Начало науки учиться

Сначала ты учишься ненавидеть ту серую толпу, которая не уважает ни твое Образование, ни стоящую за твоими плечами Академию, и не хочет принимать навязываемый им Образ. Этот урок мы осваиваем довольно быстро, потому что боимся тех, над кем нас ставят, и кто презирает и не уважает такого начальника вместе с его Образом. А ставят нас именно руководить – ведь университеты готовят управленцев, правящий класс. И все образованные правят – на производстве, в школе, в больнице… Про правительства я и не говорю.

Ты поставлен над ними править, а они не уважают тебя, издеваются и насмехаются! Разве они не заслужили твоей ненависти?! Вот первый урок образования.

Второй урок – это лживость. Чтобы выживать, ты должен скрывать свои настоящие чувства, ты должен скрывать свое разочарование в собственном образовании, должен делать вид, что образование твоё хорошо, и ты по праву занял место над людьми. И ты учишься обманывать и пускать пыль в глаза, становясь шарлатаном…

Ненавидеть и обманывать людей ради того, чтобы выманить из них пищу и средства для своего выживания… Это очень важный урок, тут есть чему учиться, хотя эту часть Образования никто не замечает. Задумайтесь над этим, если хотите понять, умеете ли вы учиться. Умеете, ещё как умеете! Но умейте и рассмотреть, где же вы учились и чему вы учились, когда получали образование.

Это не просто уроки, это очень болезненные уроки, которые ломают душу безвозвратно… Как ломают и жизни. Хотите пример? Просто присмотритесь к профессиональным академическим психологам – и вы поймете, как больно жить образованному человеку, который понял, что его наука – обман и пустышка…

Впрочем, таково всё образование. Оно всё есть искусство выживать в постоянной боли от собственной ненужности, потому что образованные интеллигенты не нужны народу, как любые паразиты…

Вот таков первый способ учиться, который известен нам. В нём есть струйка и настоящей учебы, иначе бы он не выжил. Но кто из нас может её уверенно разглядеть?

Глава 3. Ремесленное обучение

Кроме того способа учиться, что называется Образованием, мы все знаем и другой – Ремесленное обучение. Знаем, но либо презираем с высоты своего Образования, либо слегка стесняемся со своего ремесленного шестка.

Образование приучило нас относиться к «работяге» и «ремесленнику» с презрением. Как вы понимаете, это в точности то же самое, что презрение революционного пролетария к «деревне» – неотесанному крестьянину…

Корни же этой игры в распределение мест в обществе и соответствующих им достоинств очень глубоки, и наши былины уже переполнены примерами высокомерного отношения городских щеголей, щапов к деревенщине, мужику простому, червю земному… Высокомерие одних и стеснение, стыд других – это древний способ взаимоотношения людей в обществе, которое только что было единым и вдруг раскололось на народ и варягов…

Как бы там ни было, но мы с вами прекрасно знаем, что в Советском Союзе было хорошо поставленное ремесленное образование. Мы все презирали «ремеслуху», даже те, кто там учился, но при этом ребята из ремесленных училищ выходили с первым, то есть низшим производственным разрядом, и совершенно спокойно входили в любое производство и справлялись со своими обязанностями в меру своего ума и таланта. У них не было того долгого периода болезненной «прописки», как у «молодых специалистов» с высшим образованием.

Почему? Явно потому, что их учили лучше и по делу. Но учили, как работать, как делать это самое дело, а не тому, как гордиться своим образованием и презирать тех, кто его не имеет.

В сущности, презирать тех, кто получил настоящие знания и вышел после обучения способным самостоятельно зарабатывать себе на жизнь, обеспечивая себя и семью. Настоящее образование – это то, что никуда не годно и никак в жизни не применимо. Именно поэтому в учителя берут только образованных, чтобы они плодили подобных себе, наверное…

Ремесленное обучение – это действительно обучение. Оно не давало лишних знаний, но оно учило. И мы все знаем, что состояло оно из очень простых частей: ребятам рассказывали в общем, что они будут делать. Затем рассказывали и показывали, как это делать. И какие станки и инструменты для этого надо использовать. А потом рассказывали об инструментах и о станках, подводя к тому, чтобы дать попробовать их своими руками.

