Клуб бессмертных

– Ваш муж, случайно, не проходил какую-нибудь омолаживающую терапию в течение, скажем, последней пары лет?

Я задал вопрос, не успев подумать, уместно ли задавать его в такой ситуации, однако реакция сидевшей напротив меня женщины оказалась неожиданной. Она вздрогнула и непроизвольно стиснула лежавшие на коленях руки.

– Ннет… Ничего такого не было! Он не… Ну, мы ездили на ежегодные чекапы в Мерано, но никаких омолаживающих терапий не было, нет!

Я не сильно поверил ее торопливым отрицаниям и готов был поклясться, что она испугалась. Но чего? Наверное, тоже прошла какую-то терапию, возможно, такую же, как и муж. Есть чего бояться.

– Вы, главное, не переживайте: одни и те же агенты совершенно по-разному влияют на людей. У всех свой специфический иммунный статус, своя генетика. Вы же сами понимаете, для кого-то половинка арахиса может оказаться смертельной, а кто-то съест банку арахисовой пасты без малейших последствий для здоровья.

Незаметно было, чтобы мои слова хоть немного успокоили новоиспеченную вдову, поэтому я вышел из-за стола, подсел к ней поближе и терпеливо продолжал разговор, стараясь, насколько возможно, переключить внимание ее на менее пугающие темы. Постепенно искаженные страхом черты лица смягчились, и она, наконец, ушла, значительно более собранная и спокойная, чем была в начале нашей беседы. Зато о себе я не мог сказать ничего подобного. Внутри плескалась странная смесь тревоги и любопытства, приправленная знакомым, но редко связанным с работой чувством: где-то на задворках сознания разгорался опасный азарт.

После суток дежурства я сплю как убитый, но в тот день мозг был слишком взбудоражен. Повертевшись некоторое время в кровати в безуспешных попытках заснуть (спина вновь неумолимо напомнила о себе), я, покряхтывая, слез с кровати и побрел на кухню. Переминаясь с ноги на ногу возле кофе-машины, я закладывал в нее капсулу за капсулой. Густая ароматная жидкость неторопливо наполняла огромную бадью, служившую мне кофейной чашкой. Кофе-капсулы – чуть ли ни крупнейшая статья расходов в моем скромном бюджете. Роскошь для меня – это кофе, горное снаряжение и авиабилеты в разнообразные ебеня. Вернувшись в комнату, я бросил неприязненный взгляд в сторону кровати: она виновата, что спина заболела снова. До контакта с матрасом со спиной все было вполне неплохо. Пора менять то ли матрас, то ли саму кровать – и никуда от этого не деться. После долгих ерзаний на стуле я, наконец, устроил ноющую спину более или менее удобно и уставился на экран ноутбука, мерцающий поверх гигантской кружки.

* * *

Невинноглазый Паша вновь не оправдал своей сомнительной репутации и навестил меня не только в обещанный день, но и почти в обещанное время. Стоя у окна, он держал на вытянутых руках рентгеновские снимки с интересом рассматривал их на просвет.

– Все как я предполагал: вот здесь осел межпозвоночный диск, видите? Это уже без пяти минут грыжа. А здесь хрящ поистёрся, позвонок опал, и дугоотросчатый сустав скребет корешок нерва.

– Что делать-то? – Спросил я нервно.

– В клинике Вам наверняка предложат операцию, но стабилизировать ситуацию прекрасно можно и без нее. Проколю Вам суис-органный препарат для хрящей и дисков: позвоночник чуть-чуть приподнимется. Но с походами надо потихоньку завязывать, сами понимаете.

– То есть как завязывать? – Я с трудом удержался от того, чтобы не ляпнуть: «Сам попробуй завяжи с алкоголем». – Это мой modus vivendi! Я адреналин-зависимый и не могу жить без доли риска. И без активного движения тоже не могу: убью кого-нибудь рано или поздно.

– Активно двигаться можно и без стокилограммового рюкзака, а в соревновательных видах спорта порции адреналина ничуть не меньше, чем при восхождениях. Жесткие контактные виды я Вам не рекомендую, а вот теннис вполне подойдет. У Вас, знаете, и анатомия теннисная: рост, конечности. Два прыжка – и Вы на месте. Какой у Вас рост? Сто девяносто?

– Сто девяносто пять. – Мрачно буркнул я. – Ни разу не держал в руках ракетку. Сколько времени и, главное, денег потребуется, чтобы научиться играть в теннис? На индивидуальные тренировки я точно не зарабатываю. Да и не уверен, что мне понравится. Никакой теннис не сравнится с хорошим походом по Карелии или подъемом на Безенги. Нет, с такими вещами нельзя расстаться.

Паша развел руками.

– В же понимаете, Филипп, расстаться все равно придется. Вопрос в том, сделаете ли Вы это сами, либо за Вас это сделает Ваш позвоночник. И второй вопрос: в каком состоянии Вы останетесь после расставания? Я, конечно, постараюсь починить починяемое. И при разумном к себе отношении про спину Вы сможете надолго забыть. Но если не поменяете хобби на более безопасное, выбирать впоследствии придется не между плаванием и теннисом, а между вариантами позвоночных имплантатов. Ну ладно, довольно триллеров, укладывайтесь на коврик.

Я немедленно подчинился. Уткнулся лбом в пружинистую поверхность коврика для йоги, я размышлял над невеселым перспективами, которые живописал Паша.

– Что-то Вы загрустили. – Констатировал он после нескольких безуспешных попыток втянуть меня в легкую беседу. – Расстроились из-за хобби?

