Ольховый овраг

Звери отбежали от дерева. Алексей снова закричал. Кабрачоксы стали пятиться и отступать в темноту. А после очередного протяжного крика человека, хищники отбежали от костра и скрылись в ночи.

– Кричи громче! – призывал Айгорап. – Отгони их подальше.

Алексей во всё горло закричал:

– Пошли вон, твари!

Несмотря на его крики, хищники не отходили далеко от костра. Их тёмные силуэты мелькали за деревьями.

Айгорап и Алексей просидели на деревьях до рассвета. Костёр давно догорел. Кабрачоксы продолжали бродить поблизости. Изредка Алексей громко кричал, по-всякому обзывая кабрачоксов, и тогда хищники ненадолго пропадали, а потом появлялись вновь.

В рассветных сумерках раздались хлопки ружейных выстрелов. Несколько кабрачоксов повалились на траву, окропив её алой кровью. Остальные звери бросились врассыпную.

– Хыки идут! – завопил Айгорап и, прыгнув с ели на соседнюю берёзу, повис на толстом суку.

Айгорап стал перепрыгивать с дерева на дерево, словно обезьяна. Алексей вскоре потерял его из вида.

Увидев вооружённых ружьями изловенцев, Алексей спрыгнул с дерева и попытался убежать. Однако хыки набросились на него и связали за спиной руки.

– Вот мы и встретились! – сказал Квитарий.

– Этот пришелец вопил, словно истошница. Его можно использовать в качестве задолженца, который по ночам своими жуткими криками распугивал бы кабрачоксов и не позволял бы этим тварям приближаться к палаточным лагерям во время привалов. Тогда будет можно не выставлять охрану не тратить патроны на кабрачоксов, – предложил Георгиарий, который стоял рядом с Квитарием.

– Что вы ко мне привязались? – прохрипел Алексей.

– Да он охрип, пока кричал, – засмеялся Квитарий.

– Мы его спасли от страшной смерти. Беглец должен быть нам благодарен, – сказал Георгиарий.

– Надеюсь, он нас ещё поблагодарит, – сказал Завариарий.

Алексея усадили, прислонив спиной к стволу ели.

– Я чувствую запах кыха. Где же он прячется? – поведя носом, подозрительно спросил Завариарий.

Остальные изловенцы тоже стали принюхиваться, морща свои поросячьи носы.

– Пришелец, ты был не один. Квитарий видел рядом с тобой кыха. Куда он скрылся? – спросил Завриарий.

Алексей ничего ему не ответил.

– Я найду кыхов по запаху, – пообещал Квитарий и скрылся в зарослях, позвав за собой трёх изловенцев.

Георгиарий предупредил Алексея:

– Попробуешь сбежать снова – пристрелю. И не посмотрю, что ты ценный экземпляр для научных исследований, как говорит командир.

– Постарайся его не убивать. Я уже пообщался со знакомым учёным, который сказал, что люди редко попадают на Симелию. Он считает, что этого пришельца надо тщательно обследовать, – рассказал Завариарий.

– Возможно, его следует препарировать! – захохотал Георгиарий.

– Лучше бы ты, человек, сразу согласился пойти в задолженцы, – ухмыльнувшись, проговорил Завариарий.

Алексей перестал слушать болтовню хыков и стал рассматривать мёртвых кабрачоксов, у которых была синеватая кожа. Завариарий перехватил его взгляд и поинтересовался:

– Что, в вашем мире нет таких зверей? – спросил Завариарий.

– Нет, – признался Алексей.

Завариарий пнул ногой лежавшего неподалёку от кострища кабрачокса, и приказал Георгиарию:

– Покажи-ка гостю зубки этой зверушки.

Георгиарий приподнял вытянутую морду зверя и раскрыл его пасть, из которой вывалился длинный тонкий раздвоенный язык. Из пасти кабрачокса торчали четыре жёлтых клыка.

