Оценить:
 Рейтинг: 0

Пустые комнаты

Жанр
Год написания книги
2021
Теги
<< 1 ... 13 14 15 16 17 18 19 20 21 >>
На страницу:
17 из 21
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
– Мне было скучно. – Я вытащил фотографию Вивиан из внутреннего кармана куртки и положил ее возле спальника. – А еще я был пьян. Вспышки озаряли стены курятника. Куры забились в дальний угол. Одной я отстрелил голову, а она начала носиться по курятнику. Я хохотал до слез и продолжал смеяться, когда лег мордой в землю с поднятыми руками. Я признал свою вину и был приговорен к восьмидесяти часам общественных работ, девяноста дням испытательного срока, выплате штрафа в размере десяти тысяч. Ах да, и посещению собраний Анонимных Алкоголиков.

То есть Послушных Парней.

Разувшись, я забрался в спальник.

– Единственное, о чем я жалел, – когда прибыла полиция, в кармане моего халата оставались патроны, а в курятнике – куры. Я переехал на Холлоу-драйв, все равно прежние соседи мне не нравились. Непристойное поведение, нарушение общественного порядка, общественное пьянство, сопротивление при аресте, обнажение… В этих делах у меня всегда был надежный сообщник.

– Тебе не хватает его? – спросил Говард.

Я выключил фонарь и отвернулся к стене.

22

Грунтовка закончилась, мы проехали мимо фигурки зайца – той самой, которая напоминала штудию Дюрера, – и выехали на Главную улицу. Церковь проплыла мимо, сугробом вздымаясь в небо. Крест вынырнул и снова погрузился в темноту. Закусочная слева, «Хорслейк Инн» и мой внедорожник – справа. Затем строения закончились, но дорога вела дальше, в коридоре гигантских елей, к шоссе 123.

Свет фар пронесшегося мимо автомобиля выхватил из темноты наши бледные сосредоточенные лица. Когда через четверть часа Холт свернул с шоссе на проселок, я почувствовал себя спокойнее. В моей груди уже нарастало напряжение, известное всем охотникам.

* * *

На востоке поднималась луна. Говард привязал к бечевке чистую тряпку, на которую налил средство, имитирующее запах выделений самки оленя. На нас были одинаковые каучуковые сапоги; подошву Холт обработал нейтрализатором запаха в виде аэрозоля. Перед отбытием я также принял душ с блокатором запаха и надел новую одежду.

Темнота поредела на западе. Было около семнадцати градусов. Говард шагал в десяти футах позади. У него было ружье и бечевка с тряпкой, которую он волок за собой, у меня – бинокль. Сквозь далекий рев толпы прорывался голос спортивного комментатора: «Никакого оружия для Митчелла по вполне понятным причинам! Случись такое с другим джентльменом, впору было бы говорить о провале. Но Дэнни Митчелл – не всякий джентльмен. Его умению держать маску и сохранять присутствие духа может поучиться любой из его честолюбивых коллег. Впрочем, с биноклем и в каучуковых сапогах вряд ли когда-нибудь он смотрелся более жалко».

Я поглядывал на Холта. Из-за длинных рук и ног он мог показаться нескладным, но это ощущение пропадало, когда он бежал или брал в руки топор, нож или ружье. Рядом с ним – и в его руках – вещи казались меньше, чем были на самом деле. Когда он прошмыгивал в комнату, его присутствие невозможно было игнорировать. Такие типы не станут крушить все вокруг и в порыве ярости поднимать руку на женщину. Правда, это не значит, что он не делал много чего другого.

Каждые сто ярдов Говард добавлял на ткань немного ароматизатора. Мы прошли расстояние в два футбольных поля, когда деревья вместе с густым кустарником закончились у подножия холма. Граница леса и поляны с нетронутым снегом была четкой, словно удар топора.

Говард бросил тряпку с бечевкой на один из кустов. Поднявшись на холм, мы устроились в засаде среди веток, сохраняя молчание. В безветрие олень способен услышать приближение человека за четверть мили. А также – учуять. У оленей настолько развито обоняние, что они могли бы передвигаться с закрытыми глазами. Ты не подберешься к нему даже на расстояние выстрела, если не обманешь его нюх.

Умирающая луна плыла над головой; с первыми лучами солнца она достигнет зенита и начнет падать.

* * *

Когда рассвело, поднялся ветерок, дувший нам в спины. Ветер слегка перебирал верхушки деревьев, но тряпка в ста ярдах внизу висела неподвижно. Солнце всходило за нашими спинами, и тень холма лежала обелиском.

Примерно в девять, судя по положению солнца в небе, среди зарослей кустарника показался самец белохвостого оленя. Принюхиваясь задранным вверх носом, он не спешил покидать укрытие. Несколько раз ударил копытом по снегу. Опустил голову к земле, поднял, осмотрелся. Левое ухо непрерывно подергивалось.

Затем вышел на поляну, прямиком к своей гибели.

