Дальше живут драконы 2

Их молчание – прервал далекий грохот. Врач поморщился.

– Обстрел. Мне надо идти.

…

– Постарайтесь выжить. И не попасть ко мне на операционный стол. Не то чтобы я держал зло, но…

Сайгон, Кохинхина. 13 июня 1979 года

Капитан Воронцов, только недавно сошедший с борта самолета в ставшем гражданским аэропорту Танг Сон Нат, ехал по Сайгону, подмечая следы прошедших боев. Опаленные пламенем стены, разбитые огнем артиллерии или раскуроченные танками машины, которые не успели убрать. Кое-где свечи на тротуаре – это местные католики поминают погибших. Боевиков никто не поминает – их просто свалили в общую яму, присыпали хлоркой и закопали – гнить.

Официально – восстание Тет закончилось для Вьетконга поражением, на самом же деле это была победа. Все штурмовые группы были уничтожены, никто по сути не смог выполнить свою задачу кроме тех, кто брал Хюэ. Здесь, в Сайгоне – одна из групп попыталась атаковать посольство, но была перебита, они так и не смогли проникнуть в здание.

Но при этом – нападение Тет вызвало у американцев сильнейший кризис веры. До этого – казалось, что они могут выиграть, что все к тому идет. Но после нападения Тет – стало понятно, что это надолго.

Как выразился один американский аналитик в своем докладе – мы в тоннеле и ждем, пока впереди забрезжит свет. Но на самом деле – там, впереди, нет ничего кроме тьмы…

Американский министр обороны Макнамара на одной из пресс-конференций откровенно заявил: в начале войны у нас было две тысячи целей для бомбардировки. Осталось пятьдесят восемь. Ни одна из них не стоит риска, стоимости пилота и самолета, и даже стоимости сброшенных бомб. Мы не можем вбомбить в каменный век страну, которая еще находится в каменном веке.

После наступления Тет – американцы начали сворачивать свое присутствие здесь, передавая все больше и больше зон ответственности местным частям. Это называлось вьетнамизация. В самих САСШ – война становилась все менее и менее популярной. В конце концов – обе стороны удалось усадить за стол переговоров в Париже при посредничестве Международной группы – нескольких стран, в числе которых была и Россия.

Официально – переговоры еще шли, но Вьетконг согласился на концепцию «два Вьетнама», католический и буддистский.

Капитан Воронцов был в Париже, он давал показания – под чужим естественно именем – о нападении на здание Международной контрольной комиссии в Хюэ. Это кстати был серьезный аргумент – нападение на миссию международных наблюдателей могло вызвать военный ответ всех держав – гарантов и вряд ли буддисты и стоящие за ними японцы этого хотели. Они согласились на два Вьетнама – но Воронцов хорошо понимал, что этого не будет. Рано или поздно Вьетнам будет один.

И не католический.

Он восхищался азиатами – хотя это и скрывал. Он, русский офицер, дворянин, европеец – всю свою жизнь жил в жестких рамках условностей, приказов и рамок, которые определяли все его действия. Он жил так и ожидал того же от других. Но тут …

Местные – что в войне, что в переговорах – не придерживались никаких правил вообще. Победить – вот то что имело для них значение. Победить любой ценой. Они лгали, передергивали, обвиняли в несусветной чуши, отмахивались от явных доказательств, выдвигали безумные теории. Все – ради победы. Все – ради свободы как они ее видели. Страна должна быть единой. Католики должны быть перевоспитаны или уничтожены.

Азия…

Азия, Азия, Азия…

ТангСонНат уже считался гражданским аэропортом, хотя с него выполняли и военные рейсы. Сикорские, Каравеллы, Боинги – соседствовали с японскими самолетами со странными, труднопроизносимыми названиями. Хотя большей частью это были те или иные варианты Дугласов, двух и четырехмоторных. Дуглас, эта рабочая лошадка мировой авиации, некогда в том или ином виде состоявшая на вооружении всех империй мира – и до сих пор не имел себе равных, если следовало организовать перевозки с кое-как расчищенных грунтовых полос.

На фронтоне аэропорта, исклеванном пулями – вместо американского флага висел портрет Императора, исчезли «белые мыши*», исчезли нгаи, им на смену пришли японские полевые жандармы и военизированная полиция из местных. Те носили, точнее, донашивали военную форму, знаки различия у них были странные – в виде каких-то шпал. У японских полицейских, конечно же, были хризантемы и какие-то завитки…

Часть ограждений убрали, но часть осталась, вместо мопедов теперь ездили на велосипедах, было много велорикш и даже мини-грузовиков на велосипедной тяге, которые развозили товары. Когда здесь были американцы – топлива хватало, но теперь его давали по карточкам – понятно, что не японцам, те заправлялись без ограничений.

Как то не похоже на процветание…

…

Посольство САСШ было закрыто, часть стен, которые раньше ограждали его – была выломана, но кто попало там не шлялся, потому что на всех углах стояли японские жандармы. Именно японские – Воронцов уже хорошо научился отличать азиатов. Жандармы то японские – а вот техника вся американская, до боли знакомые открытые джипы. Сколько же здесь всего бросили… техники, усилий, человеческих жизней. Все впустую. Всё!

