Ольховый овраг

– Судя по историческим хроникам, возле Ольхового оврага были замечены и те, и другие – хыки безволосые, а кыхи покрыты длинными волосами или шерстью. Скорее всего, шерсть упала с кыха. Наверно, кыхи тоже линяют, – предположил старик.

– А вдруг кых спрятался у нас в квартире и сейчас сидит в чулане? – в ужасе прошептала Тамара Петровна. – Я без мужа домой не пойду. Как он вечером с работы вернётся, так мы с ним и пойдём домой. А пока я лучше здесь посижу.

– Да ведь у вас полиция с собакой уже побывала в доме, – сказал Коля. – Чего вам бояться? Никого у вас дома нет.

– Так ведь когда овчарка к раскрытому окну подошла, то хвост поджала и заскулила. А потом под диван забралась, – рассказала Тамара Петровна. – Трусливая попалась собака. Она могла и в чулан не сунуться по причине своей трусости.

– Скорее всего, собака почуяла запахи чужого мира, которые принёс с собой кых, – предположил старик.

– Значит, надо будет вооружиться, когда пойдём искать место перехода в чужой мир. Если собака испугалась – значит, опасность почуяла. Выходит, надо быть ко всему готовым, – решил Коля.

– Прежде чем куда-то идти и что-то делать неплохо бы тебе, Коля, совершить небольшой экскурс в прошлое Ольхового оврага и дикого леса, который рос раньше на этом месте, а также окрестных деревень и поместий, – сказал старик.

– Откуда об этом можно узнать? – спросил Коля.

– Я могу рассказать вкратце историю Ольхового оврага, а точнее, ту часть истории, которая стала мне известна после нескольких лет кропотливых исследований древних и не очень старых документов, – сказал историк.

– Расскажите, Михаил Всеволодович, – попросила Тамара Петровна. – Мне вас тоже интересно будет послушать.

– Хорошо, я поведаю вам историю этого оврага, – согласился старик. – В давние времена Ольховый овраг находился в глухом диком лесу. Тысячу лет назад на том месте, где сейчас стоит ваш дом, располагался огромный лесной массив. Здесь в те времена водились волки, медведи, зайцы и прочие лесные звери. Люди селились по берегам Тёмного озера, лежавшего посреди густого дремучего бора. Две деревни под названиями Веленка и Грибовка на берегах Тёмного озера были единственными поселениями во всей округе. От деревни Грибовка к широкому тракту шла наполовину заросшая дорога, проложенная по лесу. Тот тракт вёл к небольшому городку, стоявшему на левом берегу реки Москвы, в сорока верстах от Грибовки. Места были глухие, а населяли их коренные жители: эрзяне, жившие на восточном берегу Тёмного озера в деревне Веленка, и славяне-вятичи, которые облюбовали западный берег. Представители разных народов жили мирно. Между собой почти не ссорились. Ссориться было не из-за чего. Рыбы в озере было вдоволь, лес кишел зайцами и косулями. Много водилось сохатых, кабанов и пушных зверей. Рябчиков тогда было больше, чем в наше время воробьёв, а тетеревов и глухарей охотники били стрелами сразу за деревенской околицей. Споры и ссоры юношей обоих племён из-за девушек старейшины разрешали миром. В боевых действиях, которые велись между различными родами и племенами, жители этих двух деревень не участвовали. В глухие места боялись заглядывать княжеские воеводы. Все они позабыли дорогу туда, кроме Ратибора, ведавшего набором рекрутов. Не раз пытался Ратибор со своей дружиной набрать рекрутов из деревень возле Тёмного озера.

