Геном: исцелённые

– Не мог же я сигануть вниз из окна своей комнаты на втором этаже, а? Ты вообще, что ли? – Стиг смотрел на Тобиаса так, словно тот был лишь помехой, назойливо звенящим над ухом комаром.

– Тогда катись-ка ты к Эмме. Из ее окна прыгать так же удобно, – обиделся Тобиас.

– Да ладно тебе, хватит дуться. Просто… – Стиг сделал над собой усилие, чтобы произнести то, что должен был сказать. – Просто ты нормальный парень, Тобиас. Я подумал, что ты единственный, с кем я хотел бы попрощаться перед побегом.

Тобиасу показалось, что он ослышался.

– Мы даже не говорили с тобой ни разу. Ты что-то путаешь, – сказал он.

– А мне не обязательно вести с тобой беседы. Это видно с первого взгляда. По глазам, по манере говорить. Думаешь, мне срать на такие вещи? Нет. У тебя доброе сердце. Хоть я веду себя как скотина, но еще умею ценить хорошее в людях.

– У меня больное сердце, Стиг, – тихо сказал Тобиас, делая ударение на слове «больное».

– Тебя вылечат. Ты для этого здесь. Не то, что я… Пора мне убираться подальше отсюда.

– Не понимаю тебя. Мне здесь нравится.

Стиг повернулся к нему и впервые посмотрел Тобиасу прямо в глаза. Его взгляд был сильным и имел какую-то власть над тем, на кого был обращен, словно в противовес пухлому, мягкому, женственному телу.

– Cas9 – место для таких, как ты, болезных. Ты не принимаешь свою болезнь, хочешь выздороветь. Тогда начнется твоя настоящая жизнь, да? Ты только и ждешь волшебного укола доктора Ратаковски, эту ампулу с эликсиром. Мне все это не нужно. Физически я не болен. Я вообще не болен, если уж на то пошло. Тебе сказать, почему папаша запер меня сюда? Это упрямый урод, жаждущий власти над всеми, кто его окружает. Особенно надо мной. Он не оставит меня в покое, пока не перекроит по своей мерке, не выпотрошит меня, как тряпичную куклу, и не набьет снова вонючими потрохами своих предрассудков.

– Но тебя должны формально от чего-то лечить, – удивился Тобиас.

– Синдром Клайнфельтера. Хромосомное нарушение. Я бесплоден, а папаша до одури хочет продолжить династию – никак не меньше. К тому же, как видишь, тело у меня почти женское, округлое, еще и с грудью, – Стиг кокетливо подвигал плечами. – Это бесит его больше всего. Он вздрагивает от гадливости, когда смотрит на меня. А мне нравится выряжаться как девчонка и доводить его до белого каления. Он засунул меня в этот лепрозорий после того, как я заявился на барбекю для богатеньких мудозвонов весь размалеванный маминой помадой и в ее шмотках. Все так и попадали. Думал, папаша размозжит мне голову бутылкой шардоне. Но он неплохо выкрутился. «Мой мальчик готовится к школьному спектаклю. У него значительная роль – Ланы Вачовски. Но я поговорю со школьным советом, пусть сменят тему. Нечего вгонять пацанов в краску, слишком серьезно они все воспринимают. Переоденься, сынок, и пойди сыграй в футбол с остальными мальчишками». Вот говнюк. Зато, когда все разошлись, он сорвал дверь с петель, вломился ко мне в комнату и прижал к стене: «Я не позволю тебе позорить меня, засранец. Тебе конец, тебе и твоим прибабахам». Стиг театрально скривился, растопырил руки и выпучил глаза. Круто, да?

Тобиас засмеялся.

– Не понял, ты не хочешь иметь детей? – наивно переспросил Тобиас.

– Ты оглох, что ли, какие дети? Я не могу их иметь, пока меня не «вылечат». – Стиг схватился за голову, изобразив деланый ужас. – Тебе сколько лет, чудило, что ты с первого раза не понимаешь?

– Пятнадцать, – смутившись, сказал Тобиас.

