Острова

– Нечего, майор Браун, – сказал Джек все так же неприветливо.

– А откуда, позвольте узнать, мистер Стентон, вы узнали мое имя?

– А вам не приходило в голову, сэр, что когда вы читаете чье-то досье, кто-то читает ваше?

– Ага, – неопределенно произнес майор, поднимаясь. – Ну ладно, сейчас я уйду, но наш разговор не окончен.

И майор вышел из столовой, а Хирш промокнул салфеткой лоб и сказал:

– Ты всех нас подставляешь, Джек. Откуда ты узнал, кто он и как его зовут?

– Ну, ты же видел, какая у него самодовольная физиономия. И ботинки не от летной формы, а от той, в которой он ходил прежде, – растоптанные, удобные. Из-под штанины торчит тоненькая бирочка от химчистки – «Браун».

– Я тоже заметил, – обронил Шойбле, забирая свой нетронутый тост.

– Но он-то подумал… Страшно даже подумать, что он подумал, Джек!

– Ничего он нам не сделает, Тедди. Пока мы здесь, мы всем нужны, а Брауна мы крепко напугали, он теперь будет думать, что мы какие-нибудь параллельные агенты СГБ.

– Агенты СГБ столько не жрут, – заметил Хирш в адрес Шойбле, который торопливо дожевывал тост.

– Откуда ты знаешь? – возразил тот.

– Я пойду, – сказал Джек, поднимаясь.

– Подожди, сейчас чаек принесут! – сказал Шойбле. – Настоящий листовой, никакого порошка!

– За какие такие заслуги? – спросил Хирш.

– За двадцать ливров на весь рейс.

26

Поскольку большинство солдат все еще находились в столовых, в коридорах было относительно тихо. То там, то тут пробегал кто-то из опаздывающих к завтраку, и снова воцарялась тишина.

Последнее время Джеку нравилось бывать в одиночестве, скученность его угнетала. Десять тысяч человек в плотной застройке десантного корабля – это не шутки. И не важно, что они были распределены по жилым зонам, Джек ощущал присутствие всей этой людской массы, как будто они отбирали у него воздух.

Он часто отправлялся в столовую раньше всех, чтобы пройтись по опустевшим коридорам, не слушая бесконечной болтовни Шойбле.

Хирш – тот понимал подобные моменты, а Шойбле постоянно навязывался в провожатые, говорил – подожди нас, сейчас доедим и пойдем вместе.

Шойбле не понимал.

Решив посетить туалет, Джек сразу нацелился на серебристую дверь в конце яруса, но неожиданно с одного из кубриков вышел совершенно незнакомый ему человек, одетый в светло-серый обтягивающий комбинезон.

«Как педик», – подумал Джек, не одобрив такой наряд, а незнакомец бросил на него быстрый взгляд и поспешил к дверям туалета.

«И этот туда же», – недовольно подумал Джек и, войдя в туалет, попытался на глаз вычислить кабинку, в которой укрылся этот странный посетитель. Однако на всех шести дверцах горел зеленый огонек, а значит, замок изнутри закрыт не был.

«Извращенец?» – предположил Джек, еще не зная, откуда могли взяться посторонние извращенцы в обтягивающих костюмах.

Разумеется, нарушать интимный процесс было неприлично, но почему не закрываешь кабинку изнутри, если ты не извращенец?

И Джек, одну за другой, стал вышибать ногой дверцы, чтобы «извращенец» схлопотал по носу.

Но никто не схлопотал – все кабинки оказались пустыми.

– Ничего себе, – произнес Джек, занимая одно из мест. – А куда же он подевался?

Между тем в туалете было тихо, и, спокойно сделав все дела, Джек вышел помыть руки, заодно осмотрел помещение туалета и не нашел никаких скрытых ниш, незаметных дверей и даже съемных панелей второго потолка. Все было надежно закрыто, забито, завинчено.

– Не могло же мне это показаться, – сказал себе Джек, выходя из туалета.

Он еще раз оглянулся, вспомнил, как шел от лифта и увидел «педика» в сером трико. Все было наяву, никаких там галлюцинаций, и если рассказать Хиршу, тот неопределенно разведет руками и все, дескать, это к доктору. А если Шойбле… Нет, Шойбле лучше ни слова.

27

Ночью было немного душно и беспокойно, все время мерещились какие-то образы, посторонние звуки.

Накануне вечером Шойбле снова рассказывал старые анекдоты, но даже сам им уже не смеялся. Потом они пили чай, в пятый раз после ужина, а затем легли спать.

– Скорей бы уже на место, – сказал тогда Хирш.

– Я тоже так думаю, – ответил Шойбле.

– Я что, вслух это произнес?

– Вслух.

– Надо же.

«Странно как-то», – тогда еще подумал Джек, и когда коллеги уснули, он еще ворочался и посматривал на дверь кубрика – надо было пойти и отлить, чай просился наружу.

Он вылез из-под одеяла, сунул ноги в казенные тапки и, открыв дверь, оказался в коридоре.

На потолке, потрескивая, горел светильник дежурного освещения. Где-то играла приглушенная музыка – наверное, у механиков, они любили ночные посиделки.

Джек направился к туалету – в дальний конец коридора, но вдруг обнаружил стоящего на дороге незнакомца – того самого, в сером трико.

Еще не успев испугаться или удивиться, он увидел, что никого в коридоре нет и никто не мешает ему пройти до туалета, однако возникшее ощущение неудобства заставило Джека обернуться, и он снова увидел незнакомца уже возле лифтового холла. Тот также стоял посреди коридора, сложив руки за спиной, и глядел на Джека.

«Это все сон. Мне только снится, что я пошел в сортир, а на самом деле я все еще лежу на койке. Не сходить бы под себя, а то Шойбле с Хиршем засмеют».

В туалете было тихо. Капала вода в бачке, негромко шумел вентилятор, а за бортом корабля сотнями тысяч в секунду пролетали космические мили.

Иногда, представив себе такие масштабы, Джек чувствовал легкую тошноту, а иногда ничего такого не происходило.

Войдя в туалет, он вдруг забыл, зачем сюда явился, и даже не смог определить, где он.