Когда направился он в те места в первый раз, на самого Ратибора, ехавшего впереди большого отряда по лесу, набросился матёрый медведь и задрал под ним коня. Тогда воевода сломал ногу, а медведь, израненный мечами доблестных воинов и со стрелами, вонзившимися ему в спину, скрылся в чаще. После неудачной попытки, Ратибор лишь на время перестал помышлять о наборе рекрутов в княжеское войско из деревень на озере Тёмном. Забыл на два года Ратибор путь к Тёмному озеру. А потом снова вспомнил…

Вторую попытку предпринял воевода в начале зимы. Вступил Ратибор в лес и по едва заметной узкой тропе направил коня вперёд. В этот раз на его отряд напали волки. Огромная волчья голодная стая набросилась на воинов и на их лошадей. Когда всех серых разбойников удалось порубить, оказалось, что половина воинов из отряда погибла. Выжившие ратники похоронили в мёрзлой земле погибших и попробовали двинуться дальше. Но к тому времени наступила ночь, повалил снег и пробираться по тропе становилось всё труднее. Ратибор развернул отряд и направился назад. Тут обрушилась перед конём Ратибора подрубленная сосна, а позади отряда рухнула высокая берёза… Понял Ратибор, что его отряд оказался в ловушке. Прокричал он тогда на русском языке и на языке эрзя, что уйдёт и больше никогда не вернётся за рекрутами. Тогда перед ним перестали валиться наземь вековые деревья, и ни одна стрела не вонзилась в воинов Ратибора.

Но не сдержал своего слова доблестный воевода и по весне, как только прекратилась распутица, направился он во главе ещё большего отряда через дремучий бор к Тёмному озеру. На деревьях тогда ещё только проклёвывались почки, и лес был подёрнут зелёной прозрачной дымкой молодой листвы. На этот раз ратники Ратибора продвинулись далеко вглубь леса. Уже были слышны звуки свирелей и эрзянские песни, доносившиеся с поляны, расположенной рядом с тёмным оврагом. Собравшиеся там жители Веленки славили весну и своих богов, просили Вирьяву – богиню леса дать в новом году урожай грибов и ягод, удачной охоты на дикого зверя, молили Мастораву – богиню Земли о хорошей погоде и добром урожае, просили спокойствия и долголетия у своего Верховного Бога Инешкепаза – творца мира.

По дну Тёмного оврага в те времена протекал ручей, вытекавший из Тёмного озера. В овраге росла ольха, увитая хмелем. Тёмным овраг прозвали потому, что тёмные стволы ольхи и чёрная земля на склонах придавали оврагу мрачный вид. Однако на поляне, на которой собрались жители Веленки, было светло и празднично. Ветви священных деревьев – дубов и берёз, окружавших поляну, были украшены красными и синими лентами. На деревьях висели жёлтые венки из одуванчиков и красно-лиловые венки из цветов медуницы. Здесь гуляли светловолосые эрзяне. Мужчины были одеты в белые просторные рубахи и штаны. На женщинах были белые сорочки и юбки, отороченные красной вышивкой. Замужние женщины с двумя косами, убранными под красную высокую шапку, водили хоровод отдельно от девушек, у которых была одна коса. Старики в белых одеждах чинно сидели на брёвнышках на краю поляны. Чуть поодаль от стариков, усевшись на траву, трое юношей играли на свирелях, а водившие хоровод девушки пели песни.

Неподалёку, за Тёмным оврагом, отмечали свой праздник русоволосые вятичи. Одежда вятичей походила на одежду эрзян, только вышивок на одежде не было, а на голове у славянских девушек были кокошники. В праздник, посвящённый богини любви Лели, девушки с русыми косами выбирали самую красивую из них. Высокую стройную синеглазую девушку её подруги взяли под руки, подвели к скамье и, усадив на неё, сняли кокошник и надели на голову венок из одуванчиков. Один юноша заиграл на рожке, а другой – на балалайке.