– Так собери свой мозг в бледный потный кулачок и подумай еще раз, о чем я тут толкую! Не хочу я лечить свою болезнь – я и есть синдром Клайнфельтера (http://yandex.ru/clck/jsredir?bu=iz4u&from=yandex.ru%3Bsearch%2F%3Bweb%3B%3B&text=&etext=2852.b3cZFxlHiaA4FyNFsH54pfqBl1Nh_xNmEKCgOY42asf7bnLkjbHNhKZcYZ2ExjOufZC1sGQXFqCfoRaVT5n9TENVa-K9yc-AI9ZPnoebeds.c2abe75ef280bd0ac66688fff95a42699114e038&uuid=&state=Em5uB10Ym2yYXpZKRFvY8hpXT7l4NK6-neJyELJlZHT1RbEWUe0bjcCJCVwA0EtoD_aV8NmsLDPQb0sjTYpqyA,,&&cst=AiuY0DBWFJ5Hyx_fyvalFIhVvC_lAr1-mKoJFVHzVHsw49SoIZaRqThSpcgi9I5rnIoons5Tqy_FtimWayqcTPfGn2SMkjXDcATpxAOb7UM__NIyiSLFEUfyqzW8kFSU85b6RITOisJMD_8MjiM88OoOF_-qF51p2sgL13PU04K3979IdalMsVAYz7BN9g27fJLQNbbbNGdOckbjlLxXIfxhkReDhl8UuwoWsbuaQh0-CivW6iFmd5QSSehVtKBjKrh0hMJ7Ez1cOq05w7jdU0Y8LWWs4h8zbSbyX0wCfPdEw11xm642T0bGjrSZ0x_vctKHRSWIVtwKk_QrtWFAzTFw2SeQl9p9LNW9CvF_DGNjSuHUTIiHd0X5XiiJzg8AzmqrqPGDfDWOOdRL0rhdNq6xghTFXLzOarGBzMH6eYzMuq7h591cl0ktYvo1eUKmlG5zmrXVs8MKD8Ld2cTZAuCKYGUubTqBEPPovGcu-L_IhzlpxkxfxrAR09lXhGDjShyT4OKz0_PxhYxxp8Ususc4OJr-zH4eEEQwIhExD3iGvkDYpjP86Mzf0MC3gPhiiHIXGG2790EQYGUwa3cPRnOrtcL31sBC5RIDF7kVCmsKYY0Z4dZ0gkwdhHOqkD3luXdyqNS_9_P6jDciRdLcShFViVTw_x0nmcvzk815s0AA8sbQ_NNNbQrNRRMliGZBfb-69qvn77_xU5thJbKiWF_Vx51MmfCza7H9XZhd-T1fdB-SNEYgHP3aICi758GDdLzB0FA3z5fgHa7LvJMJh44Ndb1bA3f0Xp1FFQBwOA7MXChdM4rDHd04zjtTaFcJmZ7Mw8E_og_O11-RYNzo0A,,&data=UlNrNmk5WktYejY4cHFySjRXSWhXQzdLY3hSTVNzV2ZCVXgzZzFIWmJXemRtSl9GU3pqWkpZZHVXUjktbGpiMGphcWhSeWNEWnd0akZXUHMyNDFTTkhyTG5hYnZhR0RVMUVfVmpacTZ4QWdtOUJlcVBGTG5nVUtnOGVTWkJuaVY2ZjBWUm42T2hmMy1UYmt5d0FtTTdjT3Y4Q1BiWVpOX0pXRDZudjFiUjEtRHdvRlpNSjlQNDFZQVdHUDR2NnEyTTRuSFJkMHJLMF8xYXJWX01NS19FUjJRMDhidmVkbm1SeUg5MVZCcm1rOC1zQk9seHJ5M1gtSERTcDVpc2lNREQ3VGRQcldsTzJacTY5TFZ1Y1R5dWVHcGJia2pLS3FxUV9rQ09jeU16dnZhV0ZRYVJGSWx5X0s5ZTUzWERSM3RKTlRWdFNLZnVYVl9Fd01YUmJjWTJrX2lZTnN2NDVXYzY5bjFsczU0cVN5OGFLRGxvUFVrUFdfLUF3NTdGYkts&sign=c7e9447623df07c0c47c778a3be1b3bf&keyno=0&b64e=2&ref=orjY4mGPRjk5boDnW0uvlrrd71vZw9kpVBUyA8nmgRH5pjAsQ9jusgWw39VowvrZh0cQoG4gptByLPRnYhN6WA9zMT34AR6gYxeg_VMKQ2pvo-SQoxxey7mgnSUxV62P8DfilVG7VpLqA9jrN5EXZV_5kpozS1JMRjw94i4_YCz69XjB-dWWBvc4JZox9MDegautnA2x5RFr5TPorLr0va0Yw-LhsMUxZlOWqjDC7YjODxpIfBEJXEZ7ZUyi4HO0ib13Xs-pJmA,&l10n=ru&rp=1&cts=1563442983174&mc=) со всем его дерьмом и симптомами. – На руке Стига запищали часы. Он сосредоточенно пролистал сообщение. – Пора. По мою душу. – Он загадочно улыбнулся.