Останавливаться у американского посольства было нельзя, потому он проехал мимо – к посольству российскому.

…

Российское посольство находилось под постоянным наблюдением – но он зашел не в главные ворота, а в калитку сбоку – вход в консульский отдел. Согласно закону – все подданные Его Величества, находящиеся в неспокойных странах, таких как Кохинхина – должны были первым делом встать на учет в консульстве и сообщить, где они будут жить и чем заниматься. Это надо было на случай экстренной эвакуации.

Отношения Российской Империи с новым марионеточным правительством Кохинхины были сложными – но они были. Россия официально не вводила войска в Кохинхину, тут были только военные советники, наблюдатели и помощь с поставками. Серьезно отметился тут только флот со своими авианосцами. Россия и Япония были врагами, САСШ тоже были врагами – но во время штурма Сайгона американское посольство разгромили, а русское не тронули. Тому могли быть самые разные причины, в том числе и ОДА – Особая дальневосточная армия. Шесть армий, из них две танковые. Но скорее всего причины были чисто дипломатические – вьетнамский народ достиг своих промежуточных целей и теперь японская помощь и покровительство из жизненно важных – превратились в обузу. Никто не делает ставку на все деньги только на одного петуха на петушиных боях. Так и тут…

Россия максимально сократила дипломатический персонал в ставшей мгновенно враждебной Кохинхине – но кое-кто все же остался, посольство работало, был и посол, и основные атташе с их аппаратами и резидентура. Резидент был новый, его звали Виктор, но он имел совсем не русскую, монголоидную внешность. Бурят, казах или даже китаец из Желтороссии. Одной из сильных сторон Империи было то, что Государю все равно, кто ему служит, каково его имя, внешность или религия. Глубоко ошибочная политика прежней ветви династии Романовых по русификации – была признана ошибочной и забыта – русские, как и в середине прошлого века, были всего лишь одним из народов Империи, пусть и самым многочисленным – но и представитель любого другого народа мог рассчитывать на равное к себе отношение[12 - Автор довольно много изучал историю Российской империи в нашем мире, даже книгу про это написал. Один из горьких и страшных выводов этой книги: русский национализм, русофилия, разделяемые двумя последними императорами, Александром III и Николаем II – во многом и привели к гибели Империи. Космополитичный Александр II правил в не менее сложное время, чем его внук Николай, он вынужден был иметь дело с последствиями поражения России в Крымской войне, проводить реформы буквально во всех сферах и иметь дело с первой волной террора. Но при нем не было националистических, центробежных сил. Он не требовал от тех же украинцев учить русский язык и становиться русскими – и украинцы отвечали доверием и лояльностью. Финны и не думали о выходе из Империи. Поляки перестали бунтовать. При этом русский все равно развивался естественным путем, как язык, который знало большинство. Попытка Александра III превратить империю в национальное государство русских – породило гибельные тенденции сепаратизма и позволило левакам получать поддержку у националистов и сепаратистов. Без этой гибельной связки марксистов в центре и сепаратистов на окраинах – Ленину никогда не удалось бы удержаться у власти. ]. В этом то и была притягательная сущность империи – представитель любого, самого маленького, слабого и угнетенного народа – мог стать частью беспримерно могучей и грозной силы. Можно было родиться в глухом захолустье – но говорить от имени Империи в Лондоне, Берлине, Пекине или Токио.

И к тебе будут прислушиваться…

Посла на месте не было, Воронцова встретил резидент, провел до своего кабинета. Ставни из корабельной стали, автомат скромно стоящий в углу и сейф с дыркой[13 - Сейфы с дыркой делали для военных и посольств в таких регионах. К ним прилагался пиропатрон, при необходимости можно было вставить его в дырку и за пару секунд сжечь все содержимое сейфа. ] – говорили о том, как тут все непросто.

– Воронцов. Флота Его Императорского величества.

– Можете звать меня Виктор. Седьмой кантон[14 - В тех краях использовалось отличное от всей империи деление на кантоны каждый со своим войском. Неплюевское – кадетское училище, там для каждого кантона каждый год выделялись места. Еще один лифт наверх.].

– Неплюевское? – Воронцов углядел значок

– Оно самое. С прибытием

– Спасибо

– Устроились уже?

– Я сразу в посольство

Резидент кивнул

– В гостиницах еще можно жить…

…

– ВиСи неофициально запретили трогать любых иностранных туристов.

– Вот как?

– Да. Они побеждают и этого не скрывают. Думают о будущем. Правительственная армия представляет большую опасность. Дезертиры…

– Много?

– Дезертиров? Полно…

…

– Все всё прекрасно понимают. Японцам они не нужны, для них это не более чем захолустье, земля, где можно воткнуть флаг. Это не Манчжурия с ее запасами руды и угля. Что тут есть? Рыба? Так у японцев и без того рыбы полно. Всё, что тут есть – дешевые рабочие руки, и женщины, которых можно сделать проститутками.

Жестоко, но…

– Говорят, тут есть нефть. В заливе. Это должно обеспечить процветание, пусть и не сразу