Под прицелом

– Оно и есть. «Белое пламя», сэр. Опытный экземпляр, конечно, мы его специально собрали в варианте для испытательного полигона. Если все пройдет нормально, то серийные изделия будут выглядеть презентабельнее.

Доктор физики Гордон Браун, выпускник Массачусетского технологического, глава рабочей группы проекта «Белое пламя», совершенно не походил на «ботаника» – здоровенный, чем-то похожий на штангиста-тяжеловеса, он выглядел так, будто мог согнуть руками железный лом. Он и в самом деле мог его согнуть.

– Выглядит… не впечатляюще. Сколько весит?

– Семьдесят восемь килограммов. Совсем немного, это небольшой заряд, мы его собрали именно таким. Мощность всего… около ста килотонн. Основной целью проекта, как вы помните, была выработка заряда диверсионного типа.

– Какие меры предосторожности необходимо предпринимать?

– О, совершенно никаких. Он почти не фонит.

– Почти?

– Фон выше нормы раза в полтора. Для того, чтобы словить опасную для жизни дозу излучения, нужно просидеть верхом на контейнере лет пятьдесят.

– Это радует. Насколько устойчив контейнер?

– В смысле?

– В смысле транспортировки. Стандартная процедура – бронеавтомобиль, потом самолет?

– Ничего хрупкого там нет.

– В любом случае, у нас есть свой контейнер, в него мы и положим изделие.

– Пожалуйста. Только извольте расписаться в получении.

– Давайте документы…

Пока генерал и глава рабочей группы ставили свои подписи на многочисленных бланках, в комнату вошли два человека в легких противорадиационных костюмах. Каждый из них был офицером военной полиции и прошел специальную подготовку по обращению с особо опасными предметами. Вообще-то такими делами должны заниматься гражданские, это изделие не было принято на вооружение и юридически не принадлежало армии, поэтому транспортировать его должны сотрудники Департамента ядерной безопасности. Но здесь на требования закона не обращали внимания – закон здесь не действовал, его подменяли ведомственные, совершенно секретные директивы.

В демонстрационной комнате офицеры закрыли крышку и положили изделие в кевларовую сумку с двумя прочными ручками для транспортировки. Затем они вышли в дверь, там их уже ждал генерал и восемь человек с короткоствольными автоматами «кольт». Генерал проверил содержимое сумки, в которой помимо прочего был и вшитый в ткань радиомаяк, и опломбировал ее собственной пломбой, а пломбир положил в карман. После чего генералу предстояло остаться в Штатах, научная группа летела другим путем, потому что комфорт армейского самолета оставлял желать лучшего. А двое носильщиков, в сопровождении восьмерых автоматчиков охраны, отправились в путь по прямому и ярко освещенному лампами подземному коридору, выходящему в спецсектор подземной стоянки. Там их уже ожидала спецмашина и автомобили охраны.

Для того, чтобы не привлекать к перевозке излишнего внимания, армейскую технику не задействовали, полицейских в известность тоже не поставили – хотя и это было нарушением закона. Спецмашина представляла собой раму от тяжелого трехосного тягача «Кенуорт-500», на которую умельцами был водружен бронированный кузов, выдерживающий попадание пули пятидесятого калибра при выстреле в упор. Такими машинами пользовался Федеральный резерв, Казначейство, ребята из Форт-Нокс[24 - Форт-Нокс – там хранится золотой запас САСШ, несколько тысяч тонн.]. Отличие данной машины заключалось лишь в том, что она была изнутри дополнительно укреплена толстыми пластинами свинца. Также на ней имелся специальный детектор – в случае повышения радиации до критического уровня все замки блокировались, и в машину можно было проникнуть только с автогеном. Жизнь экипажа в этом случае в расчет не бралась – каждый знал, на что шел. Датчик радиационного фона был, успеешь выскочить, если пошло излучение, – твое счастье…

Бронеавтомобиль с изделием сопровождали четыре совершенно одинаковых черных внедорожника «Шевроле Субурбан», каждый из которых поставлялся в «президентском варианте»[25 - Автор видел подобные машины и удивлялся, почему их не бронируют, – но они и в самом деле небронированные. По словам специалистов Секретной службы, так у экипажа машины больше стимулов быстрее привести пулемет в боевую готовность и открыть огонь. Кроме того, такая машина маневренней. Объяснение это не выдерживает никакой критики – при попадании в серьезную засаду, организованную военными, с использованием армейского оружия, небронированную машину изрешетят в считаные секунды. Надо сказать, что в кортеже президента САСШ есть и бронированные «Субурбаны», правда, без турелей с пулеметами, а для частных охранных компаний, для Ирака и Афганистана делают машины и с турелью, и с бронированием. Война все ставит на свои места.] – то есть небронированный, но с третьим рядом сидений, поставленным спиной к направлению движения и с пулеметом «М134 миниган» на турели. Эти машины сопровождали броневик по дороге до гражданского аэропорта Ноксвилла к центру.