– Да нет, просто задумался о недавнем происшествии на работе. Буквально на следующий день после Вашего визита у меня умер пациент. Мужчина, пятьдесят два года, полиорганная недостаточность, спровоцированная цитокиновым штормом. Никакой аллергии, никакой астмы в анамнезе, никаких аутоиммунных заболеваний.

– Вот как? – Заинтересовался доктор. – Я, кстати, ездил на неделе к той своей клиентке, которая чуть не умерла. И знаете, по ходу разговора представилась-таки возможность затронуть тему омолаживающих процедур.

К тому времени я достаточно хорошо понимал Пашу и знал, что возможность не могла не представиться: доктор был способен разговорить мертвого.

– И какие выводы? – С любопытством спросил я и тут же пожалел о своей поспешности: Паша бросил мою спину и подался вперед, чтобы заглянуть мне в глаза.

– Думаю, я был прав. Она примерно в то время проходила какой-то комплекс процедур под кодовым названием «эйдж-менеджмент». Они с мужем хотели ребенка, но на тот момент ей было около сорока четырех лет.

– Гормонотерапию?

– Что-то другое. Честно говоря, она далека от медицины и не способна толком рассказать о своих экспериментах. Но речь явно шла не только о гормонотерапии.

– А в результате?

– В результате – анафилактический шок. Тааак, лицом ко мне повернитесь, ногу согните в колене… Вот так его! Теперь опять на живот. Она не связала эти два события между собой, но лечение прекратила, потому что ее тогда на время отлучили от любых вмешательств, во избежание рецидивов. А ребенок у них с мужем, кстати, появился полтора года назад. Родила суррогатная мать, но девочка точно ее: такого сходства между матерью и ребенком еще поискать.

– После нашего разговора я тоже решился спросить у вдовы умершего позавчера пациента, не увлекался ли ее муж омоложением.

Паша, двинувшийся было в сторону спины, тут же повернул обратно.

– И что он с собой делал?

– Не знаю, жена не призналась, даже отрицала какое бы то ни было вмешательство. Но она испугалась, Паш, я совершенно отчетливо это увидел. Думаю, они «омолаживались» вместе, и теперь она, затаив дыхание, ждет последствий. Я предложил ей лечь к нам на несколько дней на профилактику. Мы бы ее прокапали, чтобы удалить из организма потенциальный аллерген или токсин. Но она отказалась.

– Вообще интересно было бы увидеть статистику острых аутоиммунных заболеваний, но вряд ли это возможно. При случае я, конечно, поспрашиваю своих клиентов: они вращаются в замкнутом кругу, многие друг друга знают, может, что-то и выплывет.

– А зачем?

– Отчасти из праздного любопытства, отчасти из здорового исследовательского интереса. Так, на сегодня все, молодой человек. Лучше всего будет полежать минут сорок. А в следующий раз неплохо бы увидеться через четыре-пять дней. Как у вас с дежурствами?

Глава 2

Дания

Очень редко, но все же встречаются люди такого обаяния, что после пары минут общения с ними все твои нерушимые принципы летят к черту. Если тебе повезет, ты их не заинтересуешь, и тогда у тебя есть шанс сохранить свою личность в относительной целости. Но если истинный харизматик попросит тебя солгать, украсть, смошенничать и даже просить милостыню, ты со счастливой улыбкой бросишься выполнять его просьбу. По счастью, таких людей почти нет. За всю свою жизнь я встретила только одного, и этот человек вдруг прислал мне в Вотсап короткое сообщение: «Данька, привет, это Филипп. Можешь позвонить, когда будешь свободна?». Вот так, без всяких «твой бывший однокурсник», возможно ты помнишь», «не знаю, узнаешь ли ты меня по аватарке» – и так понятно, что я помню и узнаю. У нас на курсе (а может и во всем Первом меде) в Филиппа были влюблены все. Те, кто уверял, что он им не нравится, врали: Филипп не мог не нравиться.

В перерыве между пациентами я быстро ответила: «Привет, позвоню вечером, после приема», с трудом подавив желание немедленно набрать его номер. Неужели он меня вспомнил? Зачем я ему понадобилась? Как он меня нашел? Мы никогда тесно не общались, лишь пересекались время от времени в шумных студенческих компаниях. Конечно, я его обожала, как все, но делала это на почтительном расстоянии. В те времена мне совершенно нечего было ему предложить, я ничем не выделялась из своих ровесниц. Позже мы несколько раз виделись на вечерах встречи однокурсников. Я знала, что он ревматолог в хорошей частной клинике. А я репродуктолог, наши профессиональные интересы не пересекаются. Зачем я ему понадобилась?

Работа не оставила мне времени на бесплодные гадания. Но в конце дня я набрала его номер, изнемогая от любопытства.

– Привет, Филипп, это Даня.

– Данька, привет! Спасибо за звонок, дорогой друг. – Его голос звучал совсем как раньше: одновременно мягко и дерзко. Слушала бы и слушала. – Мне очень нужно с тобой посоветоваться по профессиональному, надеюсь, вопросу.

– Что значит «надеюсь»? Либо по профессиональному, либо нет.

– Долгая история. Есть время в ближайшие дни?

– Надо посмотреть расписание. Тебе когда удобно?

– Как захочешь. Я подстроюсь. Слушай, а сегодня не сможешь, оппортунистически?

В этом был весь Филипп: сделаем, как тебе удобно, но вдруг тебе удобно, когда и мне.

– Ну… у меня рабочий день практически закончен, я собиралась через полчаса выдвигаться домой. Если успеешь за это время подъехать на Баррикадную, то можем и сегодня. Допустим, в «Шоколаднице». Подходит?

– Конечно! Буду через двадцать минут: я тут рядом практически, на Маяковке.

* * *