Подари мне семью

Ошеломленно смотрю на расплывающиеся фамилии и закипаю. Как можно быть таким черствым? Как можно одним росчерком пера лишить девчонок средств к существованию?

– Кира, не начинай, – жестко осекает Лебедев и даже не морщится от выливающегося на него осуждения. – Павлова постоянно опаздывает. Соколова зависает на сайтах для знакомств. Терентьева косячит с контрактами. Удивляюсь, почему отец до сих пор их не сократил.

– Потому что Сергей Дмитриевич добрый и чуткий. А ты бесчувственный чурбан!

– Кира!

Гаркает Никита предупредительно, но и это меня не отрезвляет. Инстинкт самосохранения улетучивается, и я с воодушевлением самоубийцы наступаю на бронетранспортер.

– А если бы у меня был ребенок, и я что-то не успевала, ты бы так же легко меня сократил?

Выпаливаю провокационный вопрос и сдавленно ойкаю. Явно хватаю лишнего и немедля корю себя за вспыльчивость. Никто не любит сотрудников с маленькими вечно болеющими детьми, поэтому я скрыла, что у меня есть сын, когда устраивалась.

В фирме не знают о Мите. Так и должно оставаться впредь.

– Зачем обсуждать то, чего нет, Кира? Я стараюсь минимизировать наши потери. Надеюсь, когда-нибудь ты это поймешь.

Отрезает Лебедев, а я спешно ретируюсь из его кабинета. Не вывожу это противостояние. Ощущаю жгучее покалывание между лопаток до тех пор, пока за моей спиной не захлопывается дверь, и буквально вываливаюсь через порог.

Принимаю стаканчик с водой из рук Жанны и жадно пью.

– Уволил?

– Повысил.

Сообщаю обреченно и невесело улыбаюсь, покидая приемную прежде, чем обалдевшая секретарша обретет дар речи и кинется меня расспрашивать.

С каменным лицом я отношу Але приказ и с такой же постной физиономией принимаю дела у Степановой. Слушаю бывшую начальницу вполуха, больше сосредоточиваясь на распирающих грудь эмоциях, и пропускаю момент, когда та замолкает и сердито на меня косится.

– Ну, что, довольна, Ильина? Уселась-таки на мое место?

– М?

– Не прикидывайся невинной овечкой. Лебедев недвусмысленно намекнул, что хочет работать с тобой, а мне лучше свалить в декрет. Поздравляю.

Уязвленно фыркает Степанова и грозно поднимает ладонь, не позволяя ничего объяснить. С грохотом бахает крышкой ноутбука, швыряет в сумку любимую кружку с Эйфелевой башней на пузатом боку и напоследок задевает меня плечом.

Я же окончательно перестаю врубаться в происходящее и даже не пытаюсь сложить воедино детали рассыпавшегося пазла.

На обед в кафетерий, расположенный на первом этаже, я не спускаюсь. Боюсь, что среди коллег уже поползли сплетни, поэтому трусливо прячусь в кабинете. На автомате раскладываю накопившиеся за две недели документы по папкам и отгораживаюсь от Али, обрывающей мне мобильный.

– Прости, у меня тут такой завал, за сегодня не разгребу. Давай завтра поговорим. Или послезавтра.

До самого вечера усердно тружусь и не замечаю, как постепенно пустеет этаж. Коллеги отправляются по домам. Кто-то стоит в многокилометровой пробке, кто-то пьет латте в ближайшей кофейне, а я отклеиваюсь от монитора, утыкаясь взглядом в трезвонящий телефон.

Никита.

– Алло.

– Кир, я уже уехал и забыл на столе договор с «Дельтой». Можешь забрать его и привезти?

– Куда?

– Ко мне домой. Сейчас пришлю адрес.

Лебедев отключается, а меня продолжает шарашить током. Суставы выкручивает. Пальцы леденеют от одной только мысли, что мне предстоит ступить на его территорию и, возможно, столкнуться с его женой.

Глава 3

Кира

– Ну, и чем ты живешь, господин начальник?

В святая святых нового шефа я захожу с некоторой опаской. В офисе все слишком Лебедевское. Громоздкий дубовый стол, массивное кресло на колесиках, большая черная кружка с надписью «босс».

Если днем мое внимание было всецело сосредоточено на Никите, то сейчас я могу неторопливо изучить укрывшиеся от глаз мелочи. Только не нахожу ничего личного.

Ни фотографии супруги или детей в рамке. Ни сувениров с Бали, или Мексики, или где они любят бывать. Ничего. Даже у меня в кабинете есть миниатюрные часы Орлой из Праги (там мы с Митей были прошлым летом) и расписанная красно-черными рисунками кружка «Из Питера с любовью» (там отдыхали родители пару лет назад).

Тряхнув головой, я выметаю из головы лишние мысли и вспоминаю, зачем пришла. Забираю злополучный контракт и неторопливо выскальзываю из чужого кабинета.

Стараюсь не думать. На автомате сдаю ключи на вахту, прикладываю пропуск к турникету, вываливаюсь на улицу.

Порывистый весенний ветер треплет выбившиеся из прически пряди, облизывает ноги, подталкивает к парковке.

– Это бизнес, Кира. Ничего личного.

Уговариваю себя, повторяя эту незатейливую мантру всю дорогу, пока стою в многокилометровой пробке и нервно стискиваю оплетку руля. Вписавшись в последний поворот, притормаживаю у резных металлических ворот элитного жилого комплекса и устало перевожу дыхание.

Охранник за стеклом будки с недоверием косится на мою «Хонду», явно считая, что ей место на свалке, но кнопку открытия все-таки нажимает, позволяя кованым створкам разъехаться и пропустить меня внутрь.

– Спасибо.

Киваю мужчине, как будто ему есть до меня дело, и плавно давлю на газ. Паркую машину рядом с пестрой клумбой, поправляю растрепанные пряди и иду к нужному подъезду, прижимая бумаги к груди.

Сердце набатом долбит в висках, ладони потеют.

Вбив нужный код на домофоне, я миную подозрительно подобравшегося консьержа и протискиваюсь в лифт, ощущая себя неудачливым воришкой, стащившим чужое.

С обострившейся тахикардией поднимаюсь на двадцатый этаж. На площадке всего две квартиры, и я заранее представляю размеры Лебедевских владений. Наверное, я смогу потеряться в его хоромах и буду блуждать пару часов до тех пор, пока он меня не найдет.

Кому-то по душе роскошь. Мне ближе скромность и простота.

– Добрый вечер.

Выдаю приветствие, ступая через порог предупредительно открытой для меня двери, и осекаюсь, удивленно хлопая ресницами.

В коридоре меня встречает не мой непосредственный начальник, а девчушка четырех-пяти лет. У нее волнистые темно-каштановые волосы, маленький курносый нос и большие серо-голубые глаза.