Танго смерти – 2. В Буэнос-Айресе

– Нормально. Только уборку надо сделать. И… посмотри, что в холодильнике. Наверное, выкидывать все надо…

Слон заглянул в холодильник, скривился.

– Точно… сгнило все.

Я достал мешок для мусора, вместе мы выгребли все из холодильника.

– Поехали?

– Куда?

– Пожрать купим.

…

Мясные лавки в Буэнос-Айресе называются «парильяс», и они здесь – все равно, что маленькие храмы культу мяса, который объединяет эту страну. Аргентинцы едят мясо, здесь это национальное блюдо, и мы тоже будем есть мясо, пока есть возможность его есть. Мясо тут не мороженое, как у нас, и не одни жилы и кости, как нам нередко подкидывают в магазине и на рынке. Здесь мясные породы скота, и мясо здесь настоящее. Причем аргентинцы едят его как угодно, и шашлык делают, и просто жареное мясо. В парильяс – тебе и свежего отрежут, и поджарят если надо. Конечно, надо знать места… но худшая мясная лавка здесь – примерно как лучшая в Москве.

Лучшую мясную лавку из мне известных держал грек по имени Коста. Его отец бежал из Греции от режима черных полковников, открыл тут греческий ресторанчик и прогорел – а вот Коста открыл мясную лавку и ресторан, и дела у него шли неплохо – будь в рынке, соответствуй рынку – это называется. Лавка находилась в месте, со зловещим названием Палермо, недалеко от посольства США, это у самого побережья. Палермо это место называлось, потому что тут и в самом деле селились выходцы из Сицилии, но грек быстро нашел с ними общий язык. Заведение рассчитано было на туристов, питались тут и посольские.

Ресторан был внешне не очень примечателен – первый этаж, это и ресторан и лавка, ничего пафосного, кроме того, чем тут на самом деле кормят. У Косты была большая семья, и он никого не нанимал, увидев меня, он сильно обрадовался…

– Синьор Алехандро! Давно же вас видно не было!

– Привет, Коста.

Мы обнялись.

– Это синьор Элефанте. Он мой друг.

– Странная фамилия, добро пожаловать…

Буэнос-Айрес это город, где нет «местных» и «приезжих», приезжие тут все и из самых разных мест, потому странным фамилиям никто не удивляется, и ксенофобии тут нет совсем. Ритуал объятий повторился.

– Что-то давно вас не было…

– На родину ездил, Коста. Вот, подзадержался.

– Родина это хорошо, синьор Алехандро.

– Я смотрю, доллары тут больше никому особо и не нужны?

– Да как сказать, синьор Алехандро…

Я положил на стол сто долларов.

– Сделай нам по два своих хотдога, настоящих, с острым соусом… колбасы сухой пару килограммов, хорошей, с перцем и еще колбасок для гриля… килограмм скажем. И еще… та сумка все еще у тебя?

– Разумеется, синьор Алехандро…

– Мы посмотрим…

– Эухения! Эухения, проводи!

* * *

Колбаски для жарки на электрогриле тут из мяса и кишок, никакой химии, никаких консервантов, и делают ее не из мяса третьей категории, а из свежатины. Колбаса тут только копченая или вяленая, про нашу Докторскую из «мяса птицы механической обвалки» тут слыхом не слыхивали. Даже если вы закажете такую прозаическую вещь как хот-дог – в аргентинском хотдоге будет сосиска из настоящего мяса…

Эухения, жена сына Косты, уже настоящего аргентинца – проводила нас в кладовую… там пахло свежей убоиной – получали мясо они каждый день и все уходило. Когда она ушла – я подставил ящик, стащил с большого промышленного холодильника (а морозильника тут не было) большую сумку – даффлбэг. Вжикнула молния, я достал из сумки знакомый половине стрелков на свете пластиковый кейс, на котором было выдавлено GLOCK. Там лежал сам пистолет, два магазина к нему и коробка патронов.

Вторую точно такую же коробку – а их тут было восемь штук, я оптом при случае партию купил – я передал Слону.

– Держи.

– Ты чего?

– Держи, держи. Лишним не будет.

– Не я – пас. Еще вляпаться не хватало. Разрешения нет…

– Бьют не по паспорту, а по морде – знаешь? Здесь все намного проще, чем у нас. Бери.

Слон покачал головой.

– Пока не возьму.