В аэропорту колонну уже поджидал самолет – тоже очень необычный, для подобных перевозок он использовался впервые. Это «Грамман С2 Грейхаунд», он же CODS, «треска» – единственный транспортный самолет ВВС САСШ, способный приземляться на авианосец. Небольшой, кургузый самолет уже заправили, и он стоял в готовности принять столь надежно охраняемый груз.

Колонна добралась до аэродрома без происшествий. Тяжелый контейнер с хранящимся внутри зарядом переносили в самолет уже ввосьмером – кому-то пришла в голову дурацкая идея пошутить, что эта вся процедура сильно напоминает транспортировку покойника, и настроение у всех упало. Контейнер был настолько тяжелым, что вместе с ним в самолете полетят только двое сопровождающих и четыре специалиста по защите из службы безопасности ВВС.

В кабине «трески»[26 - Треска – C2 Greyhound называется еще COD, carrier-onboard-delivery. Оттого и неофициальное название.] полковник ВВС Ричард А. Раск, один из самых опытных пилотов, совершивший более восьмисот посадок на авианосец на самолетах различных типов, в последний раз просматривал прикрепленный к планшету лист с маршрутом. До Афганистана без промежуточной посадки и дозаправки добраться не удастся. Поэтому в Тихом океане их уже ждет авианосец «Джон Адамс», на котором ради такого случая прекращены все полеты, кроме полетов по обеспечению безопасности. Его единственная задача – принять самолет, дозаправить его и выпустить обратно в воздух. Вторая посадка – в Гонконге, на британских территориях, которые должны быть отданы Китаю года через два, но которые, понятное дело, отдавать никто не собирался. Где-то в том же районе Тихого океана крутилась авианосная группа русских во главе с «Екатериной Великой», с ними проблем не должно быть, и сразу две японские авианосные группы. Вот с этими проблемы могут возникнуть. Все самураи – полные психи, хоть их страна и подписала все базовые международные договоренности, делающие океан общим, за исключением двенадцатимильной прибрежной зоны – все равно от этих идиотов можно ожидать чего угодно. Решит какой-нибудь из них, что его честь задета, – и привет. А японские адмиралы втихую поощряли безумные выходки своих подчиненных. Полковник Раск летал в Тихом океане уже давно и прекрасно помнил, как он катапультировался из истребителя, атакованного сразу двумя парами «Мицубиши-Зеро», причем явно учебная атака под конец переросла в таран, как приближалась водная гладь, а сверху была настоящая карусель – свои, япошки узкоглазые… Все, конечно же, объявили несчастным случаем на учениях, тем более что и японцу тоже пришлось катапультироваться. В общем – поганое дело.

– Сэр, погрузка завершена.

«Грумман» был самолетом небольшого размера – поэтому полковник обернулся и лично оценил, как прикреплен груз.

– Принайтовили надежно?

– С гарантией, сэр…

– Смотрите. Над океаном могут пойти кульбиты, и мне совсем бы не хотелось, чтобы эта штука летала по отсеку, подобно мячу. Впрочем – вам виднее, это вам рядом с ней сидеть, а не мне.

– Принайтовили надежно, сэр… А что за кульбиты?

– Танцы с узкоглазыми. Когда ты видишь узкоглазого – никогда не поймешь, какое у него сегодня настроение. Может быть, и плохое.

– Но нас же будут сопровождать.

– Это не поможет… – полковник отвернулся. – Вышка, я Тридцать первый, прошу разрешения начать рулежку!

– Тридцать первый, я Вышка, рулежку разрешаю, полоса один-три.