Тобиас заметил, что улыбка у Стига и правда женственная, похожая на улыбку Джаны или Эммы, – пухлые розовые губы, белые ухоженные зубы. Да и тело у него и впрямь округлое, с выступающими под майкой бугорками. Честно говоря, Тобиас полагал, что это у Стига от избыточного веса – откладывается некстати там, где совсем не следовало бы. А оказывается вот что!

– Мотаю удочки, пока мне не успели сделать «спасительный» укол, – спуская ноги с подоконника, сказал Стиг. – Они не понимают, эти врачи, что не все стоит лечить. Для них болезнь – как красная тряпка для быка. Тупо прут, с натиском, лишь бы изобрести «лекарство», жадно осваивают гранты. Им не приходит в голову, что для некоторых то, что они величают болезнью – и есть суть их самих. Со всеми «нарушениями в хромосомах». Я не позволю менять себя. Пусть удавятся.

Стиг с глухим стуком приземлился в траву. Тобиас свесился через подоконник и посмотрел на него сверху вниз.

– Лады, чудило, будь здоров. – Стиг смущенно теребил лямки дорожного рюкзака. – Реально, Тобиас, ты хороший парень. Выздоравливай… Может, увидимся еще. Бывай! – Стиг побежал через сад, повернул налево в сторону реки и исчез из виду.

Цикады стрекотали оглушительно громко в высокой траве, на фруктовых деревьях где-то в ветвях звенели осколки стекол, развешенные на грубых серых нитях. Наконец решившись, Тобиас высунулся в окно и мешком свалился в мягкую траву. Только сейчас он заметил, что выпрыгнул в тапочках, но возвращаться не было времени. Чтобы нагнать Стига, Тобиасу пришлось прибавить хода, стараясь в то же время сохранять ровное дыхание и сердцебиение. Он еще раз мысленно поблагодарил доктора Робертса за поддерживающую терапию. Без нее он не смог бы пробежать и сотню метров. Один за другим, словно играя в кошки-мышки, они добежали до берега. Стиг проскрипел по деревянным мосткам, силуэт его подпрыгнул и исчез во тьме. Тобиасу пришлось бежать трусцой, пригнувшись как можно ниже. Вода перешептывалась с ветром, от берега до берега тянулась лунная дорога. Тобиас свернул под причал и притаился в темноте. В воде, привязанная к опоре, болталась простая весельная лодка. Сидевший на веслах, опустив голову, всматривался в экран планшета.

– Ку-ку, вот и я, – окликнул его из темноты Стиг.

– Давай скорее, пока тебя не хватились, – человек в лодке поднял голову, и Тобиас узнал в нем бойфренда Стига. Эдгар тенью следовал за Стигом, и Тобиас никогда не видел их порознь.

Стиг и Эдгар торопливо поцеловались, едва коснувшись губ друг друга.

