Пойди туда, не знаю куда. Книга 5. Покатигорошек

– Ну-ка помоги, – повернулась она к Василисе, взяла ее за руку и попросила прикоснуться пальчиком к какому-то месту у Нетота над головой. Василиса улыбнулась Нетоту и потянулась рукой вверх. Все замерли в ожидании.

Дива подправила ее руку, что-то словно хлопнуло внутри головы, и Нетот вдруг увидел череду событий, которые происходили с ним за время его путешествий. Это была огромная череда. Но Дива тут же ее сократила.

– Так, нам нужна только речь… – пробормотала она и принялась делать движения пальцами возле головы Нетота, словно что-то развязывала.

И все лишнее отделялось от потока слов, который шел, оказывается, одновременно с потоком событий, и из этих событий выделялись только те мгновения, когда люди что-то говорили. Но Дива продолжала свое мягкое колдовство, и из разговоров все лишнее тоже уходило в тень, зато вспышками проявлялись лица, даже скорее рты, произносящие слова неведомого языка.

Это порождало удивительное ощущение: вот говорит человек вполне понятные вещи, и вдруг словно что-то высвечивает в его речи слово, которому Нетот просто не придал бы значения, а то и удивился бы этому странному слову, если бы сумел задержаться на нем вниманием. Но человек продолжал говорить, и все тут же забывалось, словно ты слышал и не слышал это слово одновременно…

Внезапно пришло понимание: именно так и происходит в жизни – мы сталкиваемся с богами, мы говорим с ними, они пытаются нам что-то сказать, иногда сами, иногда сквозь уста другого человека, но мы слышим только ту часть речи, которая имеет для нас значение. И совсем не слышим слова божественной речи! Она лишь помешает нам, смутит покой того, кто сладко спит…

Но теперь все поменялось. Слова, которые Дива выделяла из потока речей, стали самым главным, потому что вся остальная речь была не важна и тут же забывалась. Важно было лишь то, что выделялось в луче света, пролившегося из той точки над его головой, что держала пальцем Василиса. Словно этим движением она открыла дверцу или крышечку, впустив в сознание Нетота поток знаний…

Но Василиса не дала этому длиться, и, как только к Нетоту пришло ощущение, что он услышал последнее нужное слово, она отдернула руку и тут же принялась гладить Нетота по голове:

– Все хорошо? Тебе не больно?

– Что это было? – потрясенно спросил он, ощущая, что это вовсе не такое уж безопасное развлечение – воспринимать этот поток.

– Это твоя мудрость, которую вырвало из тебя вместе с правым глазом, когда тебя раскидали по свету… – ответила Дива. – Они надеялись, что эту свою способность ты утратишь навсегда. Но им не повезло… Ты оказался ловким прохвостом и сумел влюбить в себя богиню мудрости. Способности у тебя нет, но зато у тебя есть сама Мудрость, чтобы восстановить все утраченное.

– К сожалению, только в моем присутствии, – кивнула Нетоту Василиса.

– А зовут тебя, моя будущая жена, не просто Василиса, а Василиса Премудрая? – пошутил Нетот.

Она засмеялась, но Дива тут же прервала их объяснения:

– Иди к Баиму и пропой ему все, что услышал! Пока снова не ушло…

Баим поднялся и с поклоном уступил трон Диве. А сам сел перед троном в кресло и взял в руки гусли, показав Нетоту на второе кресло:

– Это Трон могущества, пока ты сидишь возле него, тебе достанет силы произнести все слова, за которыми тебя посылали.

– Посылали? – спросил Нетот, подымая глаза на брата.

– Ты же помнишь, ты ушел от меня, – пояснил Буревой, усаживаясь рядом, – чтобы найти потерянные слова, которые нужны, чтобы открыть Небесные врата!

– Да, но я ничего не нашел! – невольно воскликнул Нетот, чувствуя, что это слова из прошлого состояния. – Я не чувствовал, что нашел…

Буревой рассмеялся, заулыбались и Баим с Дивой.

