, что то, что я тебе сообщаю, может принести хоть какую-то пользу.

– Конкретного ответа на это у меня нет, – отвечает он, – я и сам мелкая сошка. Но что-то из того, что я передаю дальше по цепочке, может иметь для кого-то определенный интерес. Мне вряд ли когда-нибудь расскажут, разве что это повлияет непосредственно на меня. Но нам не дано знать, какая именно информация о том, кто, где и когда был, может оказаться значимой. Именно по этой причине мы объединяем в одно целое все имеющиеся в наличии ресурсы. А с вашим герцогом, который держит в тайне все, вплоть до данных иммиграционной службы…

Он умолкает на полуслове – в этот момент мать Мерседес подходит к их столику, пряча в карман передника блокнот, и целует дочь.

– Ты сегодня рано, – говорит Ларисса.

– Да. Мам, прости, но я пришла сказать, что вечером не смогу выйти на работу. Звонила Татьяна, она во вторник приезжает.

– А-а, – отвечает Ларисса, опускаясь на стул.

– Прости, – повторяет Мерседес.

Ларисса смиренно пожимает плечами.

– Ничего не поделаешь. Ты уже поела или тебе чего-нибудь принести?

– Хотелось бы, но мне сначала надо сбегать в цветочный магазин, а после подготовить дом к завтрашнему визиту уборщиков. Видела бы ты, в каком состоянии эти дамы на прошлой неделе оставили ванные комнаты. Все ванны в буро-коричневых пятнах. Как потеки масла.

– Фу, – говорит Ларисса.

– К тому же, естественно, она заказала на пятницу местных омаров. Поэтому мне еще надо найти Феликса, а это не…

– Не переживай, все нормально, – перебивает ее Ларисса: в голосе ее дочери пробиваются панические нотки. – Ты ведь готовишься к дню Святого, да? Пожалуйста, скажи, что да.

Ларисса до сих пор не может называть их Святого по имени, в определенном смысле возлагая на него вину за всю печаль, которую ей пришлось испытать в жизни.

«Какой усталый у нее вид, – думает Мерседес. – Шестьдесят семь в современном мире еще не старость, но работать ей с каждым годом становится все труднее, а ноги болят все больше и больше. Мне нужно разобраться с Татьяной. Она не может держать меня вечно. Мне сорок три года, мама ближе к ночи начинает хромать, а я большую часть ночей провожу одна в односпальной кровати».

Мерседес накрывает мамину руку своей. Чувствует шрамы, оставшиеся за жизнь, проведенную на кухне.

– Осталось уже недолго, – говорит она, как говорит вот уже двадцать лет, – клянусь, что к концу лета со всем этим будет покончено.