А затем натаскивали, то есть заставляли работать на инструментах, давая задачи от самых простых и до все более сложных. И так до тех пор, пока ученик не обретал тот уровень знаний, с которым он уже мог использоваться на производстве. Остальное он добирал сам, учась во время работы. И это был личный выбор каждого, становиться ли мастером. Но государство оплачивало рост качества, присваивая разряды.

Вот и вся хитрость.

Образ этот очень прост, но я не буду разворачивать его в подробностях. Пусть он уляжется именно таким, как некая иста обучения.

Эта иста вовсе не обязательно лучшая или подходящая нам. Но это иста, то есть один из простейших образов того, как можно обучать и обучаться. И это основание, на котором держалась вся наша страна, пока её не отучили трудиться, приучив торговать.

Глава 4. Торговля

Другой и очень яркий пример того, как можно учиться, мы пережили всей страной, когда вступали в рыночную экономику. Попросту говоря, когда страна училась торговать.

Если вы вглядитесь в то время, которое, кстати, ещё не закончилось, страна училась каждым своим человеком. Училась или отказывалась учиться. Но для нас, как для психологов-прикладников, это одно и то же, потому что, чтобы отказаться от чего-то, нужно его познать в достаточной для отказа мере. Иными словами, все наши «отказники» имеют знания о том, как торговать. Как они их обрели?

Конечно же, глядя на тех, кто торговал и учился торговать, и оценивая торговлю как жизненный путь. Чтобы оценить нечто как жизненный путь, надо примерить его на себя. То есть проиграть в воображении, как ты идешь им. И все отказники проигрывали, как они торгуют, кто, почти не осознавая это – «лишь на миг представив себе, как это будет», – кто даже пробуя что-то и убеждаясь, оставшись без машины или квартиры, что это не их дело.

В любом случае почти у всех отказников срабатывало их мышление, которое можно называть культурой. Кто-то исходно, изначально знал, что торговать – это стыдно и позорно. Это «изначально» имеет свои начала в предшествующем советском мировоззрении, которое делало всех нас единой машиной государственности, а потому отучало думать и жить самостоятельно, осмеивая неугодных, позоря их общественным мнением.

Некоторые отказывались потому, что твердо знали, каким путем они должны пойти по жизни. Но и это знание мертвое и мышленческое, потому что оно «твердое». Твердое знание пути – это образец или заклятие. Живое знает, что хочет и течет к нему гибко. И если ради этого надо освоить торговлю, поскольку нет иных источников выживания, оно освоит.

Тем более, что торговля – это всего лишь способ быть верным себе. Непонятно?

Судите сами: если я хочу быть мастером в своем деле, я должен в нём так усовершенствоваться, чтобы жить только этим. Значит, у меня не будет возможности делать всё, что мне нужно для жизни, самому. Как же я его добуду?

Отдавая излишки своего труда, в котором я хорош, в обмен на излишки труда такого же мастера в другом деле. Так рождается «натуральный обмен». А из него, с появлением денег, торговля. Не будешь торговать излишками труда, будешь торговать собой… Однажды это случится.

И что же оказывается? Если ты хочешь научиться чему-то до совершенства, стать мастером, ты должен осваивать не все дела и не одно дело, а два: свое мастерство и торговлю.

В действительности таких дел чуть больше, потому что кроме мастерства и торговли ты должен будешь освоить домоводство, – стать хозяином собственного дела, – а также любжу, воспитание…

Любжа создаст тебе мир, в котором ты хочешь жить, мир блаженства. Воспитание же позволит научить своих детей тому, что ты умеешь, чтобы они кормили тебя в старости, когда способности твои снизятся, тело ослабнет, а душа потребует заняться совсем иными задачами…

И всё же: если ты действительно хочешь стать мастером или художником, ты просто обязан одновременно изучать искусство торговли. Иначе ты обманываешь себя и других. Эта дисциплина должна изучаться в нашем Отделении народной психологии Музея-Заповедника народного быта и во всех учебных заведениях страны, как дополнительная к основной.

Вместе с любжой, ведением хозяйства и воспитанием мастерство и торговля составляют школу жизни. Я бы добавил к ним оборону себя, дома и Родины. А последним – самопознание как кусочек Храма в твоей душе, не позволяющий забыть о Небесах и смысле жизни…

И всё же, как научиться торговать? Для начала просто вспомнить и описать, как учились этому наши люди, и как учились вы сами.