– Оставим на потом, ладно? – Эдгар передал Стигу планшет, а сам навалился на весла.

– Драпаем отсюда. Будь они прокляты, дятлы хреновы, – выдохнул Стиг.

Весла с плеском упали на воду, и Эдгар, раскачиваясь на скамье взад и вперед, повел лодку вниз по реке. Больше ни Стига Нельсона, ни Эдгара Дюпье никто на острове не видел.

***

Взволнованный ночным посещением Стига, Тобиас проснулся раньше обычного. Он наскоро оделся и вышел в коридор, рассчитывая прогуляться и успокоиться до завтрака. Но в холле уже стояли доктор Робертс и прибывшие на остров рано утром мистер и миссис Нельсон. Тобиас не решился пройти мимо них. Он стоял и смотрел из-за угла на их растерянные лица. Женщина в элегантном плаще, с золотыми браслетами на обеих руках, вытирала покрасневшие от слез глаза платком с вышитым вензелем. Ее муж, отец Стига, был наделен неприятным, по-лошадиному вытянутым лицом и тонким, хищным носом. Он сдержанно жестикулировал, что-то объясняя взвинченному доктору Робертсу.

– Что ты тут делаешь? – Габи неожиданно появилась за спиной Тобиаса.

– Н-ничего… Смотрю… – растерялся Тобиас.

– Ты видел вчера Стига Нельсона или Эдгара Дюпье вечером, после ужина? – спросила она.

– Ну… В общем, я… – Тобиас испугался, сам не понимая почему.

Он вспомнил лицо Стига, его счастливую улыбку облегчения, когда тот в последний раз оглянулся на берег, на крышу Института Карпентера, на растянутые темные полотна солнечных батарей. «Будь они прокляты…», – прозвучал голос Стига в его голове.

– Нет, я ничего не видел, – прошептал Тобиас.

Габи внимательно посмотрела на него. Внимательнее, чем ему хотелось бы. Он отвел глаза.

– Хорошо. Если захочешь мне что-то сказать, приходи, – спокойно сказала она и пошла навстречу Нельсонам.

***

Инспектор Брайс проделал путь до острова Норт-Бразер в надежде зацепить крупную рыбу. Все-таки от природы он был сродни ищейке – пропажа ребенка, да еще и сына будущего сенатора Горация Нельсона, заставляла его сердце биться быстрее. Пару дней на поиски – и беглец будет у него в руках. А это значит целый ворох благодарностей от прямого начальства и высокого начальства из тех кабинетов, куда ему сейчас вход был заказан. Брайс уже потирал руки, стоя на носу катера, готовый спрыгнуть на сушу и впервые гордо шагнуть на территорию знаменитого Института Карпентера. Но победное настроение тут же сменилось настороженностью, когда у главного входа его встретила только медсестра.

– Добрый день, инспектор, мы вас ждем, – сказала она и провела его в пустой холл корпуса.

Брайс подумал, что ошибся, придав этому делу слишком большое значение. Но как только они дошли до кабинета директора с табличкой «Доктор М. Робертс», он вздохнул с облегчением. Из-за закрытой двери доносилась громкая мужская речь, плакала какая-то женщина, что-то тяжелое упало и покатилось по полу.

– …Прекратите на меня орать! – взвился мужчина в белом халате, но осекся, как только инспектор вошел в кабинет.

Брайсу под ноги прикатился отполированный железный шар от брошенного на пол кубка или какой-то награды. Инспектор подумал, что ему было бы негоже начинать знакомство с падения и растяжения лодыжки. Непрофессионально.

Все в кабинете уставились на Брайса, даже женщина в углу перестала всхлипывать.

– А вот и вы, инспектор. – Гораций Нельсон, лицо которого Брайс видел каждый день в новостях, удостоил его внимательным взглядом.

И в кабинете наступила гнетущая тишина.

– Может, скажете что-нибудь? – прошипел Нельсон. Терпение явно не входило в число его достоинств.

– Прежде чем я что-то вам скажу, вы должны изложить произошедшее мне лично, – опомнился Брайс.