Археолог 1. Солнечный камень

Несмотря на вчерашнее происшествие в корчме, такая возможность не укладывалась у епископа в голове. Он привык, что его сан священника вызывает определённое уважение среди людей.

Бенедикт тоже сполз со скамейки на дно лодки и правил, держа рукоять весла в вытянутой руке.

– Это беглые! – крикнул он прямо в лицо Адальберту. – Если догонят – не пощадят!

Адальберт непонимающе смотрел на Бенедикта.

– Парус! – крикнул тот. – Надо переставить парус и уходить по ветру прямо в море! Тогда не догонят!

Держа одной рукой весло, Бенедикт нашарил какой-то канат и чуть ли не силой впихнул его в руки Адальберта.

– Держите канат внатяг и потихоньку отпускайте! А я поверну лодку.

Упираясь ногами в борт, Бенедикт изо всех сил потянул на себя рукоять весла. Лодка начала медленно поворачивать нос от берега.

Адальберт почувствовал, как канат натягивается, уползает из рук.

– Внатяг! – снова крикнул Бенедикт. – Иначе парус заполощет!

Словно очнувшись, Адальберт вцепился в мокрую верёвку, не позволяя ей уползать слишком быстро.

– Хорошо!

Извиваясь змеёй вдоль борта, подполз Радим.

– Что делать? – спросил он Бенедикта.

Адальберт заметил, что лицо брата побелело, но держался он спокойно.

– Снимай шкуры с поклажи! – велел Бенедикт Радиму. – Укроемся ими от стрел!

– Разве борта не укроют?

– Нет. Сейчас они начнут стрелять навесом!

Словно в подтверждение этих слов, очередная стрела упала наискось сверху и пробила мех с водой. Вода потекла, заливая мешки с припасами.

Радим силился развязать тугие узлы. Бенедикт выхватил нож и сунул ему.

– Режь!

Адальберт в это время боролся с тугим канатом так, словно ничего важнее на свете не было. Канат потихоньку уползал. Толстая рея поворачивалась вокруг мачты. Наконец, парус полностью распрямился и наполнился ветром. Ткань туго натянулась, приподнимая нос лодки. Вода вдоль бортов зажурчала веселее.

– Ветер усиливается! – возбуждённо закричал Бенедикт. – Везёт! Нам везёт, святые отцы!

Радим перерезал верёвки и стащил с поклажи укрывавшие её кожи. Одну кожу набросил сверху на Адальберта, другой укрыл Бенедикта.

– Сам ползи на нос! – велел ему Бенедикт. – Тебя парус укроет!

И в самом деле, широко распущенный парус полностью укрывал от стрелков переднюю часть лодки.

Ветер, дующий с берега, доносил до ушей Адальберта крики преследователей. Слов епископ разобрать не мог, но слышал яростный, негодующий тон.

Как же так? Неужели они не знают, чья лодка отплыла сегодня из Гданьска? И с какой важной миссией они плывут к пруссам?

Или этим людям всё равно, кого убить – лишь бы разжиться мешком зерна, связкой вяленой рыбы и лодкой? Но люди ли они тогда?

Бенедикт толкнул Адальберта в бок, оторвав от мыслей.

– Крепите канат, Ваше преосвященство! Вон туда!

Монах показал на деревянный выступ на борту.

– Вяжите, как можно крепче! Только голову не высовывайте!

Сам он, наоборот, приподнялся и осторожно выглянул над бортом.

– Отстают! Видит Бог – отстают!

Адальберт накинул верёвочную петлю на выступ. Парус наполнялся ветром, и канат дёргался в руках, словно живой.

– Уйдём! – радостно кивнул ему Бенедикт.

И в этот момент запоздалая стрела, которую преследователи пустили уже в отчаянии, упала с неба, пробила толстую воловью шкуру и впилась в плечо монаха. Бенедикт охнул, падая на дно лодки.