Сено. Повесть

– Ладно, хватит тебе! – сердито сказала тётя Катя, выходя из дома. – Вот, Алексей Трифонович, четырнадцать тысяч. Пересчитай.

– Зачем? Я и так верю.

– Ну, значит мы договорились?

– Конечно, Катерина, завтра к вечеру жди, – и Алексей Трифонович отправился за вожделенной бутылкой.

Александр Иванович посмотрел ему вслед, вздохнул и произнёс философски:

– Да, сказано в писании: «Всё возвращается на круги своя. Все реки текут в море, а оно никогда не переполняется. Что было, то и будет, что делалось, то и будет делаться».

– Ты бы лучше навоз убрал, – сказала на это Катерина Ивановна и пошла доить коров.

Она управилась, стала смотреть программу «Время», но ничего не понимала. Слова скользили, не задевая сознания.

Чувствует – не привезёт Сашка Ивкин никакого сена. Алексей Трифонович выпьет и заспит своё обещание и не скажет ничего своему сыночку. И как долго ей тогда пасти своих коров? А непогода настанет? А что будет, когда снег ляжет? Ни Сашкина отава, ни обещанная солома не помогут.

Быков можно будет зарезать только в середине ноября или в декабре, когда ударят настоящие морозы. На соломе от них ничего не останется. Коровы уйдут в запуск, какое там молоко – были бы живы. Они и сейчас-то голодные, хотя с пастбища пришли. Что они там ели? – Сухую старюку. Молоко уже сейчас наполовину срезали.

По улице идёшь – у всех сено на стайках. А она чем хуже? Или меньше других в жизни трудилась? Тридцать восемь лет стажа! Ещё до войны окончила лесотехнический техникум. Всю войну работала в леспромхозе в Томской области: холод, голод, волки, медведи. В начале пятидесятых, когда началась целина, приехала сюда на степной простор, под горячее солнце. Узнали, что у неё есть образование, предложили стать заведующей складом стройматериалов. Так и проработала там двадцать пять лет.

В первый целинный год вышла замуж за Александра Ивановича, работавшего механиком отделения. Ей было тридцать, ему тридцать пять, родили и воспитали дочь – всё как у людей. Сначала жили в бараке, а через год переехали в хорошую тёплую квартиру в новом доме на два хозяина. Завели кур, в шестидесятом году купили корову и поросёнка. Никогда не были нахлебниками у государства: сами кормились и других кормили; дождавшись зимы, посылали посылки с мясом родственникам, летом сдавали лишнее молоко совхозу. И совхозу выгодно, и им. Кому надо было разрушать эту жизнь?

– Слушай, старик, – сказала вдруг Катерина Ивановна, – не хочешь ли позвонить Серёже Алексееву?

– Серёже Алексееву? Конечно, хочу! Я давно его не видел. Буду рад поговорить с ним.

– Ты ж не просто так поговори. Попроси сена. Скажи, что совсем нечем кормить скотину. Он же твой бывший подопечный, может войдёт в положение.

Действительно, Серёжа, или Сергей Анатольевич Алексеев был бригадиром второй бригады и был похож на матерщинника и пьяницу Козулина, готового распродать за бутылку всю свою бригаду, как ректор института на старьевщика. Высокий, светловолосый, одетый всегда в чистое, аккуратно поглаженное, он внушал даже Катерине Ивановне какую-то робость – лишний раз не подойдёшь и не заговоришь.

В начале июля, она увидела Сергея Анатольевича у конторы. Он стоял, открыв дверцу своего «уазика», и о чём-то говорил с главным агрономом. Разговор, как ей показалось, был неприятным для обоих.

Но она всё же подошла, и целиком сосредоточенная на преодолении своей робости, забыв даже поздороваться, как невежа, не знакомая с элементарными правилами приличия, прервала их разговор и сказала голосом, ей самой показавшимся развязным:

– Сергей Анатольевич, когда будешь готовить сено, имей меня в виду.

– Хорошо, хорошо, – ответил Сергей Анатольевич и, отвернувшись, продолжил разговор с агрономом.

Тётя Катя не поняла, что значит «хорошо» и решилась ещё раз обратить на себя внимание:

– Если площадь надо выписать или комбайн, я выпишу. Вы только скажите – когда.

– Площадь у меня есть, а комбайнов пока нет.

Катерина Ивановна отошла, так и не поняв, отказал Алексеев или пообещал.

С тех пор прошло целое лето, а Сергей Анатольевич и не сказал ничего, и сена не привёз.

Но сегодня она всё же решалась побеспокоить его, потому что другого выхода нет. Сама она говорить не будет, пусть говорит муж. Когда в начале семидесятых годов он был заведующим мастерской, Алексеев, с первой попытки не поступивший в сельхозинститут, работал под его началом токарем, а после поступления подрабатывал в мастерской на каникулах.

Александр Иванович проникся к нему совершенной симпатией и оказывал всяческую протекцию, давая наивыгоднейшие работы. Однажды он сказал:

– Серёжа умнейший человек, и от работы не бегает. А помочь некому. Давай, займём ему рублей сто, чтобы приличный костюм купил на занятия ходить.

А она разве против?

Катерина Ивановна набрала номер. Гудок вызова показался резким и неожиданным. Она испугалась и нажала рычаг. Пришлось звонить ещё раз.

– Слушаю! – ответил Алексеев, и она мгновенно передала трубку мужу.

– Сергей, привет тебе, дорогой! Ты узнал меня? – спросил старик, улыбаясь каждой морщинкой.

– Узнал, Александр Иванович.

– Ну и слух у тебя, милый человек! Как у тебя дела?

– Спасибо. А у вас?

– А я всё вспоминаю, как ты у меня работал: если бы остался, был бы классным токарем.

– Вы что-то хотели, Александр Иванович?

– Да нет, захотелось с тобой поговорить.

– Про сено, про сено спроси! – зашипела она.

– А? Что надо?

– Про сено спросить!

– Ах, да! Совсем забыл! Сергей, тут такое дело… Не поможешь мне с сеном?

– Сена нет?

– Да. А с завтрашнего дня пастух перестанет пасти. Нам нечем кормить.

– Совсем ничего нет – ни сена, ни соломы? А в поле?

– Да нигде ни соломинки. Ты мне, Сергей, привези хоть одну арбу.

– А как я привезу, Александр Иванович? У меня все люди на уборке. Мы сейчас сеном не занимаемся. А что ты летом думал?

– А? Прости, Сергей, я не расслышал…

– Я говорю: что ты летом думал?

– Послушай… Я не в курсе. Ладно, нельзя так нельзя. Я ведь просто поговорить с тобой хотел.