А вспоминая это, вы переживете само состояние ученичества, переживете – значит, возвратите ощущения ученичества прямо в тело и сознание. Уметь ощущать состояние ученичества – очень важное искусство, без которого учиться не научиться.

Глава 5. Ученичество у мастера

Еще одним видом обучения, так или иначе известным нам, было ныне уже почти забытое ученичество у цехового мастера-ремесленника.

Особенно ярко оно развивалось в Западной Европе, где цеха были очень сильны. В России цеховое устройство было слабей. Ремесленные цеха не имели особой власти в управлении государством. Но ученичество существовало в том же самом виде.

Подмастерье попадал к мастеру еще в самом раннем детстве, жил у него и работал мальчиком на побегушках за кров и стол. Мастер попросту использовал его как слугу для личных нужд, вовсе не понуждая к изучению ремесла. В каком-то смысле это было дело ученика – приобщиться к ремеслу. Во всяком случае, родители платили за него мастеру, и это обязывало.

Но ребенок взрослел и начинал понимать, как делается дело, просто потому, что оно было частью мира, в котором он жил. Постепенно ремесленное мировоззрение усваивалось им настолько, что мастер начинал поручать ему не только работы по дому, но и подсобные дела, а потом и что-то важное. И если подросток справлялся, мастер начинал учить. Как говорили про себя многие знаменитые художники, их ученичество заключалось в том, что они годами растирали для своего мастера краски. А к живописи их не подпускали. Думаю, таким образом в ученике воспитывалось желание добраться до дела, жадность до учебы. А добраться до него можно было только одним способом: доказав мастеру, что ты не испортишь дорогие материалы, с которыми идет работа.

Такой способ ученичества, когда ребенка в раннем детстве отдавали учителю жить в его доме и служить ему до тех пор, пока тот не увидит, что ученик впитал образ мира своего учителя, уходит корнями в ведическую древность. Именно так описывают ученичество Веды, и так оно живет в Брахманизме и индуизме под именем Упанаямы – Посвящения.

Как вы понимаете, это тоже образование – впитывание образа, который называется мировоззрением, как исходной основы обучения. В сущности, это означает условие: мастер будет передавать свое тайное знание только своему, только тому, кто не украдет и не выдаст его просто потому, что это не позволит ему его естество, которым становится мировоззрение.

Уже из этого видно, что в основе такого способа учить лежат древние мистериальные способы посвящений или инициаций.

Иными словами, это способ впитать в себя не просто ремесло, а самый путь, которым должен идти по жизни человек определенного посвящения. Князь или воин – идет одним путем, ремесленник – другим, крестьянин – третьим.

Это пути и это уроки, ради которых мы воплощаемся в мир. Именно поэтому ученичество мастера завершалось изготовлением шедевра, а потом Посвящением в мастера. Именно посвящением, что помнили даже в советское время, когда чествовали выпускников ремесленных училищ, посвящая их в профессию. Содержание утратилось, но отблеск древнего понятия сохранялся в самом языке.

Только усвоив себе мировоззрение своего пути и жизненного посвящения, ты обретал право на обучение тайнам мастерства. До этого ты имел право только обслуживать избранных, оставаясь человеком без пути и без места в жизни, то есть без достоинства.

Завершив ученичество и создав шедевр, ты имел право посвататься к дочери учителя, получал вместе с ней начальный капитал и право вести собственное дело в рамках цеха. А значит, место в обществе и соответствующее ему достоинство. Этот экзамен принимали у тебя все мастера цеха. И все они признавали за тобой законные права на мастерство, то есть на зарабатывание с помощью ремесла, и на то, чтобы обучать и воспитывать свою смену.

Глава 6. Ученик колдуна

Последний слой общекультурных представлений о том, как учиться, – это то, что сохранили нам сказки под именем Ученик колдуна. После него мы будем говорить уже о тех слоях сознания, в которых хранится личная культура или ваша личная история. То есть жизненный опыт.

Рассказы с подобным содержанием известны по всей Европе. Есть они в «Приятных ночах» Страпаролы, в преданиях о Кухулине – «Сага о быке из Куальнге», в русских народных сказках. Здесь подобных рассказов вообще много. И я, создавая когда-то учебный курс Училища русской народной культуры, так и назвал вторую ступень «Ученик колдуна», предполагая, что с помощью образов сказок мы легче заключим договор о том, как учиться.