Немой. Книга 2. Охота на нежить

Что там видеть? Копыта как копыта.

Чупав ехидно смотрел на меня.

– Немой, ты же, вроде, деревенский парень.

– Ну, и чего? Трёхногих кабанов я в деревне не встречал!

Кузнец покачал головой и пошёл вдоль следа.

– Вот! Иди сюда!

В луже жидкой грязи отчётливо виднелся отпечаток звериного тела. Кое-где к грязи прилипла грубая бурая шерсть.

Тут даже я понял, что произошло. Кабан реально хромал на трёх ногах. Потом оставшаяся задняя нога увязла в грязи. Зверь завалился набок и долго скрёб копытами, пытаясь подняться. Наконец, встал и похромал дальше.

Охренеть!

Это получается – он ожил, что ли?

– Идём, Немой! – поторопил меня Чупав. – Надо Сытина предупредить.

Мы с Чупавом вернулись к костру как раз в тот момент, когда из шалаша вылез хмурый князь Всеволод. Сушёный дружинник мирно сидел возле костра. Живые топтались в углу поляны и переговаривались вполголоса.

– Бля! – сказал князь. – Как башка-то болит!

Он вытащил из ножен саблю и приложил холодный клинок ко лбу.

– Уф, хорошо! Что тут у вас?

Увидел обтянутый кожей череп и выпучил глаза.

– А это кто? Егорка, что ли? Чего его так высушило?

Князь прокашлялся и с подозрением уставился на Чупава.

– У меня тоже в горле пересохло! И во рту как козёл ночевал. Это не от твоего вина такая херня происходит?

– Егорка с нами не пил вчера! – подал голос один из дружинников.

– В смысле – не пил? – удивился князь. – Как это?

– Он с Ефимом поспорил, что до первого снега ни капли в рот не возьмёт.

– А на что спорили? – заинтересовался князь.

– На новые сапоги, – прогудел из толпы другой дружинник. Этот, судя по физиономии, пил вчера за двоих.

– Значит, проспорил ты, Ефим, сапоги! – деловито заключил князь. – Завтра отдать не забудь!

– Кому? – не понял дружинник. – Егорка-то того!

– Мне, – сказал князь. – Я ж вам вместо отца. Значит, и Егорке тоже. Вот, как отцу, мне сапоги и отдашь.

Князь обошёл вокруг невезучего дружинника.

– Вот какая херня от жадности приключается! – сделал он неожиданный вывод.

– Почему – от жадности? – спросил Сытин.

– Ну, как же, Василий Михалыч, – объяснил князь. – Егорка не пил? Вот и помер от жажды. А всё жадность! Сапоги на халяву получить хотел!

– Понятно, – хмыкнул Сытин и повернулся к нам с Чупавом. – Принесли кабана?

Мы дружно помотали головами.

– Сбежал кабан, – ответил Чупав. – Ожил и ушёл.

– О как! – удивился Сытин.

Задумчиво посмотрел на Егорку и добавил:

– А давайте-ка мы Егора в одеяло завернём. И верёвками потуже перевяжем, от греха подальше.

– Что за мара? – тихо спросил я Сытина.

Сытин нахмурился.

– Мара – это сказка, Немой. Только страшная.

– В смысле?

– В смысле, что я с такой хернёй впервые сталкиваюсь. Но старики рассказывают, что есть на свете такое существо – мара. Приходит, когда человек спит. Насылает на него кошмары и потихоньку высасывает силы. Говорят, что мара может мучить человека годами, пока не сведёт в могилу. А тут – за одну ночь.

– Не за ночь, – поправил я Сытина, – за минуту. Мы с Глашкой видели.

– Бля, Немой! Ты видел, как это случилось? – заорал Сытин. – Я думал, ты только покойника нашёл. Вот как с тобой работать, если ты самое важное сказать забываешь?

Ну, как? Вот так и работать! У всех свои недостатки.

– Давай, рассказывай – что ты видел? – жадно спросил Сытин.

– Толком – ничего. Словно в воздух банку чернил опрокинули. Я костёр с трудом разглядел. Потом потянуло холодом, и всё кончилось. Мы с Глашкой подошли к костру, а он уже готов.

Мы надёжно упаковали дружинника. Потапычу надоело слушать, как Божен с Глашкой колотят изнутри в дверь избушки, и он выпустил их на воздух.

Увидев труп, Божен сокрушённо покачал головой и забормотал себе под нос молитву.

– Потапыч, здесь телегу можно достать? – спросил Сытин. – Надо мертвяка Гиппократу Поликарпычу отвезти.