В этот миг налетели на вятичей воины Ратибора, оставившие лошадей в стороне от поляны и подкравшиеся бесшумно и незаметно. Ратники стали хватать и вязать юношей, а безоружных мужчин, попытавшихся оказать им сопротивление, воины оглушали ударами палиц по голове и пронзали мечами. Юношей и девушек, которые пытались удрать, хватали и валили наземь. Ратники верёвками скручивали юношам руки. Девушки кричали, но воины зажимали им рты. Уже готово было свершиться насилие над ними, но один юноша, игравший перед нападением на балалайке, смог вырваться из рук дружинников. Своей балалайкой он сначала сбил шлем с дружинника, набросившегося на избранную синеглазую красавицу, а затем ещё одним ударом расшиб ему голову. Парень схватил девушку за руку и побежал с ней к оврагу. Другой юноша, игравший до этого на рожке, обхватил руками шею дружинника с разбитой головой, который опешил от удара. Однако на помощь ратнику пришёл его товарищ и пронзил мечом юношу, у которого за поясом был заткнут рожок.

Сбежавшие юноша и красавица преодолели овраг и выбежали на поляну, где отмечали праздник жители Веленки.

– Люди добрые, дружинники пришли! Наших убивают! – закричал юноша, а в это время стрела, выпущенная с другой стороны оврага, вонзилась в спину синеокой красавицы.

Эрзяне, растерявшиеся в первые мгновения, услышав крики соседей и лязг железа, бросились прочь с поляны. Но убежали эрзяне не для того, чтобы скрыться в лесу. Мужчины взялись за сложенное рядом с поляной оружие и, ведомые юношей-балалаечником, ринулись через овраг на помощь соседям.

Дружинники ринулись им навстречу. На дне оврага, возле быстрого ручья завязался бой. Стрелы эрзян отлетали от кольчуг дружинников, а рубахи пронзённых мечами и стрелами упавших на прохладную весеннюю землю, покрывались кровавыми пятнами. Стала багровой вода в холодном ручье… Но, в тот миг, когда Ратибор праздновал было победу, померкло солнце и сгустились посреди дня сумерки. Устрашилась дружина Ратиборова, потому что не только померкло светило, но и высыпали на небе звёзды. Прекратилось избиение деревенских жителей. Самые внимательные воины увидели на небе необычные мерцающие созвездия. Теперь стояли дружинники в кольчугах и деревенские мужики в белых одеждах посреди болота, а вокруг мерцали зелёные огоньки. Потом стало светлеть и вновь на синем небе засиял Ярило. Там, где стоял доблестный Ратибор, возникло сиреневое свечение. А потом вдруг неизвестно откуда появились невысокие существа – невиданные, мохнатые, у которых из одежды лишь на бёдрах были повязаны тряпицы. В руках они держали копья. Их было около десятка. С дикими воплями подхватили они под руки ошеломлённого Ратибора, выронившего из рук меч, и увлекли за собой в никуда. Вместе с воеводой они растворились в воздухе, а сиреневый свет рассеялся. Только многоголосый дикий хохот пронёсся над оврагом.

Поражённые и устрашённые этим явлением дружинники, обратились в бегство. С криками: «Бесы! Черти!», ратники вскочили в сёдла и поскакали прочь.

– Лешаки пришли к нам на помощь! – с почтением говорили выжившие вятичи.

– Инешкипа! Вере Чипаз! – восклицали эрзяне, обращаясь с молитвой благодарности к своему Верховному Богу.

Вятичи и эрзяне догадались, что пришли духи лесные, чтобы защитить их от княжеского произвола.

Жители деревень Веленка и Грибовка похоронили, соблюдая языческие обряды, и своих сородичей, и княжеских ратников. Эрзяне и вятичи закопали своих сородичей в курганы вместе с утварью и оружием, а женщин похоронили с украшениями. Красавицу, убитую стрелой похоронили с венком увядших одуванчиков на челе.

Надолго с той поры забыли заросшую дорогу к деревням Веленка и Грибовка княжеские дружинники, – старик закончил рассказ и, достав из кармана платок, вытер со лба пот.

– Так ведь там появились кыхи! – догадался Коля.

– Видимо, они, – кивнул старик.

– Но почему тогда на них были только набедренные повязки? Ведь на кыхе, который бегает по нашему парку, пусть странная, но, всё же, одежда, а не одна набедренная повязка? – удивился Коля.

– Не забывайте, что это случилось тысячу лет назад, а за это время в том мире тоже многое изменилось, – напомнил профессор.