– Ты думаешь, простой человек может понять, что услышал слово из речи богов? Даже слыша эти слова, люди не понимают их, а то, что они не понимают, они не только не могут запомнить, они даже не слышат этого…

– Ну, я и не слышал, – подтвердил Нетот, вспоминая это странное ощущение, когда луч высвечивал внутри речи слова, которые он даже не слышал.

– Ты, но не твоя мудрость! – сказал Баим. – Ты ходил по мирам, которые однажды были сотворены божественным словом. Нельзя войти в мир, не услышав слово, положенное в его основание. Боги даже не входят в те миры, чьи слова не в силах прочитать. Рассказывай, что тебе сейчас открылось.

– Верни мне мои слова! – сказала Дива и прикрыла глаза веками, словно собиралась слушать всем своим естеством. – Верни то, что у меня отобрали силой!

Снова воссели боги

Василиса подошла к нему со спины и положила руки на голову. Буревой приказал движением глаз бледному юноше охранять вход. Баим положил гусли на колени. Глядя на них и Диву, сидящую на троне, Нетот вспомнил древние строки:

– Снова уселись боги на троны могущества…

Что-то торжественное творилось вокруг…

Нетот мягко прижал руки Василисы к своей голове и внутренним усилием вернул себя в то удивительное состояние, в котором открылась ему безмерная воронка звучащих событий, и зазвучал ее вязью, в которой словеса складывались в плетение, подобное пению птиц. А Баим тут же вплетал эти словеса в звуки гусель, чтобы они уже не утратились. Это было похоже на то, как однажды они с Баимом и братом, который был тогда Учителем, плели обереги вокруг домика, в котором женщина, исполняя древнее пророчество, превращалась в олениху…

А Дива сидела на Троне, прикрыв глаза, чтобы не пропустить ни слова, и впитывала эту дивную гудьбу, словно сому или нектар, напиток бессмертия богов, живую воду. И лицо ее с каждым новым вернувшимся словом расправлялось, молодело и наполнялось светлой красотой, перед которой не могли бы не склониться даже боги…

Слова, которые пропевал Нетот, несмотря на все преображения, произошедшие с ним за последнее время, оставались ему непонятны. А вот Буревой с Баимом, похоже, их узнавали и очень радовались, что слышат их. Буревой даже качал головой, жмурясь от наслаждения, когда повторял за Нетотом его звучание. Баим же, прикусив губу, просто переносил каждое слово в звучание гусель.

Но когда Нетот исчерпался, а Василиса отняла руки и принялась гладить Нетота по голове, Дива, не открывая глаз, кивнула Баиму:

– Играй, мой певец!

Баим заиграл ту же гудьбу, что создал вслед за Нетотом, а Дива тихо запела, но теперь так, что Нетот понимал все, понимая и то, что это те же самые слова, но произнесенные по-русски:

Я двигаюсь с Рудрами, с Васу,
Я с Адитьями и со всеми Богами,
Я несу обоих: Митру и Варуну.
Я несу Индру и Агни, я несу обоих Ашвинов.
Я – повелительница, собирательница сокровищ,
Сведущая, первая из достойных жертвоприношения.
Меня распределили боги по многим местам,
Меня, имеющую много пристанищ, принимающую много видов…

Долго висела тишина, когда завершила богиня свою тихую песню. Такая тишина бывает только после грома, но не были ее слова громом и были громче грома.

Василиса сняла руки с головы Нетота, подошла к трону и встала перед сидящей на нем на колени:

– Позволь поклониться тебе, Матушка Вяч, без которой мудрость не была бы возможной в мире людей!

Вяч открыла глаза, посмотрела на Василису, и из ее глаз пролилось сияние:

– Я благословляю тебя, девочка! Скоро ты сможешь выйти из своего заточения и вернешь свой настоящий вид!

Затем она обвела взглядом собравшихся, и каждый из них чувствовал, что наполняется силой. Она улыбнулась Баиму:

– Ты будешь вознагражден, мой верный слуга, мой певец!

Баим упал перед ней на колени, склонившись в земном поклоне.

– Подымись, ты достоин меня лицезреть, – сказала она, протягивая в его сторону руку и касаясь его седой головы.

Но когда он поднялся, не в силах не выполнить ее повеления, он был молодым и стройным, словно ее касание сняло с него много-много лет.