Тени близости

– Она моя внебрачная дочь и придется с этим смириться.

Вызов был брошен, но принят не его партнерами.

Жаль Генри не знает, что задумал его сын.

Глава 5

Кейси

Какие же они все напыщенные и гнусные кретины!

Меня просто разрывало от злости из-за их идиотских разговоров. Эти “сливки общества” будто не умеют нормально общаться – без унижений, оскорблений и растаптывания чужого достоинства за спиной. Я передразнивала в уме все их реплики, вызывающие только чувство отвращения и не больше. “Меня не волнует их сделка, они обанкротятся быстрее, чем подпишут договор”, “Если бы не его жена, он давно бы растерял весь свой капитал” и финальное: “Моя дочь – Кейси… о существовании которой я даже не подразумевал”.

Как? Как у него получается так прекрасно играть роль благородного отца спасителя?

Он пришел ко мне в комнату до ужина с тем самым бешеным взглядом. Черные зрачки затмевали радужную оболочку после каждого сказанного мною слова. Просто гребанный садист, готовый мучать мою мать, лишь бы я делала все что он скажет. Правила, которые он установил поддаются логике, но совершенно игнорируют факт добропорядочности, который присваивал себе каждый сидящий за столом.

Я должна быть послушной, вести себя подобающим образом, улыбаться, как дурочка, воплотившая в реальность мечту о богатой жизни в большом доме с любимым папочкой и тогда мама будет в безопасности.

Я сняла с себя ужасно неудобные каблуки, натирающие до боли пятки ног, и швырнула их об стену. С грохотом разлетевшись в разные углы комнаты, за ними последовало платье, лямки которого душили меня с самого начала, не давая впустить в легкие так нужный кислород.

Больше всего меня тошнило от всех этих похотливых взглядов. Всех, кроме одного. Кайлу было все равно, что на мне надето. Даже если бы я стояла перед ним голая, все равно получила бы осуждающий и полный презрения взгляд, который встречала при каждой нашей встречи.

Я чувствовала себя серой мышью, загнанной в мышеловку. А вокруг меня столпились безумные ученые, изучающие мои действия под увеличительным стеклом.

Воздух.

Мне срочно нужен был воздух. Я подбежала к решетчатому окну, позабыв накинуть на себя что-то помимо нижнего белья, уже надетого на мне. Повернув маленькую металлическую защелку оконной рамы, дверцы распахнулись в разные стороны от сильного потока ветра, приводящего меня в чувства.

Облокотившись двумя руками на белый деревянный подоконник, рот начал впитывать каждую крупицу холодного воздуха, отрезвляя ум. Половина моего тела уже торчала из окна, и я только теперь смогла понять, что оно не было заперто на ключ, как и дверь.

Слежка за мной теперь стала бессмысленной. Я в той же самой ловушке, только психологической. Отец прекрасно понимал, что у меня нет никакого выбора. Бежать из этого дома было бессмысленной затеей, я ведь все равно не знаю, где он держит мою мать. А излишний контроль привлечет только больше внимания.

Самое страшное сейчас было думать о маме, о том, где она находиться, что она чувствует, чем питается. В голове то и дело, что всплывало “А что, если?”. Мне нужно было знать, все ли с ней в порядке, но что, если…?

Я смотрела вдаль больше получаса, пока мое тело не начало дрожать от холода и по большей части от устрашающих мыслей в голове.

Темнота была повсюду и не давала разглядеть как следует территорию дома. Заезд был с соседней стороны, как, собственно, и главный вход в особняк. Опустив голову вниз, ноги подкосило от высоты. Конечно, у меня теперь есть опыт прыжков со второго этажа, но любая попытка усовершенствовать его, привела бы меня к жесткому падению и вывиху какой-нибудь части тела. Даже двойная доза адреналина не поможет преодолеть высокие потолки первого этажа.

Издалека доносился шум воды. За густым лесом располагалась трасса, а позади нее залив, подсвеченный теплым лунным светом. Завораживающая картина, демонстрирующая всю мощь природной стихии. Только наслаждение прекрасным видом не приходило. Голова начинала кружиться и звуки бьющихся волн делали ноги ватными.

Еще один вздох. Тяжелый, невосполнимый, обжигающий горло. Глаза подсушивались от влажного ветра и проморгав несколько раз, расплывчатый зрачок резко сфокусировался на темной фигура внизу, поглощающей черноту вокруг себя.

Медленно и аккуратно мое тело попятилось назад, но взгляд… взгляд был прикован к широким плечам, покрытыми темной тканью костюма. Скрытое от меня лицо смотрело в сторону леса, и густые черные волосы делали человека невидимым, близким по духу к ночи. Призрак?

Зайдя за угол дома, его плечи вскинулись и расправили пиджак, облегающий каждую мышцу. Он остановился, до этого двигаясь медленной самоуверенной походной, словно мир принадлежал ему. Пальцы высунули из кармана металлическую безделушку, поблескивающую от природного света, и поднесли ее к замаскированному тенью лицу.

Громкий щелчок донесся до моего уха с задержкой в пару секунд. Перед его лицом вспыхнул небольшой огонек, осветивший профиль с каждой четкой выпирающей скулой. Грубые черты лица на мгновенье проявили себя при короткой вспышке и так же быстро скрылись в дыму.