Я представил, как, найдя просвет в ветвях, навожу перекрестие прицела ему в плечо и на выдохе тяну за спусковой крючок.

Ну же, Холт, достань его.

Но время шло, ничего не происходило. Вдруг олень повернул голову, глянув чуть левее нас, после чего большими прыжками унесся обратно под деревья.

Я опустил бинокль и уставился на Говарда. «Я не стану злиться, это глупо», – сказал я себе. Но, конечно же, я злился. Не настолько, чтобы ударить его (вероятно, не настолько), но где-то около того.

– Какого черта? – прошипел я. – Это был первоклассный, мать его, олень!

– Это не тот, ради кого мы здесь, – ответил Говард, взгляд его бледно-голубых глаз, кажущихся еще пронзительнее под открытым небом, все так же был направлен на деревья. – Да, он большой, может, четыре с половиной года, но он еще не достиг пика своего потенциала. Дэнни, самое трудное – отпустить, когда остается только нажать на спуск. Но это необходимо. Где-то здесь ходит огромный самец. Ты все поймешь, когда увидишь его.

– Заткнись, – огрызнулся я, отворачиваясь. – Первый, мать его, класс. И он достанется кому-то другому.

* * *

Ближе к полудню из-за деревьев возник еще один олень. Клянусь, я разучился дышать. Осторожно ступая по снегу, он выбрался на поляну и высоко поднял голову. Его нос был заполнен запахом оленихи. Мои ладони вспотели, во рту пересохло, я припал к биноклю. Толстая шея, плотное тело, слегка обвисший живот. Господи, он был огромен, настоящий монстр! Двести пятьдесят фунтов, не меньше. Шесть с половиной лет.

Звук выстрела широко прокатился по лесу. Пуля с небрежной эффективностью ударила аккурат над левой передней ногой. Олень сорвался с места и здоровенными прыжками унесся обратно в лес. Я проводил его взглядом и опустил бинокль, широко улыбаясь.

* * *

Десять минут спустя мы стояли над ним. Самец лежал на правом боку с остекленевшими глазами. Это были те же коричневые красивые глаза, но со смертью из них ушла осмысленность. Я взял его за огромные рога, оленья голова подалась, точно бескостная, из носа и рта капала кровь.

– Ты был прав, – сказал я, коснувшись все еще теплого горла. – Это самый большой самец, которого я когда-либо видел. И, уж точно, которого когда-либо добывал. Хотя технически его добыл ты.

Говард прислонил ружье к сосне, снял куртку, закатал рукава на шерстяной рубашке и подтянул штанину. На щиколотке были ножны. Расстегнув их, он достал нож: рукоять из темной древесины со вставкой из бересты, меньше его основного ножа.

И протянул клинок рукоятью вперед.

– Ты серьезно? – Я взял нож. – Спасибо.

А сам подумал: не им ли он надругался над Гилбертом? Мысль, впрочем, не задержалась в голове.

– Надеюсь, мне не придется напоминать…

– Холт, – я начал лыбиться, – плевать я на тебя хотел, когда передо мной лежит столько мяса.

Его глаза горели, но этот огонь был ледяным – цинковые белила, которые нанесли на холст толстым мазком, а остатки подобрали мастихином. Я не мог больше выносить их немигающей пристальности и отвел взгляд.

Нож идеально лег в ладонь; до него этим могли похвастаться три вещи: мой охотничий нож, бутылка и кувалда.

– Если правая рука – то, кто ты есть, – негромко заметил Холт, – то левая – то, чему ты научился.

Ухмыльнувшись, я переложил нож в левую руку. Рассекая мышцы брюшины оленя, сделал надрез от ануса до горла и вывалил в снег внутренности, тут же протопившие в нем углубление; от них шел пар.

* * *

Верхушки деревьев напоминали зажженные факелы, тени наполняли впадины в снегу. Когда солнце опустилось ниже, тени расползлись, словно змеи, и лес накрыла глубокая тишина. К тому моменту мы вырезали все, что могли унести: в первую очередь филей, расположенный параллельно хребту, в последнюю – окорок.

– Из него мог бы выйти превосходный охотничий трофей, – заметил я. В паутине ветвей запутались глухие декабрьские сумерки. В ускользающем свете мои руки были темными от крови, рукава флиски одеревенели. Воспитание в себе аккуратности требует волевых усилий, а мне сила воли нужна была для других задач. – Мы оставим его так?

– Еще до конца ночи от него ничего не останется. – Говард вытер о штанину клинок своего основного ножа, потом, не глядя, сунул его в поясные ножны. – Проголодался?

После целого дня, проведенного на воздухе, у меня разыгрался зверский аппетит. Я был готов сожрать мясо сырым, зубами разрывая жесткие волокна.

– Еще бы!

– Если попросишь полную прожарку, – заметил Холт, очищая руки о снег, – я буду вынужден отказать тебе.

<< 1 ... 13 14 15 16 17 18 19 20 21 >>
На страницу:
17 из 21

Другие аудиокниги автора Алекс Палвин