– Вот эти зубки сейчас впились бы в твоё горло, и по каналам внутри клыков заструилась бы в желудок кабрачокса твоя разжиженная звериной слюной кровь. Вот что с тобой случилось, если бы мы тебя не выручили. Так что, тебе за своё спасение придётся послужить, – сказал Завариарий.

– И моли Орилло, чтобы ты послужил не во имя науки, а во имя территориальной целостности нашей страны, – добавил Георгиарий.

Спустя некоторое время вдалеке раздались выстрелы и крики. Алексей подумал, что изловенцы, ведомые Квитарием, наткнулись на стаю кабрачоксов. Однако оказалось, что в руки изловенцев попался Айгорап. Вскоре Квитарий вернулся. За ним два хыка вели за собой на верёвке упирающегося Айгорапа. Ещё один высокий худощавый изловенец брёл последним. Его плечо было перевязано окровавленной тряпкой.

– Мы поймали ещё одного беглеца. Он прятался в кроне дуба и откуда стал палить по нам из ружья. Одного из нас – Мариария, злодей даже легко ранил в плечо. После того, как он расстрелял все патроны, мы его повязали. Кстати, проклятый кых палил из моего ружья, которое у меня отобрал этот человек, – рассказал Квитарий.

Георгиарий толкнул Айгорапа в спину, и тот упал на землю ничком. Затем пленник сел на землю, прислонившись к стволу ели, возле которой хыки усадили Алексея.

– Это Айгорап – второй кых, сбежавший с лесоповала. А первого мы упустили на болоте, – доложил Квитарий командиру.

– Айгорапа следует скормить гарглам в зверинце Мазгарда, – предложил Георгиарий.

– Думаю, что его судьбу решит суд. Сейчас не хватает задолженцев. Поэтому, теперь традиционное скармливание кыхов гарглам в зверинце по выходным проводится лишь раз в месяц. Возможно, кыху, осмелившемуся стрелять из ружья в хыков, удастся избежать этой печальной участи и послужить на благо страны, – сказал Завариарий.

– Если повезёт, то вас обоих направят воевать с Джапардией. Туда долго будете добираться. Проживёте чуть дольше, чем в том случае, если вас пошлют воевать с Гризелией. Кыхи-гризелийцы вас быстро прикончат. Они хорошо воюют, – усмехнулся Георгиарий.

Вдалеке послышался протяжный вой, переходящий в жуткий стон. От этих звуков по спине Алексея побежали мурашки. Хыки насторожились и стали переглядываться. Алексей понял, что они чего-то испугались. Айгорап же, наоборот, повеселел и даже подмигнул Алексею.

– Это истошница кричит? – тихо спросил Георгиарий.

– Похоже, – кивнул Квитарий.

– Но я не слышал, чтобы истошницы водились в местных лесах, – заметил Завариарий.

– Айгорап, чего хыки так испугались? Истошница – это опасный зверь? – спросил Алексей.

– Это птица, обитающая на севере. Она не хищная, только кричит жутко. Её крика боятся даже кабрачоксы. Поэтому на севере эти хищники не водятся, – рассказал Айгорап.

– Но тогда почему истошницу испугались хыки?

– Сопротивленцы часто используют крик истошницы, как условный знак. Конечно, сопротивленцы не кричат так пронзительно, как истошница, но, всё же, издают очень похожий крик. А хыки опасаются, что сопротивленцы рано или поздно перестанут скрываться в северных лесах и двинутся на столицу. Хыки нас, кыхов, считают неполноценными и неспособными к сопротивлению, но всё равно боятся нас, – прошептал Айгорап. – Из-за страха они даже запрещают произносить и писать слова, связанные с борьбой кыхов за свои права. Ну, скажи, как можно излагать свои мысли, не употребляя в речи слова, которые бы позволили отличить волосатых кыхов от безволосых хыков? Как можно не замечать пропасть между хыками и нищими бесправными кыхами?