– Вас понял, Вышка…

Запустился один двигатель, затем второй. На ВПП и на рулежных дорожках никого не было, работу аэропорта остановили из-за самолета со спецгрузом. Уже через несколько минут маленький самолет бодро поднялся в воздух, уходя на запад, в сторону тихоокеанского побережья…

Как это и было оговорено, эскорт ожидал прямо у береговой черты, в пределах двенадцатимильной исключительной зоны. Сразу восемь флотских истребителей-бомбардировщиков «Ф-18» свалились откуда-то сверху, словно с небес, один из них завис буквально в нескольких метрах от пилотской кабины. Полковник Раск с удовольствием заметил черный туз на фюзеляже – сорок первое авиакрыло так и называлось – «Черные тузы». Подразделение, которым он командовал, – до того идиотского случая с узкоглазыми, когда его после не совсем удачного катапультирования сочли негодным для полетов на истребителях, и теперь он вынужден возить всякую дрянь с черепашьей скоростью. Он даже узнал номер самолета…

– Том, я напишу на тебя рапорт, как только приземлимся… – полковник прижал тангету микрофона.

– Вот как? В таком случае мы удаляемся и оставляем тебя наедине с нашими маленькими узкоглазыми друзьями.

«Ф-18» покачал крыльями, это означало, что ведущий собирается совершить маневр, остальные же должны ему следовать.

– О, нет, нет, нет… Не уходи, я этого не переживу. Еще один танец с узкоглазыми – это слишком даже для меня. Кстати, как япошки поживают?

– Нормально поживают. Когда летели сюда, мы видели четверых, правда, связываться с нами они не захотели. На обратном пути их будет больше, так что готовься…

– Тебя понял…

Японцы и впрямь появились – аж шестнадцать истребителей. Майор Томас Кулидж, один из офицеров крыла, командующий группой эскорта, не сказал, что по пути сюда они слегка припугнули «Мицубиши» – один из летчиков выпустил короткую очередь из пушки почти впритирку с японцами. Это тоже было в правилах игры, хотя и на самой их грани. Японцы неофициально считали Тихий океан своим «домашним» океаном, в Атлантику, где были и русские, и североамериканцы, и германо-римляне, и итальянцы, они не совались, понимая, что им там делать нечего, – а вот здесь буквально кишмя кишели, превосходя все другие державы региона если не качеством – то, во всяком случае, количеством. И игры были на грани фола, а иногда и выходили за грань, как в случае с полковником Раском. Нравы здесь были такие же, как в дурном квартале, – если тебя где-то обидели, ты собирал друзей, брал бейсбольные биты и возвращался туда. Вот и сейчас – сочтя произошедшее часом раньше оскорблением, японцы вернулись снова, прихватив с собой друзей.

– Сэр, бандиты слева на три часа, – предупредил второй пилот.

И тут ярко-алая трасса распорола воздух прямо перед фюзеляжем.

– Два-четыре – работаем! Два-один и два-два, прикройте Тридцать первого!

Шесть истребителей «ромашкой» разошлись в разные стороны, выходя на позиции для атаки и охватывая японцев. Небо буквально кишело темно-серыми, с красным кругом на фюзеляже птицами. Зеро…

В отличие от американцев «Мицубиши-Зеро» брали не хитроумной электроникой и не мощным двигателем – а отточенными навыками пилотов-самураев, в сочетании с хорошим аэродинамическим качеством фюзеляжей и почти полным отсутствием защиты. У японцев бронирования почти не было, их боевой истребитель в этом смысле мало отличался от гражданского самолета, только двигатели прикрывала кое-какая броня, а пилота и вовсе – лишь тонкий слой упрочненного алюминиевого сплава. В этом была вся Япония – истинно самурайское презрение к смерти. Поэтому «Зеро» был самым скоростным истребителем на Тихом океане, в этом ему уступали и русские, и североамериканцы. Большую скорость могли развить только русские «М-245», истребители-бомбардировщики предельных параметров, вылетавшие со стороны континента, – они запросто брали три скорости звука и летали почти в стратосфере. Но тут их не было – а было только шестнадцать японцев против восьми североамериканцев.

– Адамс, я Тридцать первый! Мэйдэй, мэйдэй! Атакован японцами!

По меркам забав над океаном, это было поражение, причем основательное. По неписаным законам, если ты выходил на связь со своим авианосцем, говорил, что атакован и просил помощи, тем более посылал сигнал «Мэйдэй» – проиграл без вариантов, противник записывал себе победу и удалялся, гордо покачивая крыльями. Но тут была не игра, был спецгруз, который он обязан доставить в любом случае.

Однако в наушниках были только вой и треск помех – японцы включили аппаратуру подавления. Мелькнула мысль, что вот сейчас-то он точно вляпался на своем тихоходном корыте и узкоглазые запросто закончат то, что не доделали несколькими годами ранее.