Белый, белый снег… (сборник)

2

Утро выдалось тихим, солнечным и по-зимнему холодным. На пожухлой траве островками белел выпавший ночью снег.

В доме пахло свежими пирогами. Видимо, хозяйка решила напоследок порадовать гостя. А, может, это просто так совпало – тесту ведь нужно время, чтобы выходить… Но так или иначе, а на завтрак меня потчевали самыми настоящими деревенскими пирогами, с румяной корочкой, с пылу, с жару – прямо из русской печи.

Дед Захар успел уже за водой на реку сбегать и дров наколоть. Вошел с улицы с охапкой березовых поленьев, раскрасневшийся, с сизым носом. Сложил аккуратно дрова к печи, скинул рукавицы-верхонки, повесил на гвоздь телогрейку, разулся, прошел к столу.

– Не зря вчера сиверко задувал, не зря… – сказал он, прихлебывая из чашки горячий чай. – Зима на дворе… И лебедей с утра видел. Это верный признак – к скорому снегу. Не зря говорят: лебеди летят – на хвосте зиму несут.

Я сидел вместе с хозяевами за накрытым столом и размышлял, как мне лучше добраться до райцентра. Оставаться я не видел смысла. Раз уж охота не задалась…

Тут неожиданно распахнулась дверь и на пороге возник невысокий, худенький, коротко стриженый паренек, лет восемнадцати. Одет он был по-походному, за плечами – рюкзак и одноствольное ружье.

– Здравствуйте! – смущаясь, изрек отрок и в нерешительности застыл у порога.

– Здравствуй, Тимоша, – улыбнулась хозяйка. – Ты куда это?

– На охоту. Дед Захар сказал, что… А у меня лайка… Возьмите меня, дядя Саша.

Я опешил… Во-первых, откуда у него столько информации? А во-вторых, мне едва исполнилось сорок и у нас, в городе, меня еще «молодым человеком» называли. А тут… Дядя Саша!

Я выразительно посмотрел на деда Захара. Тот ухмыльнулся в бороду и хитро прищурил один глаз.

Анна Андреевна пригласила паренька к столу. Пока пили чай, я узнал, что зовут его Тимофей Снегирев, что он круглый сирота, воспитывался в детдоме. Здесь, в поселке, уже второй год… По окончанию курсов трактористов проходил в леспромхозе практику, да так и остался. Работает на трелевщике… Через две недели забирают в армию.

– Хочешь служить? – спросил я.

– Конечно, – не раздумывая, ответил Тимка.

– В какие войска берут?

– В танковые… – ответил за него дед Захар. – В какие еще трактористу?

– Жаль только, собаку придется продать, – печально вздохнул паренек. – Охотничий пес… Он же не может все время сидеть на привязи. Ему лес, воля нужны… А кто с ним охотиться будет? Я уже договорился с одним, из района. Приедет на той неделе…

Мы допили чай и вышли во двор. Ослепительно яркое солнце, белый снег, островками лежащий на земле и чистый холодный лесной воздух – все это взволновало меня. А когда я увидел на привязи возле забора черную, в желтых подпалинах, настоящую зверовую лайку, то окончательно сдался.

«Почему бы и вправду не сходить на охоту? Чего я зря, что ли в такую даль ехал?»

Заметив нас, пес приветливо завилял скрученным в калач пушистым хвостом и огласил окрестности радостным лаем.

– Абрек! Абрек! – Тимка потрепал пса по загривку и, обращаясь ко мне, добавил, – Вот, знакомьтесь… Из настоящего питомника, породистый.

– Сколько лет?

– Полтора года…Молодой еще, второй сезон в лесу.

Я присел рядом с собакой. Пес доверчиво потянулся ко мне, норовя лизнуть в лицо. Я погладил его и достал из кармана припасенную сушку. Абрек тут же схрумкал ее и, довольный, завилял хвостом.

– Какой калибр? – спросил я у Тимки, взвешивая на руке его легкую одноствольную «курковку».

– Двадцатый.

– Стрелять-то умеешь?

– Умею.

Огородами мы спустились к реке. Я нашел старый, брошенный кем-то закопченный чайник. Повесил его на облетевший куст.

– Давай, пулей попробуй!

Тимка передал мне Абрека на поводке, снял с плеча ружье, отошел шагов на сорок, тщательно прицелился.

«Бум!» – гулко ударил выстрел. Тимку качнуло, из ствола выбросило струю сизого дыма. Абрек беспокойно закружился на месте, пытаясь учуять невидимую дичь.

Чайник не пошевелился… Лишь в стороне от него слегка качнулась задетая пулей ветка.

– Давай еще раз! – скомандовал я.

«Бум!» – снова громыхнуло Тимкино ружье.

Ветка, на которой висел чайник, подломилась и осела. Звякнув металлической ручкой, чайник свалился на землю. Я подошел, осмотрел его со всех сторон – никаких следов… На кусте белела срезанная пулей ветка. Примерно на полметра ниже того места, где висел чайник.

«Да, – подумал я, – стрелок из него никакой… Но собака… Собака классная. В тайге очень даже может пригодиться».

– Еще? – неуверенно произнес Тимка. Видно было, что пареньку неловко оттого, что он так оконфузился.

– Хватит, – сказал я. – В лесу будем тренироваться.

Тимка облегченно вздохнул. Он, должно быть, испугался, что я могу не взять его с собой на охоту.

– Сколько у тебя патронов с пулями? – спросил я.

– Десять… Было, – ответил Тимка, поправляя кожаный патронташ. – Да я еще, если надо заряжу.

– Надо… Штук пятнадцать.

– Хорошо.

– Какие пули у тебя? – поинтересовался я.

– Обыкновенные, круглые…

– Других нету?

– Нет, – покачал головой Тимка. – Да я обычно с дробовыми зарядами на охоту хожу. Пули так, на всякий случай…

– Покупные?