А вы верите в сказки? Сказочная повесть

– Да, да! Слышали! Дому уж сто лет в обед, а ремонта нет как нет! – в ту же секунду Полина пожалела, что произнесла это вслух.

Тётенька покраснела, вся как-то надулась и явно приготовилась к атаке. Девочке даже показалось, что сейчас она засвистит, как закипающий чайник. Но в эту минуту из подвала появился сухонький старичок небольшого роста в резиновых сапогах выше колен, в забрызганной шерстяной жилетке и съехавшей набок кепке. Выглядел старичок довольно забавно, особенно потому, что на его большущем носу повисли огромные очки с треснутым правым стеклом. Левого не было вовсе.

– Деда Фима! Помогите! У меня там… – затараторила было Полина.

– Обожди маленько, – отмахнулся старичок.

– Вот-вот! – в ту же секунду встряла тётенька-авоська, – Ефим Степаныч, что там?

– Там-то? – закрывая подвал на замок переспросил дворник-домуправ, – Да кран сорвало. Не волнуйтесь, а то ишь всполошились. Сейчас будет вам водица, не гомоните.

Дама с авоськой видимо осталась довольна ответом и решила выказать участие дворнику:

– А с очками-то у вас что стряслось, Ефим Степанович?

– Беда, – вздохнул старичок, – как пошла вода…

– Как нахлынула вода – приключилася беда… – не удержалась Полина.

– А тебе бы всё хохотать! – нахмурился дворник.

– И не говорите! – подхватила тётенька-авоська, – Возмутительно ведёт себя молодёжь! Никакого уважения! Просто в глаза надсмехаются! Меня тоже переби…

– Ну что у тебя там приключилось, Полюшка? – неожиданно мягким голосом прервал авоську дед Фима.

Полина вспомнила, что уже давно опаздывает и стала быстро и сбивчиво пересказывать свои злоключения с замком и ключом, который не желает ни повернуться, ни вылезти.

– Не беда… Запру я твою дверь. Ты беги, куда торопилась. Опаздываешь поди? А ключик твой я у себя оставлю. Как будешь возвращаться – загляни. А на неё, – дворник быстро скользнул взглядом по спине удалявшейся авоськи, – На неё не серчай! Заполошная она, но отходчивая. У неё внучок хворает, а тут ещё и с водой как вышло…

– Спасибо, деда Фима! Вы тоже на меня не обижайтесь, ладно? Я побегу?

– Обожди маленько. Я вот что, попросить тебя хочу… – дед явно смущался, – Стёклышко, от очков моих… Глянь, может приметишь где… А то ж я прям слепой без них…

– Хорошо… Но… – Поля посмотрела на другие очки, торчавшие из кармана жилетки, – Эти-то целы вроде… Да и смотрятся куда лучше.

– Эти… Эти так, для баловства одного… Газету почитать или так, по улице гулять. А мои мне для дела нужны.

– Для дела? Какого?

Ефим Степанович замешкался, голубые глаза забегали, словно искали подсказку и на какое-то мгновение Полине даже показалось, что они стали тёмно-серыми, почти чёрными.

– Много будешь знать – скоро состаришься! – неожиданно громко воскликнул старик, – Прямо скажи, поищешь?

– Конечно, что вы… – опешила Полина, – Посмотрю, посмотрю. Ну… до вечера?

– Ну прощай, прощай… Ты только не балуй с ним, со стеклом-то. И не смотри в него, глаза попортишь, – крикнул дворник в след убегающей девочке.

* * *

Полина была даже рада закончить этот странный разговор. Она и раньше замечала, что настроение у Ефима Степановича может резко меняться, но чтобы с настроением менялся и цвет глаз? И что это за работа такая, о которой нельзя говорить? Что такого тайного может быть у дворника – домоуправа? Но вскоре она отбросила мысли и поспешила к школе. До начала «лагеря» оставалось всего десять минут – только добежать!

Девочка выскочила из двора, пересекла улицу и оказалась возле детской площадки, в двух минутах от школы. Внезапно её окликнули:

– Поя! Паина-а-а!

Под грибком песочницы, прижавшись спиной к столбу стояла Танюшка, младшая сестрёнка Игоря Александрова.

– Чего тебе?

– Поечка, пойди ко мне, – Танюшке было всего четыре и она не выговаривала много букв.

– Тань, я и так опаздываю! Что случилось?

Танюшка подалась немного вперёд и попыталась выглянуть из-под грибка. И только сейчас Полина заметила сидящую на крыше песочницы большущую сороку.

– Ты чего? Сороки испугалась, трусиха? Где твоя бабушка?

– Она в магазине, молоко покупает, а меня эта, – малышка боязливо глянула вверх, – не пускает…

Танюшка надула пухлые губы, а нижняя задрожала, предвещая скорый плач.

– Ну что ты, маленькая! – Полина двинулась к песочнице, – не бойся, сейчас я…

Резкий неприятный окрик сороки оборвал Полину. Птица в два прыжка переместилась на край крыши, растопырила крылья и приготовилась к нападению. Она поворачивала голову из стороны в сторону, стараясь не упустить ни одного движения Поли.

– Не бойся, Танечка… – произнесла Полина как можно спокойнее, не сводя при этом взгляда с сороки, – Сейчас мы её…

Птица как будто поняла слова Полины. Сорока снова пронзительно гаркнула и на этот раз слетела вниз, ровно между Полиной и Танюшкой. Она растопырила крылья и угрожающе разинула клюв.

Полина, конечно, слышала, что иногда птицы нападают на людей, но случается это обыкновенно весной, и то, если птенец выпал из гнезда. А сейчас июнь, да и сорочьих гнёзд, а тем более вывалившихся птенцов поблизости не было.

Танюшка, увидев птицу так близко, выпучила и без того огромные карие глаза.

– Она, плативная, стащить хочет!

Сорока обернулась на голос девочки. В этот момент Поля поняла: действовать надо немедленно. Одним резким движением она метнулась к краю песочницы и сгребла в кулак большую горсть влажного песка. В ту же секунду, почуяв неладное, птица ринулась на Полю.

– Закрой глаза! – завопила Полина.

Довольно метким броском она швырнула песок в пернатую террористку. Птица замотала головой, заверещала и вскинув крылья как-то неуклюже метнулась в сторону.

– Уже можно? Отклывать глаза можно? – Танюшка по-прежнему стояла вжавшись под грибком, зажмурившись и поджав губки.

– Можно. Уже можно… – с облегчением выдохнула Поля и подошла к девочке. – Испугалась?

– Да. Очень. Это солока-воловка. Она укласть хотела.

И Танюшка протянула Полине круглое стёклышко, похожее на донышко от бутылки, только гладкое по краям.