– А ещё какие-нибудь случаи в Ольховом овраге происходили? – заинтересовался Коля.

– Конечно, – сказал старик.

– Расскажите! – попросил Коля.

– Охотно, – согласился Михаил Всеволодович, по виду которого можно было понять, что ему нравилось внимание слушателей. – Следующее упоминание в исторических хрониках об Ольховом овраге относится к восемнадцатому веку. В те далёкие времена на месте нынешнего парка располагалась усадьба князей Проползуновых-Муромзецких.

Вскоре после революции семнадцатого года это имение было разорено восставшими крестьянами. Хозяйка с детьми в то время находилась за границей, а вот владельца поместья настигло проклятие, наложенное на его прапрадеда. Особняк был подожжён и сгорел, а праправнук Ивана Изотовича Проползунова-Муромзецкого – Вадим Георгиевич был заколот вилами крестьянином Прохором Савельевым, о чём свидетельствует выданная затем оному крестьянину награда от соответствующих органов новой советской власти.

– Какой ужас! – воскликнула Тамара Петровна. – Как же можно давать награду за убийство!

– Знаете, врачей, спасающих жизни людей, награждают довольно редко, – сказал Михаил Всеволодович.

– Всё равно это было убийство невинного беспомощного человека, – сказала осуждающим тоном Тамара Петровна.

– Не скажите… Вадим Георгиевич только что вернулся в своё имение после разгрома красными войсками Добровольческой армии, в которой он служил. А о той гражданской войне можно судить по-разному. Некоторые люди восторгались Добровольческой армией, иные – проклинали… Но то, что руки Владимира Георгиевича были обагрены кровью людей, в том числе невинных, в этом можно быть уверенным. Однако, скорее всего, не за это пострадал он, а из-за родового проклятия. Оно преследовало всех мужчин его рода, и ни один из них не умер своей смертью. Все они умирали тяжело или страшно. А вот Прохору Савельеву в смелости не откажешь. Особняк защищали десять кадровых офицеров – подчинённые бывшего хозяина поместья. Они нашли в особняке убежище, и что они там затевали против новой власти, неведомо, а только винтовки и пулемёты у них были.

В один день множество крестьян из окрестных деревень Грибовки и Веленовки с вилами, топорами и мотыгами, подошли к особняку из красного кирпича. К тому времени деревня Веленка уже была переименована в Веленовку. Орудия труда оказались страшным оружием в руках разъярённых крестьян. Все офицеры были перебиты. Однако и множество крестьян нашли смерть от пуль засевших в особняке белогвардейцев. Прохор Савельев тоже был ранен, но нашёл в себе силы пронзить вилами грудь последнему хозяину имения.

– Так какое же злодеяние совершил прапрадед владельца имения? – нетерпеливо спросил Коля.

– Прапрадеда последнего хозяина поместья Ивана Изотовича крестьяне в те далёкие времена прозвали Иваном Изуверовичем. За злые дела получил он такое прозвище. С его именем связана одна история. Именно тогда был проклят род Проползуновых-Муромзецких. Ничего, в общем-то, странного в ней не было. Таких историй в крепостной России можно насчитать бесчисленное множество. Знаешь ли, Коля, что было время, когда людей, словно скотину продавал один землевладелец другому?

– У нас в школе об этом вскользь рассказывают и в учебниках по истории об этом всего пара слов, – сказал Коля.

– Вот о чём я и говорил! Вот вам и история! – вздохнул Михаил Всеволодович.

– Так крепостное право при царях было, – махнул рукой Коля. – Зачем его изучать?

– Изучать надо всё.

– А мне прабабушка рассказывала, что при царях порядок был.

– Порядок был.. – кивнул старик и задумался. – И колесовали, и головы рубили, и в котлах заживо варили за неосторожно сказанное слово. Причём, всё это не только к простым людям относилось, но и к самим монархам. Злое было время.

– Вы отвлеклись. Расскажите про историю, связанную с нашим оврагом, – попросила Тамара Петровна.