Он сидел на против меня за столом. Это точно был он.

Воздух стал непоправимо увесистым и ноги отказывались ступать дальше.

Друг Кайла, всегда находящийся рядом. Он не сверлил меня взглядом, как другие гости за столом, но в его малейшем внимании все равно читалась безразличии с небольшой долей восхищения моим откровенным платьем. Да, я заметила это. Я заметила все… И от этого становилось нелегче.

Загадочная фигура оказалась бесстрастной машиной, такой же, как и все этом доме.

Я помню его и уж точно помню указ отца – держаться ото всех подальше. Это было легче простого, но Боже, почему я не могу перестать пялиться на эту тень, на этот дым, обволакивающий пространство вокруг него.

Внезапный шквал ветра обрушился на комнату.

Оконная дверца со всей силы толкнула меня в спину, как будто заставляя меня действовать, но единственное, на что я решилась, так это прижаться своей задницей к холодному полу, пряча всю себя от внезапного взгляда незнакомца, испускающего облака дыма.

Дверцы продолжали хлопать над моей головой, привлекая все больше внимания к моей комнате. Зажмурив глаза, я решительно подняла свою руку вверх, ловя очередное порывистое движение деревянных ставней и заглушая это громыхание.

Пару ловких движений и все было как раньше. Тишина и одиночество. Окна закрыты, я на полу, а сердце бьется как в последний раз. Свет был выключен, но глаза привыкли к этому быстрее положенного. Он будет выключен всегда, потому что мне не нужно привлекать внимание. От этого зависит жизнь мамы, но черт возьми, только что произошло?

Просидев так еще какое-то время, я позже надела на себя голубые спальные штаны на резинке, белую майку и легла в кровать, укрывшись толстым слоем одеяла.

Меня пугал тот простор, который был в моей комнате. По краям кровати стояли две пустые тумбы с прямоугольными золотистыми ручками. Я решила, что они так и останутся пустыми до того момента, как у меня получиться найти выход. В углу комнаты был огромный шкаф, в котором по заказу отца висело немного новой одежды, в том числе и мое сегодняшнее платье.

Все было хорошо подготовлено. Он даже не предполагал, что у меня получиться скрыться от его людей. Что меня действительно удивило, так это моя собственная ванная комната, оформленная в темных мраморных тонах и оборудованная свисающими с потолка удлиненными лампами.

Пустота комнаты заполоняла и всю меня.

Я старалась уснуть и поскорее забыть причину всего случившегося.

В этом была моя вина. Моя!

Я недооценила его жестокость и вот что с этим стало. После того разговора в его офисе, нужно было уехать, спрятаться, залечь на дно, все что угодно, лишь бы сохранить, по его словам, мою убогую жизнь с людьми, которые мне важны. Несмотря на то, что я была физически и эмоционально вымотана, уснуть не получалось. И дело было вовсе не в кровати, как я думала.

Недавно подсушенные глаза становились мокрыми.

В комнате было слишком тихо. Не было воя соседской собаки и не верю, что говорю это, но я была бы рада услышать ругань своих соседей сквозь тонкие стены родной спальни. К несчастью, я услышала только собственный вырвавшийся всхлип и урчание недовольного желудка после ужина, а точнее его отсутствия. Хоть поданное блюдо и выглядело очень аппетитно, мысли в голове противились каждой попытке взять даже кусочек в рот.

Ворочаясь в кровати больше двух часов, за пределами комнаты утихли все голоса, больше не было слышно торопливого движения работающих в доме людей. Только гулкий свободный ветер, изредка постукивающий по твердым, но хрупким окнам.

Не знаю, что именно заставило меня спуститься вниз, рвение изучить этот дом получше или желание съесть хоть кусочек какой-то еды, но максимально тихими шагами я босиком спускалась по лестнице, затаив дыхание.

Дом выглядел богатым, но не таким как какой-то замок или дворец в старом английском стиле, а скорее в минималистичном модерне. Не было ни одной вещи, которая бы не вписывалась в дизайн, хоть этих вещей и можно было пересчитать по пальцам.

Впереди меня был длинный коридор, в котором стояло пару сдержанных и лаконичных комодов. На одном из них красовалась миниатюрная ваза с фруктами. Они оказались искуственными, но все равно излучали больше жизни, чем весь этом огромный дом.

Медленно пробираясь вперед, я остановилась у первого арочного проема, где было что-то похожее на кухню. Такие люди как отец и Кайл не стоят за плитой, с желанием приготовить яблочный пирог, скорее всего, это просто гнусные и бесполезные декорации. Кухонный гарнитур, плита и холодильник уместились в одной стороне, в то время как каменный кухонный остров с двумя барными стульями занимал все оставшееся место в центре кухни.

Я подошла к серебристому холодильнику, от вида которого мой живот начал издавать более протяжный рык. Открыв его, на уровне моей головы стояли только стеклянные бутылки с какими-то непонятными жидкостями разного цвета.

Хотелось сказать своему желудку, что я огорчена не меньше него, но разочарованный вздох сделал это первее.