– Как знаешь.

Я забросил сумку обратно, мы вернулись в зал, нам уже собрали заказ. Я расплатился.

– Если синьору Элефанте что-то потребуется в сумке, пусть возьмет что ему надо. Ну и… поможешь ему добрым советом, хорошо, Коста? Накормишь… он тоже мясо любит.

– Непременно, синьор.

* * *

Вернулись в офис, прибрались более-менее, хотя бы пыль смахнули. Пожарили мяса, вино, которое купили по дороге, выпили – бутылка на двоих, слезы. Потом стемнело – в город вышли…

Буэнос-Айрес просто прекрасен, по мне так это лучший город Латинской Америки, и не просто так я вытащил Слона вечером прогуляться. Это город, построенный богатыми людьми для богатых людей, он не рос из трущоб, здесь почти нет местных индейцев, все население страны – с кораблей, как они сами говорят. Потомки эмигрантов, полностью европеизированное население. Здесь метро появилось на девять лет раньше, чем в Петрограде появился трамвай, в 1898 году. Здесь архитектура начала века столь богатая, что можно снимать фильмы про Америку 30-х без декораций. Европы здесь больше чем в США или Канаде, не говоря уж о других странах Нового света. Сами аргентинцы в большинстве своем считают себя европейцами. В 1913 году валовый доход на душу населения здесь был больше чем в Германии.

Наконец, аргентинцы сами по себе красивые. Здесь намного меньше толстяков, чем в США, здесь принято следить за собой. Местные девушки просто очаровательны в большинстве своем и не стесняются показывать свою красоту – здесь принято, что женщина берет инициативу в отношениях, мужик может до сорока лет с мамой жить и это нормально. Наконец, во многих странах Латинской Америки – полно индейцев и метисов – а тут их нет совсем, только если беженцы и вынужденные переселенцы из разных стран. Здесь только потомки европейцев – и итальянцев намного больше чем испанцев. Чистая кровь. Тот, кто тут модельное агентство откроет – озолотится.

Почему же тогда Аргентина не может стать одним из столпов этого мира? На мой взгляд, тут несколько причин. Первая – первая, а потом и вторая мировые войны очень не вовремя оборвали эмиграцию. Аргентина стартовала примерно на пятьдесят лет позже США, и когда США сформировали свое общество и закрывались – Аргентина только начинала разбег. Те, кто из-за перенаселенности должен был эмигрировать из Европы сюда – погибли в чудовищной бойне. Аргентина восьмая в мире по территории и тридцать вторая по численности населения, все-таки сорок два миллиона человек для такой страны – это очень мало. При том – пятнадцать, а то и все двадцать уже миллионов – живет либо в Буэнос-Айресе, либо вокруг него.

Во-вторых – во вред Аргентине сыграло то, что тут всегда жили слишком хорошо. Эта страна не воевала сто пятьдесят лет. Здесь никогда не хотели идти войной на Бразилию, или возвращать Уругвай, который когда-то был частью Аргентины. В итоге – не было сверхнапряжения сил как в Европе, как у нас – и страна постепенно скатывалась к провинциальности. Рассказы о таких событиях как Курская Дуга или ущелье Пандшер или штурм Грозного – вызывают в аргентинцах ужас. Они просто не представляют себе такого. В 1982 году они проиграли Великобритании, хотя могли и выиграть, сражаясь у себя на пороге. СССР снабжал аргентинцев данными космической разведки, а Перу уже прислало штурмовики СУ, которые стояли на аргентинских аэродромах, готовые к взлету. Просто они не готовы были идти до конца, как были готовы британцы. Хотя предлагало помощь не только Перу.

В третьих – неолиберальные реформы помогли. Местного Гайдара зовут Карлос Менем.

В четвертых – мужики. Я уже говорил – тут мужики до сорока лет с мамой живут и вообще сильно себя не утруждают ни в чем. Они с юга. Это чувствуется. Почему все страны, входящие в мировую элиту – северные? Потому что на севере, если ты не построил теплый дом, не сделал заготовки на зиму, не вовремя убрал урожай – ты умрешь. И это знание – в генах, оно передается из одного поколения в другое, заставляя крутиться. А тут – южане, тепло, можно жить в хибаре, земля плодородная, палку воткнешь – растет, чего утруждаться. Они и не утруждаются. По нашим, русским меркам все местные – хронические лодыри.